— А теперь, — профессор перевел взгляд на мои все еще раскрасневшиеся щеки, — давай обсудим твою маленькую... неловкость с Алисой Витальевной. Хотя, — он хитро улыбнулся, — судя по твоему виду, ты уже получил достаточно наглядный урок о важности стука в дверь.

В этот момент где-то внизу раздался яростный женский крик:

— Беркоффф!!! Где этот бесстыжий первокурсник?!

Профессор вздохнул театрально глубоко.

— Кажется, у нас осталось ровно три секунды, прежде чем гнев пространственного аналитика достигнет критической массы. Предлагаю использовать это время с умом.

— А сколько ей лет? — спросил я, вытирая ладонью пот со лба.

— Двадцать пять, — ответил Беркоф, поправляя очки.

— Старовата... — не подумав, вырвалось у меня.

Профессор резко замер. Его взгляд, обычно полный снисходительного юмора, вдруг стал таким, каким смотрят на особенно туповатого первокурсника, перепутавшего компоненты для зелья. В воздухе повисла тягостная пауза.

В этот момент раздался оглушительный треск — дверь на крышу буквально вырвало с петель.

— Ну, удачи тебе, студент, — процедил Беркоф и буквально растворился в воздухе, оставив после себя лишь легкую дымку и запах ментолового табака.

Я обернулся к новой угрозе.

Алиса Витальевна стояла в проеме, вся дрожа от ярости. Её каштановые волосы, обычно собранные в строгий пучок, теперь рассыпались по плечам. Грудь вздымалась так, что мой взгляд упорно норовил соскользнуть вниз, несмотря на смертельную опасность ситуации.

— Студент! — её голос звенел, как лопнувшая струна. — Как вы смели ворваться в процедурную, где... где девушка... — она запнулась, щеки вспыхнули ярким румянцем, — и потом просто сбежать?!

Я сделал шаг назад, нащупывая рукой парапет.

— Алиса Витальевна, — начал я максимально нейтрально, — а вы не планируете поехать на раскопки в Тамань?

— Что?! — её брови полезли к волосам. — Что я там забыла? У меня занятия в Академии!

— Как что? — я расправил плечи, стараясь выглядеть убедительным. — Перед вами маг пространства, первоиспытатель! Я пробью границы реальности и...

— Вы точно самоубийца! — перебила она. — Знаете ли вы, что только каждый десятый может войти в подпространство, а выйти — только каждый сотый?!

Я театрально приложил руку к груди:

— Нет, не знал. Но откуда мне знать? Я же не просто первокурсник — я вольнослушатель!

Её глаза сузились до опасных щелочек.

— А-а, так это вы тот самый прогульщик! Нас предупреждали — не ругать за пропуски, но спрашивать вдвойне на экзаменах.

— Как вдвойне?! — возмутился я искренне. — Это что за дискриминация?

— А вы что думали? — Алиса скрестила руки на груди. — Прохалявить три года, учиться только по учебникам? Только преподаватель может направить развитие мага в нужное русло!

В её глазах читалась такая уверенность, что я невольно сник.

— Понял... — я сделал паузу для эффекта. — Тогда будьте моим гуру. Личным наставником.

Она отшатнулась, будто я предложил ей что-то неприличное.

— С чего такая честь?!

— После всего, что между нами было... — я многозначительно опустил взгляд, — между нами не может быть секретов.

Алиса вспыхнула, как маков цвет.

— Хам! Подлец! Как вы смеете!

— Я лишь хочу защитить вашу честь, — торжественно заявил я. — Ваш прекрасный образ навеки запечатлен в моей памяти.

Она закрыла лицо руками, но через пальцы я видел, как краснеют даже уши.

— Ладно... — наконец выдохнула она. — Я согласна быть вашим наставником. Но для практики нужно разрешение...

— Я уже в курсе. А если мы поедем с археологической экспедицией в Тамань?

— Кто вам это предложил? — мгновенно насторожилась она.

— Беркоф, — не моргнув глазом, соврал я.

Алиса задумалась, покусывая нижнюю губу.

— Ну... если профессор одобрил... Он действительно опытный... Но отпустят ли меня...

— Могу я говорить, что вы мой наставник? — перебил я.

— Можешь. Но о "том случае" — ни слова! — она пригрозила пальцем. — Иначе ты точно не войдешь в число тех счастливчиков, кто выходит из портала.

— Договорились.

— Тогда приходи завтра на кафедру магической физики, — сказала она, уже поворачиваясь к выходу. — С пяти до семи. И... Петр?

— Да?

— Если опоздаешь хоть на минуту — первое практическое занятие проведу, заморозив тебя в пространственно-временной петле. На недельку.

Дверь захлопнулась с таким грохотом, что с ближайшей трубы слетели три ворона.

Я влетел в помещение кафедры древней истории, едва не сбив по дороге двух аспирантов с кипами старинных фолиантов. Воздух здесь пах старым пергаментом и чем-то кисловатым — возможно, консервирующим раствором для артефактов.

— Профессор фон Винтерсхаген, можно побеседовать наедине? — начал я, замечая, как его брови поползли вверх.

Старый историк отложил лупу, через которую изучал потрёпанную карту с отметками красного воска. Его кабинет представлял собой хаотичное нагромождение древностей: на полках стояли амфоры с трещинами, а на стене висел портрет сурового мужчины в мундире археолога XIX века — вероятно, того самого прадеда, погибшего при раскопках скифского кургана.

— Мест нет, — буркнул он, указывая на единственный свободный стул, заваленный свитками. — И знаю я вас, халявщиков. На моих лекциях не видел, а память... — постучал пальцем по виску, — у меня, молодой человек, отменная.

Я мысленно переключил тактику, заметив на его столе фотографию в серебряной рамке — группа археологов, среди которых выделялась молодая Алиса Витальевна в полевой шляпе.

— А как вы относитесь к Алисе Витальевне Ледянской?

Глаза профессора внезапно оживились. Его пальцы непроизвольно потянулись к галстуку с заколкой в виде миниатюрного ледоруба.

— Алиса Витальевна? — голос его стал на полтона выше. — Серьёзная девушка. Перспективная. В прошлом году её статья о пространственных аномалиях в античных храмах...

Я уловил мечтательный отблеск в его взгляде, когда он задумчиво провёл пальцем по краю фотографии.

— А если она поедет с вами в Тамань?

— Положительно! — он вдруг оживился, поправляя пенсне. — Среди группы есть юные студентки, её присутствие было бы... кхм... полезно для их морального облика.

— Могу обеспечить её согласие, — пообещал я, замечая, как его щёки порозовели.

Профессор насторожился, его рука непроизвольно сжала бронзовую статуэтку сатира на краю стола:

— И что мне это будет стоить?

— Ничего. Просто ваш опыт поможет ей... воспитать такого бестолкового ученика, как я.

Он прищурился, солнечный луч через витражное окно играл на его морщинистом лбу:

— А вы, собственно, кто?

— Вольнослушатель Егоров. Дворянин Черноморской губернии.

Профессор Винтерсхаген нервно постучал пальцами по резной ручке своего кресла, сделанной из морёного дуба. Его кабинет был заставлен странными артефактами - на одной из полок пылился миниатюрный обелиск, испещрённый незнакомыми рунами, который периодически испускал слабое голубоватое свечение.

"А слышал, слышал," - кивнул он, поправляя пенсне. В глазах профессора мелькнуло что-то похожее на опасение. "На последней планерке ректор особо отметил вашу... скажем так, нестандартную ситуацию. Михаил Федорович лично просил относиться к вам со всей строгостью."

Я нахмурился, заметив, как солнечный луч, пробивавшийся сквозь витражное окно, играет на позолоченной рамке портрета императора на стене. "А что именно говорил ректор?" - поинтересовался я, стараясь сохранить беззаботный тон.

Профессор взял со стола странный прибор, напоминающий компас, но с тремя стрелками, и начал небрежно его крутить. "Что-то насчет особого статуса и необходимости... гм... усиленного контроля." Он резко поднял взгляд: "Вы же не собираетесь устраивать очередной инцидент, как в лаборатории трансмутации?"