Перед дверью директора висел под стеклом портрет какого-то седобородого старика в форме Конфедерации. Стив понятия не имел, что это за чувак, и, по большому счету, его это и не особенно интересовало. Наверное, кто-нибудь из отцов-основателей.

Бросив короткий взгляд на свое отражение в стекле и найдя его вполне пристойным, Стив постучал в дверь, и, не дождавшись приглашения, вошел в кабинет директора.

Ага, и куратор тоже здесь. Предчувствие грядущих неприятностей еще сильнее надавило на плечи.

– Садитесь, Стивен, – сказал директор.

Один из гостевых стульев был отодвинут от стола, и Стив счел это за приглашение. Когда он уселся, куратор толкнул по полированной поверхности стола тонкую бумажную папку, и бросок его был настолько выверен и точен, что папка остановилась прямо перед Стивом.

Бумага, мрачно подумал он про себя. Это в двадцать-то первом веке. На каких динозавров я тут работаю?

– Могу я посмотреть? – спросил Стивен. Скорее всего, для этого его сюда и пригласили, но, когда имеешь дело с такими типами, лучше лишний раз спросить, чем огрести незаслуженный нагоняй.

– Конечно, – сказал директор.

Стивен раскрыл папку, которая содержала всего один листок, на котором была распечатана фотография человека. Лет тридцать-тридцать пять, то есть уже почти такой же динозавр, как и его начальство, светлые волосы, голубые глаза, футболка с неизвестным Стиву логотипом. Скорее всего, бесплатная сувенирная продукция малоизвестной компании или какого-нибудь провинциального фестиваля.

И больше ничего. Текста вообще нет, ни абзаца, ни даже строчки с именем и фамилией.

– Это объект, – сказал директор.

– Понятно, – сказал Стив. – То есть, понятно, сэр. И что мне следует с ним сделать?

– Ликвидировать, – сказал директор.

– Э… – сказал Стив. Конечно, такое в его контракте оговаривалось, и ему говорили, что рано или поздно он столкнется и с этой стороной работы, но до сегодняшнего момента таких заданий у него не было, и он не ощущал в себе внутренней готовности к. – А нельзя ли…

– Нельзя, – отрезал директор. – Более того, работать придется с дистанции, а вы, если верить вашему личному делу, прошли только базовый курс стрелковой подготовки и еле-еле набрали процент, необходимый для приема на работу. Я уже предвижу ваш ответ, но все равно спрошу. Как у вас со стрельбой из снайперской винтовки?

Стив никогда не пробовал, но подозревал, что со стрельбой из снайперской винтовки у него плохо.

– Я так и думал, – сказал директор. – Поэтому прямо сейчас вы отправитесь в один из наших тренировочных лагерей и пройдете ускоренный курс по обращению с этим видом оружия. Сроку у вас – неделя.

– Сэр, со всем уважением, но я не уверен, что этому можно научиться за неделю…

– Мы не хотим сделать из вас Бобби Ли Суэггера. Нужно всего лишь чтобы вы освоили общие принципы работы. Вам выберут позицию. Вы будете работать с наблюдателем, который поможет вам прицелиться, и на дистанции всего около пятисот метров, – несколько раздраженным тоном объяснил директор. – Вам подскажут направление ветра, влажность воздуха и точно скажут, в какой момент нужно потянуть за спусковой крючок. Вы нужны лишь для того, чтобы произвести выстрел, и вы должны понимать, что это обусловлено спецификой вашего… дарования.

– Понимаю, сэр, – сказал Стив. Собственно говоря, этому… дарованию он и был обязан всем тем, что сейчас имел. – Но вы уверены, что нельзя решить эту проблему как-нибудь по-другому?

– Мы уверены, – сказал директор.

– Могу я спросить, кто этот человек?

– Лидер какого-то культа из Алабамы, – сказал директор.

– И в чем его история?

– Вам этого знать не нужно, – сказал директор. – Вы – Цензор, вы работаете на нас, мы вам платим, и мы говорим вам, что этого человека надо вырезать из реальности. Теперь вы можете идти. У служебного входа номер три вас уже ждет машина, которая отвезет вас в тренировочный лагерь.

На выходе Стиву очень хотелось щелкнуть каблуками, но он воздержался.

Когда дверь за Стивом закрылась, куратор, доселе не проронивший ни одного слова, постучал пальцами по столу и печально вздохнул.

– И что вы об этом думаете, Леннокс? – поинтересовался директор Смит.

– Вы прекрасно знаете, что я об этом думаю, Эллиот. Я думаю, что он не готов.

– Готовность к подобного рода вызовам черными буквами прописана в его контракте, и он не может этого не понимать.

– Я думаю, что он морально не готов. Я думаю, что это может его сломать, и тогда мы лишимся очередного Цензора.

– По крайней мере, в этом случае мы получим только одного сломанного Цензора, без всего остального, – вздохнул директор Смит.

– Он слишком молод.

– Для такой работы все слишком молоды.

– Его атрибут – тазер. Его максимальная дистанция – десять метров.

– Всем нам приходится учиться чему-то новому.

– Он никогда раньше не убивал.

– Ваша задача объяснить ему, что это на благо государства.

– И я бы с удовольствием это сделал, Эллиот, если бы сам понимал, в чем в данном случае заключается это благо, – сказал агент Джонсон. – Может быть, вы хотя бы мне расскажете, в какой истории участвует этот лидер какого-то культа из Алабамы?

– Я этого не знаю, – сказал директор Смит.

– То есть, вы не знаете, какой сюжет дает ему броню? – уточнил агент Джонсон.

– Разве я только что не это сказал?

– Но тогда почему?

– Потому что у меня приказ, – директор Смит ткнул пальцем в пол. – Оттуда.

Особую прелесть этому жесту придавал тот факт, что кабинет директора ТАКС находился на минус девятом этаже штаб-квартиры.

– И насколько низко? – спросил агент Джонсон.

– Ниже не бывает, – сказал директор Смит. – Поскольку Бюро Ликвидации Теневого Министерства Финансов обломало об объект зубы двух своих специальных групп, они предположили, что его прикрывает сюжетная броня и спихнули дело на нас. Дескать, это по нашему профилю. И, кстати, именно ликвидаторы сообщили мне, что работать на близкой дистанции против этого объекта нельзя.

– Почему?

– Этого они не уточнили. Но мне известно, что никто из тех, кто подобрался к объекту слишком близко, на базу уже не вернулся. Они настаивают на снайперском выстреле, но их собственные снайперы оказались бесполезны.

– А они знают, что наш единственный Цензор слишком молод и не обкатан в такого рода делах?

– Это проходит по разряду наших проблем, которые мало кого интересуют, – вздохнул директор Смит. – Леннокс, если вы думаете, что мне нравится сложившаяся ситуация, то вы ошибаетесь. Конечно, я постараюсь узнать об этом деле больше по нашим особым каналам, но сейчас нам нужно играть с теми картами, что уже на руках.

Агент Джонсон вздохнул.

Миром правят деньги, и министерство финансов – самое влиятельное из теневых министерств. Если оно о чем-то тебя просит, то отказать ты не можешь.

– Но он действительно молод, он неважный стрелок, и он даже не сможет использовать свой атрибут, – сказал агент Джонсон. – Кроме того, сам выбор нелетального оружия в качестве атрибута…

– И?

– И я боюсь, что он не справится. Даже не так, – поправился агент Джонсон. – Я боюсь нашего следующего шага, который мы сделаем после того, как он не справится.

– Если, – сказал директор Смит. – Если он не справится. И лучше бы он справился, потому что вы прекрасно знаете, перед каким выбором я окажусь в случае неудачи. Либо мы откажем министру финансов в его маленькой просьбе, после чего гарантировано лишимся всякого финансирования и агентство в том виде, в каком мы его знаем, перестанет существовать…

– Либо нам придется применить орудие Судного дня, – продолжил за него агент Джонсон.

– И, честно говоря, я почти уверен, что выберу первый вариант, Леннокс, – сказал директор Смит. – Поэтому лучше бы ваш мальчик справился. Проследите за тем, чтобы у него получилось. Приложите к этому все усилия. В конце концов, все, что нам от него сейчас нужно, это один удачный выстрел.