– Это как? – поинтересовался Тристан.

– Ну, он Тантал, и я Тантал. Думаю, это может повлиять…

– Чушь! – к всеобщему удивлению, в один голос и с одинаковой страстью выпалили Конан с Тристаном.

– Что бы вы себе ни внушали, а всё же это не чушь, – уверенно вошла в противостояние я, так как в своей правоте не сомневалась, и в этот же момент стрельнула взглядом в сторону Тринидад, так как теперь, впервые в жизни почувствовав тантал в другом существе, я прекрасно и с какой-то даже пугающей глубиной осознала, что́ именно Титанида ощущала в обществе Рагнара. Моя любовь к Конану – конечно же! – неоспорима – да мы ведь зациклены друг на друге! И тем не менее, танталовое притяжение неожиданно… Занимательно. В любовном плане для меня ничего не значит, но чисто в научном контексте – да, занимательно.

Я посмотрела на Тринидад, как на того, кто должен понять меня, а значит, поддержать, но… Она отвела взгляд. Очевидно, чтобы не провоцировать Тристана, который, откровенно говоря, как-то слишком болезненно сходит по ней с ума. Я зациклена, и я знаю, что такое зацикленность, так что я могу сказать наверняка: Тристан зациклен на Тринидад. Но. Его зацикленность словно удвоена. За счёт чего? Зачем и без того мощной связи удваиваться? Только если… Честно говоря, я только в этой вылазке заметила это – к моему огромному сожалению, последние полвека мы проводили с Титанами не так много времени, как мне того хотелось бы, – так вот, я заметила, что Тринидад ведёт себя по отношению к Тристану странно. То есть она его любит, безусловно, но… Не так пылко, как он её. Сдержанно… Так не бывает у зацикленных. Я с Конаном равномерно сходим с ума друг по другу, как и Беорегард с Теоной… Зацикленность всегда равномерна, если… Если она работает в две стороны. Если же зацикленность односторонняя, для того, кто зациклен, она может обернуться мукой. Не может быть… Нет, не может быть, чтобы Тринидад не была зациклена на Тристане. Они ведь не просто зациклены – они неразлучники: Тринидад обращена в Металл от металла Тристана! Как же она может быть… Свободной. Как?..

И тем не менее, она влюблена. Поэтому она отвела взгляд и промолчала. Упоминание Рагнара в присутствии Тристана подобно лаве, капающей на его неподверженную воспламенению кожу. Так что Тринидад даже намёка не поддержит… Ладно, сама справлюсь.

– Я пойду на “охоту”, – наконец категорично отрезаю я.

– Что это значит? – уточняет Беорегард, пока я сжимаю за спиной незаметно упёршийся в мою поясницу кулак Конана.

– Наши покои размещены на перекрёстке коридоров. Выйду за двери и спрячусь в кармане у окна, который в пятнадцати шагах впереди. Сделаю вид, будто наслаждаюсь лунным светом, льющимся из витражных окон. Так немного покараулю. Вдруг какой-нибудь Рат да подвернётся.

Хотя все были не в восторге, никто не оказался категорически против этой затеи. Естественно! Я ведь не беременная Теона, которую даже на шаг от двери отпускать можно только плотно стиснув зубы…

Нужно отдать должное окнам Дворца: воистину произведения искусства, а не просто функциональный декор. Ма́стера, работавшего с сюжетными витражами, здесь должны почитать за высшее существо – столь гениальную технику не встретить даже среди последних архитектурных работ Павшего Мира.

Я уже больше часа стою в укромном закутке коридора, похожем на скрытый за витиеватой стеной эркер, и всё это время знаю – за мной незримо “присматривают” мои металлические телохранители.

За всё время моего караула по коридору прошли, не заметив моего присутствия: пять одиноких слуг, плюс ещё одна дюжина слуг одной вереницей и совсем недавно тихо, словно серое приведение, проскользила Йорун, скрывшаяся в примыкающем тёмном коридоре. Она, как и прошедшие здесь до неё люди, также не заметила меня, что неудивительно: Металлы зачастую улавливают чужое присутствие только в режиме включенной металлической восприимчивости, которую мы не держим активированной всегда, дабы не расходовать излишки энергии впустую.

Когда в коридоре послышалось повторное скольжение шелковой материи по каменному полу, я не сомневалась в том, что к моему укрытию приближается вовсе не слуга: одеяния слуг не достают до пола, длинной обрываясь на уровне щиколоток… Это не кто-то из парней и не Йорун, недавно проскользившая из той же стороны в том же направлении. Вариантов остаётся не так уж и много.

Заставив своё сердце замолчать, я медленно повернула голову влево, и мой взгляд сразу же врезался в узорчатую щель, открывающую обзор на освещённый тусклым факельным светом коридор… Ещё пара секунд, и у величественной позолоченной двери, ведущей в неизвестные мне покои, останавливается Диандра. Она бы не остановилась – со спешной грацией укрылась бы за интересующей её дверью, – но её вдруг перехватывает Багтасар, вынырнувший из-за её спины так неожиданно, словно всерьёз материализовался из воздуха.

Диандра резко обернулась, и он сразу же схватил её за ладони:

– Почему ты не отвечаешь мне? Неужели, никогда не ответишь? – его голос звучал необычайно взволнованно, выдавая глубочайшие терзания его души, что было весьма необычно для его молчаливо-угрюмой натуры. Диандра попыталась вернуть себе власть над своими руками, но он не позволил ей так просто высвободиться и сразу же проговорил с ещё большей страстью: – Будь моей!

– Багтасар…

– Будь моей, и я вверю твоей власти весь мир!

– Багтасар, – тон её голоса прозвучал отнюдь не мягко, и в эту же секунду она наконец смогла вернуть себе власть над своими руками.

– Я подозреваю… Подозреваю, что незримой причиной моего несчастья может являться Рат. Если я окажусь прав: ему не жить.

– Если ты ещё раз сделаешь что-либо жестокое хоть кому-нибудь из-за меня – у тебя не останется шансов, – её голос не звучал ни испуганно, ни снисходительно, ни лояльно… Она не показывала своему собеседнику ни единой эмоции, и даже угроза лишения Рата жизни её не тронула. Мне почему-то вдруг показалось, что, даже став в эту секунду свидетельницей казни Рата, она не повела бы и бровью. Холодная, как одиноко дрейфующий айсберг в кажущемся бесконечным океане…

– Значит, шансы у меня всё же есть? – он позволил себе надеяться. И сразу же: – Не причинять вреда из-за тебя “кому-либо” или именно Рату?

– Я не чувствую ничего ни к тебе, ни к Рату. Но из вас двоих только ты питаешь необходимость в этом знании. Прекрати изводить меня.

Сказав так, Диандра, так и не проявив ни в своём тоне, ни в своём взгляде, ни даже в микроскопических телодвижениях никакого милосердия или снисхождения, которые могли бы быть жестоки по отношению к надеющемуся, с лёгкостью приоткрыла позолоченную дверь и, исчезнув за ней, плотно захлопнула её, напрочно отделив себя от назойливого кавалера. Прежде чем она закрыла дверь, я расслышала, что в скрытых за ней покоях вели диалог двое и – я уверена в этом – отдалённые голоса принадлежали Кайе и Борею.

Стоило тяжеловесной преграде категорично возникнуть перед носом Багтасара, как мужчина, сжав свои могучие кулаки до побеления и будто едва сдержавшись от звериного рыка, на металлической скорости исчез в том направлении, из которого явился.

Спустя минуту я позволила своему сердцу воспроизвести пару ударов.

Ночь продолжалась…

Я уже начинала верить в то, что именно Рата у меня не получится подкараулить, когда спустя полтора часа после тет-а-тета Багтасара с Диандрой в коридоре материализовалась именно моя цель.

Рат явился на металлической скорости и остановился у двери, за которой скрывалась Диандра, но из того, как он себя повёл дальше, стало понятно, что он также не находится в фаворитах у этой неприступной девы. Сначала он хотел постучать в дверь, но вдруг засомневался, опустил уже поднятый кулак, тяжело вздохнул… Понятно. Значит, Диандра не слукавила, когда сообщила Багтасару о том, что к Рату она так же равнодушна, как и к нему.

Промедление Рата было мне на руку – я должна была успеть подсечь улов прежде, чем он вздумает сорваться…