– Ещё был Дилениум, – вдруг заметил Рагнхильд, – но по нашей информации, он не так давно пал. Буквально пару месяцев назад. Хотя Кар-Хар ещё держится, Кантоны уже поражены Сталью. Теперь неизвестно, прибудет ли оттуда в наши земли свежая кровь…

Джодок как-то слишком резко прервал речь своего брата:

– По нашей информации, территории всей Европы и Азии, Африки и Южной Америки, а теперь ещё и Дилениума, поражены Сталью. Северная Америка поражена частично: за Канадской стеной свирепствуют Атаки. В целом, информация по Северной и Южной Америке неоднозначна: у нас есть основания подозревать, будто Атаки сошли с рельсов и распространились по этим двум континентам, таким образом вытеснив Сталь, однако эта информация всё ещё сомнительна и полного доверия не вызывает. Австралия, как мы сообщали вам в своих посланиях, Сталью не поражена: повлияло полное отсутствие воздушной и водной транспортной связи с иными материками в последние месяцы года Падения Старого Мира. Антарктида – полная неизвестность. Однако ещё имеются острова. Много островов. Крупные и мелкие, тонущие и процветающие. За последние полвека к австралийским берегам прибилось немало островных людей и, как мы полагаем, это ещё не всё: сумевшие выжить на островах люди наверняка ещё долгие десятилетия будут встречаться повсеместно.

– Вы, как и мы, Металлы, – заметил Беорегард.

– Верно.

– Значит, в Австралии также были вакцины.

– Было немного… Но мы усовершенствовали их действие.

– Каким образом?

– Эволюция, – Джодок вдруг оскалился, словно дикий зверь, демонстрируя свои острые клыки, и сразу же дружелюбно улыбнулся. – Нам пришлось отрастить клыки. В конце концов, это Австралия. Природа тут… – он запнулся и в следующую секунду произнёс, резко переведя свой цепкий взгляд на меня: – Дикая.

Нас слушали. По крайней мере, пытались слушать до тех пор, пока Беорегард не включил свой дар. Значит, они уже знают как минимум об одном нашем даре, в то время как мы не знаем ни одного из их даров.

Беорегард успешно игнорировал острые углы, продолжая добывать информацию у того, кто не скупился на её разбазаривание:

– Среди вас представители столь разных возрастов: очень юные, – скользнув взглядом по Кайе, наш предводитель перевёл свой взгляд на Йорун, на которой задержал его подольше: – и вызывающие уважение.

Йорун в ответ ослепительно блеснула своей жемчужно-клыкастой улыбкой:

– Я обратилась в Металл в возрасте шестидесяти лет: с тех пор уже сорок лет моложавая и во всех смыслах прекрасная старость – моя персональная привилегия.

– У нас не всё так просто с возрастами, – сообщила Отталия. – В нашем сообществе на статус влияет не только человеческий возраст, в котором мы совершили переход, но и годы жизни в металлической личине…

– И, как итог, общая сумма прожитых лет, – подытожила Тофа.

– К примеру, – вдруг встрял Рагнхильд, – мне был тридцать один год, а Джодоку тридцать два, когда мы обратились в Металлы. С тех пор миновало шестьдесят лет.

Беорегарду было тридцать лет, Рутений он уже шестьдесят четыре года, итого: девяносто четыре… Суммарно он старше Джодока всего лишь на четыре года! Но старше… Это уже хорошо… Ведь чем старше Металл, тем он сильнее – это давно известный факт… Но они, быть может, ещё не знают этого, потому и делятся столь важной информацией столь расточительно. Либо… Либо они слишком самоуверенны.

– Мы помоложе, – заговорила Тофа, – на момент обращения и мне, и Отталии было по тридцать пять лет, и уже тридцать пять лет, как мы Металлы. Зеф ещё младше: обратился в возрасте сорока лет пятнадцать лет назад. Кейара же и Банджи совсем юные – обратились лишь год назад: Кейара в возрасте двадцать одного года, а Банджи в возрасте двадцати лет.

Значит, среди них двое новообращённых, которые уже прошли этап эмоциональной неустойчивости, либо прямо сейчас находятся на последнем этапе…

Тофа замолчала, и я мысленно произвела общий подсчёт возрастов: Джодок – девяносто два года; Рагнхильд – девяносто один год; Йорун – сто лет ровно; Тофа и Отталия – по семьдесят лет; Зеф – пятьдесят пять лет; Кейара – двадцать два года; Банджи – двадцать один год… Йорун хотя и старше прочих, Металлом прожила сорок лет, то есть на двадцать лет меньше, чем Джодок и Рагнхильд, а значит, она слабее. Из неизвестных слагаемых остались: Багтасар, Борей, Рат, Сольвейг, Диандра и Кайя. Мысленный подсчёт известных мне камчатских дат намекает на то, что возраст Рата, если он действительно является тем самым Ратибором, на которого думает Тристан, возможно высчитать: Замок пал шестьдесят лет назад, плюс, допустим, ему было лет девятнадцать, раз уж он младший, а не старший брат Платины, получается лет семьдесят девять… Если так, значит, он должен быть сильнее как минимум Зефа, Кейары, Банджи, Йорун, Тофы и Отталии. Остальные остаются слепыми точками… Кто-то вполне может оказаться старше Беорегарда, а значит, сильнее…

Джодок сказал, что их возраст влияет на их статус в сообществе. С учётом того, как Багтасар прислуживал Диандре, можно ли считать, что она из древних? То есть, приблизительно возраста Беорегарда и Теоны – под сотню лет… Либо же данное прислуживание никак не связано с её статусом и этот жест – проявление чего-то личного?

– Что я действительно люблю в своей металлической жизни, так это неиссякаемую энергию и факт отсутствия боли в суставах, – ухмыльнулась Йорун, пригубив свой бокал. – В свои человеческие шестьдесят лет я чувствовала себя отживающей старушкой, но стоило мне вдохнуть в своё тело металлическую жизнь, как я стала энергичнее самых юных людей.

– И не надоело тебе состоять в парах с людьми, которые рядом с тобой старятся? – с доброй ухмылкой повёл бровью Банджи.

– Могла бы выбрать хотя бы одного мужчину, чтобы даровать ему вечную молодость, – заметила Кейара.

– Обременять себя браком на целую вечность? Скучно и к тому же утомительно.

Джодок, явно почувствовав резкий прилив сил, вдруг схватил свой бокал и откровенно обратился к Теоне:

– Вот и я о том же! Брак – добровольные оковы… Зачем стеснять себя, свои возможности и желания оковами?

Дальше заговорил Тристан, чем наверняка выручил Беорегарда, терпение которого хотя и было помощнее, чем у многих из нас, но тоже не являлось резиновым.

– Даровать вечную молодость? – Тристан зацепился за интересное высказывание Кейары. – У вас всё ещё есть вакцины?

– Вакцины – пережиток конца прошлого века, – хладнокровно ухмыльнулся Рат, впервые за весь вечер подав голос.

Интересно… Он заговорил, потому что заговорил Тристан, и таким образом подтвердил тот факт, что узнал его, или же это просто совпадение? Тот редкий случай, в котором я бы скорее поставила именно на второй вариант.

– Металлы могут обращать людей в Металлов, впиваясь в их сердца своими пальцами, – отозвался Джодок. – Вы разве не знали?

– Не знали, – на сей раз включился Конан.

– Что ж, значит, вам будет любопытно узнать, что обращаемые в Металлов быстрее проходят период обращения, если их тела окружить огнём. Без огня период обращения может длиться сутками, зато в огне новообращённые приходят в себя практически мгновенно.

А вот этого мы действительно не знали…

– Кстати, ещё каждый Металл обладает своим особенным, уникальным даром, – продолжал оглушать откровенностью Джодок, как бы говоря: “Вот, смотрите насколько мы честны с вами. Враги не откровенничают с врагами. А значит, мы уже почти друзья”.

– Например, я, – снова включилась Тофа, – вижу ду́хов и умею с ними общаться.

– Замечательный дар! – цокнул языком Рагнхильд. – Но среди нас, к глубочайшему сожалению, не все такие одарённые. Зеф уже пятнадцать лет, как бездарен, и его племянничек Банджи за целый год не проявил себя…

Зеф, Кейара и Банджи самые младшие из них по периоду металлической жизни, и судя по тому, с каким высокомерием высказался Рагнхильд, и как лишь повёл плечами Зеф, слова о том, что возраст здесь влияет на статус – вовсе не пустой звук: старшие Металлы, то есть сильнейшие, притесняют младших?