— Не переживайте, Яков Моисеевич. Нам-то что? Мы серьёзные хозяйственные вопросы не решаем. У нас же лишь идеологические и культурные вопросы. Работа знакомая и не особо опасная. Мы и к шпионским делам не причастны. На себя всё бывшие комитетчики взяли. Они, конечно, на нас смотрят свысока, но нам, в случае чего, и нечего будет предъявить. Жаль, что расти вверх так и не получится.

— Да, тут мы, Леонид Самуилович, надолго застрянем в одном месте. А бывшие комитетчики всё лезут и лезут. Похоже, Цвигун там решил серьёзную чистку устроить? Вот и бегут эти крысы к нам, и все из ближнего круга Юрия Владимировича. Ладно, что пока никого из них не арестовали. Неприятные и мутные личности. Все себе на уме и на других волком смотрят. Да в Ленинграде, в обкоме, намного спокойнее было работать! И Круглову так бояться не приходилось. А у тебя на Кировском заводе и проблем особых не имелось.

— Да, Яков Моисеевич, оплошал я там с проклятым Репниным. Недооценили. Ещё и Матвей Исакович постоянно на уши капал — мол, многие композиторы и музыканты им недовольны, мешает работать, всё цены на музыку сбивает. А парень после нападения на себя и выжил, и, наоборот, вверх пошёл. Убрали мы его с заводских ВИА, так он другой создал. Не так давно опять Матвей Исакович звонил. Сообщил, что Савелий Петров и Репнин новый детский ВИА создали. «Надежда» называется, и в него вошли все те мальчишки и девчонки, что ещё в «Ласковом мае» отметились. Этот ансамбль тоже может неплохо подняться. А про «Синюю птицу» и говорить нечего. Считай, уже первым ансамблем в Союзе стал. И заводские ВИА опять к Репнину потянулись. Нам теперь ему никак не помешать.

— Забудь, Леонид Самуилович, про него. Мы же с тобой вместе концерт Большого детского хора слушали! Сильно получилось! И всё Репнин написал. И как к нему теперь подступиться? Никак! Пусть там с ним Союз композиторов разбирается. Не наше дело. Тут у нас самих в Москве опасные дела творятся. Сам же видишь, что многие важные лица на ровном месте посты теряют. Ладно, что пока только на понижение идут, никого не посадили. Всё Щёлоков лютует, по каждой мелочи придирается. Ещё и Цвигун шпионов яро ищет.

— Наслышан, Яков Моисеевич. Бывшие комитетчики говорят, что у них там опять кого-то из западных шпионов нашли. Вроде, и в других местах. Ещё и разных преступников поймали. И все кивают на неведомую тайную «русскую» группу, что-то подобное масонам. Словно её члены теперь сидят во многих местах, тайно собирают разную информацию и сливают её кому надо. Все боятся попасться.

— Есть такое, Леонид Самуилович. Так что, и нам с тобой надо крепко забыть про прежние связи и дела. У нас выехать за границу, как Натансон, не получится. У него и связи имелись, и валюта, и ценности. А у нас ничего этого нет. Разве что немного пожили в своё удовольствие. Если всё сложится, ещё поживём. Но далее придётся быть намного осторожнее. По ресторанам надо меньше шастать, и с доступными женщинами лучше не связываться, и пока крупных трат не делать. А то наверняка можно попасться.

— Это да, Яков Моисеевич. Комитетчики уже вовсю обсуждают арест этого цыгана Буряце. Как бы и сама дочка наше Генсека была его любовницей и скупала через него драгоценности, но и она ему не помогла. Ещё и мужа против себя как бы настроила. И отец как бы сильно зол на неё. Конечно, ей самой ничего не будет, но цыгану наверняка плохо придётся. Всё на него повесят.

— Так и будет, Леонид Самуилович. Уже не спасётся. Знаешь, на него ещё и шпионские дела повесили. Будто недавно с кем-то из иностранных разведчиков встречался. Те, на удивление, оказались довольно известными артистами и режиссёрами. Ну, они успели уехать, а вот цыгана взяли. Много чего у него нашли. Не отвертится. Я тебе ещё больше скажу. Прошли обыски ещё у некоторых артистов, интересующихся разными ценностями и даже бриллиантами. Как бы они их прямо из Смоленска получали. Там большая фабрика, как бы и крупнейшая в Европе, имеется.

— А, понятно, Яков Моисеевич. То-то цены на них взлетели. А то и я хотел прикупить кое-что, но пока не стал.

— Сейчас, Леонид Самуилович, вообще не лезь в эти дела. Надо немного переждать. У нас и так с ленинградскими делами большие проблемы. Опять городские милиция и комитетчики «Галеру» трясут. И, знаешь ведь, что уже напрямую из-за проклятого Репнина. Они там с женой сунулись туда и как бы лихо разыграли, прикинувшись французами, одного глупого и жадного дельца, торговца дисками. И в милиции разбирательство идёт, и городском управлении КГБ.

— Матвей Исакович как раз и рассказал. Уже как бы многих торговцев и валютчиков арестовали. Ещё и некоторые театры за как бы незаконную торговлю билетами начали трясти. Опять валютчики попались. Иностранцам билеты продавали. И в Союзе композиторов, и среди артистов многие опасаются, что и их привлечь могут. В том числе за незаконную концертную деятельность и торговлю музыкой. Вроде, и мелочь, но не очень приятно.

— Пусть и за себя переживает. Это же Матвей Исакович всё в близких друзьях у Натансона ходил и тому постоянно на Репнина и других зарвавшихся музыкантов и авторов жаловался. Так что, Леонид Самуилович, ты там осторожнее с ним. Не дай бог выйдут на него, так и нас за ним потянут. Знаешь, прямое подстрекательство к убийству — это не шутки. За это хороший срок получить можно. А у него, сам знаешь, ещё и разных левых дел полно. И моральный облик не соответствует — любовниц как перчатки менял. Только что в «Литературной газете» одного нашего близкого товарища — писателя и телевизионного деятеля, и довольно известного, с должности сняли. Обвинили в том, что склонял женщин-авторов к сожительству. И тех, кого он там заставлял, нашли. Скорее, ещё и под суд пойдёт и сядет, пусть и на небольшой срок, но по позорной статье. А это не очень хорошо. Так что, Леонид Самуилович, хоть мы и занимаемся лишь культурными отношениями, но и за нас могут взяться.

— Э, Яков Моисеевич, я просто вежливость проявил, но никаких дел с ним не обсуждал. Матвей Исакович всё обижен на Репнина. У того, оказывается, уже диски начали печатать, в том числе с песнями на иностранных языках, да ещё у нас в Союзе.

— Да, так и есть. Это Романов прямо у Фурцевой попросил. А ей некуда деться. Леонид Ильич как бы и так ею недоволен. И Лапин согласился больше музыки Репнина в эфир пускать. В соцстранах тоже к нему большой интерес. Сам же, Леонид Самуилович, видишь, что сколько обращений деятелей из соцстран насчёт его музыки через нас прошло. И разные писаки оттуда всё к нему на интервью просятся. Ладно, что мы пока их просто спокойно заворачиваем. Вон, и этой венгерке Сильвии Кардаш отказали. Да, и такая куколка на проклятого инженера клюнула. Хорошо, что прежние запреты ещё не отменили! Но Репнину это, похоже, нисколько не мешает.

— Да, Яков Моисеевич, слышал в «голосах», что одни французы Репнина и его жену прямо в Ленинграде, в ресторане «Кавказский», поймали. И теперь его новые песни — и русские, и на английском языке, и французскую и в «голосах» уже вовсю передают. Хорошая музыка, опять популярными и за границей станут. А я вот его чемоданов так и не достал. Все заводские от меня отвернулись.

— Я тоже, Леонид Самуилович, пока не смог. Страшный дефицит. Но мне со своими и связываться неохота. Тем более, скоро эти чемоданы за границей, понятно, что и соцстранах, начнут массово выпускать. Лицензии на них уже проданы. И разную бытовую технику, что Репнин разработал, тоже произведут. На Западе всё это намного быстрее копируют, чем у нас. Ещё и лучше, и красивее сделают. Так что, свободно купим. Главное, сидим тихо и себя не проявляем. А потом будет видно, что делать. Пусть сейчас, Леонид Самуилович, нам не повезло, позже наверстаем. Главное, не попасться!

5.01). 4.113). ×185). «Magnetic Fields, part 2» (в тексте «Магнетик в скрипке») (1981) (муз. — Жан-Мишель Жарр (Jean-Michel Jarre), исп. –).

5.02). 4.146). ×202). «ResuRection» или «Воскрешение» (2000) (муз., исп. — PPK (ППК: Александр Поляков, Сергей Пименов, Роман Коржов)).