— Слава, нам сейчас так уж выступать не надо. Но если Савелий предложит принять участие в их концерте, то можно. Только вот у нас новых песен нет, а прежние исполнять как-то не то.

Да, избаловалась Инга, всё новинок хочет. Правда, скорее всего, она хотела выцыганить у меня очередную песню, но я не шарманка — их одну за другой выбрасывать не могу. Слишком подозрительно будет. Хотя, и она, пройдя круг, возвращается к прежним мелодиям. Скорее, Инга хотела выпытать, что же я отдам Савелию. Правда, как раз сейчас у меня желания предлагать ему что-то не имелось. Нам и самим к приезду немцев надо было готовиться.

— Э, Инга, пока насчёт новых песен даже думать не будем. Тем более, «Надежде» Савелия есть что исполнить. У «Ласкового мая» почти все прежние песни из репертуара выкинули, а у Савелия их исполнители. И никто к нему не придерётся.

— Ладно, тогда съезди, посмотри. Если вдруг концерт, поможем, выступим. А далее уже и сами развернутся. Хотя, впереди лето, дети все по лагерям разъедутся. Придётся ему осенью всё начать заново.

Да, тут Инга была права. Летом состав ансамбля, участвующий в концертах, будет всё время меняться, и это создаст ему немалые трудности. Ну, Савелий уже опытный, выберется…

Да, я поехал, но не на такси, а метро. У меня возникла одна интересная мысль. Хотя, она зрела давно, так и пора было воплотить её в жизнь. Оттого я доехал до «Электросилы» и вышел. Район, раз мы тут с Ингой одно время жили в квартире тёти, был мне хорошо знакомым. Меня интересовала, есть за мной хоть какая-то слежка или нет. Нет, из метро за мной никто подозрительный не вышел, так и никто следом не пошёл. Вообще один вперёд двинулся. Я ещё и постарался, если она имелась, затеряться среди домов, а потом сделал круг и вообще спрятался в промзоне. Тут имелись укромные места, где никто не мог мне помешать.

А потом я засел за писаниной и на пару-тройку долгих часов выпал из реальности. Конечно, следил, чтобы меня тут ненароком не застукали и не схватили. Нет, всё было чисто. Репетиция у Савелия назначена была всё же на вечер, а до этого он хотел немного поработать вместе со мной над своей музыкой. Что же, придётся ему немного подождать. Сейчас мне бояться было нечего — при объёме музыки, что перешло у меня вместе с памятью из будущего, я ему точно что-нибудь подходящее, и достойное, подскажу и выделю. Но у меня имелись и свои дела, о которых никому нельзя было знать. Эти три часа я потратил на пару писемь для одного важного человека. Текст я написал строгим чертёжным шрифтом. Руки, как всегда, спратал в тонких кожаных перчатках. Листы я вырвал из обычных школьных тетрадей в клетку, выброшенных нерадивыми учениками на одной мусорной куче. По пути подобрал. А свои уже не тронул. А конверты были куплены мной ещё в прошлом году в Москве. Как и ранее, отправителями значились обычные люди, жившие сейчас в Ленинграде, а получателями — жители Москвы, которые являлись хорошими знакомыми важного человека. И такое у меня в памяти хранилось! Но ни с кем из этих людей я не был ни знаком, ни они не могли подозревать обо мне. Разве что лишь знали, что имеется на свете популярный автор и исполнитель Вячеслав Репнин. Так что, вряд ли и КГБ, и милиция, может, другие структуры, занимающиеся поиском таинственного провидца-кляузника, по ним меня вычислит. Пока уровень прогресса ещё не достиг до тех высот, что имелись уже в будущем Николая. Тогда я бы спалился сразу же! И единственной зацепкой сейчас являлись почтовые отделения, но Ленинград город большой, и люди тут могут шастать где угодно. И письма пока идут сплошным потоком, так что, все их просмотреть тоже нереально. А в будущем и я бы тоже послал лишь электронное сообщение, и никто бы меня не вычислил. Но, что делать, пока не те времена.

Завершив письма, я отправился в школу, где работал Савелий, пешком. Конверты бросил в пару почтовых ящиков не так далеко от станции «Парк Победы», хотя, сильно в стороне от прямогуо пути от него к школе. Конечно, какое-то подозрение ко мне может иметься, но весь путь из промзоны проделал в маскировке. Сначала я прошёл в сторону станции «Московская» и там по пути избавился от лёгкой куртки, одетой сверху, от парика, усов и бородки, и очков, утопив их в куче мусора, и только тогда направился в школу к Савелию.

Репетиция, к счастью, ещё не началась. Но Савелий был не один, а вместе с небольшой группой мальчиков и девочек, прежних исполнителей. И они все дружно слушали его музыку, исполняемую на электроргане «Юность-70». Так, ничего, но она всё же оставляла желать лучшего. А у меня в памяти имелись и подходящие отрывки из разных произведений, так и видел, где что изменить, хотя, больше добавить. В общем, ещё час мы посвятили работе над музыкой Савелия, оказавшейся инструментальной. Ну, да, он не очень хотел связываться с текстами. Их приходилось всё время согласовывать с разными инстанциями. А так, получилась интересная композиция, которую не грех было отдать и Эстрадному оркестру.

— Вот, Слава, мы с тобой ещё пару вещей сочинили.

— Ну, это, Савелий, ты сам. Я тебе не так уж и помог.

— Помог, Слава. Как раз твоих изменений и дополнений не хватало. Так и быть, запишу тебя в соавторы.

— Может, Савелий, не стоит?

— Стоит, Слава. Одному мне ни за что не пробиться, а если будет стоять и твоё имя, никто слова не скажет.

Да, тут он был прав. Мне и самому сильно повезло, что вдруг на меня обратили внимание немцы. Хотя, они тогда клюнули больше на Ингу. Мимо таких красоток редко какой мужчина пройдёт. Но она была уже занята, так и муж подавал нехилые надежды. Вот всё и закрутилось, и даже нежданно для самих немцев.

Так что, мне и Савелию надо помочь. С моей помощью и он через некоторое время пробьётся в советскую музыкальную тусовку. Уж мне мешать тяжело будет. А потом, окрепнув, он может пуститься и в самостоятельное «плавание». Если честно, он больше достоин славы, чем я. Такой же невезучий самородок, как Кузнецов. А у меня что? Просто запас знаний из будущего. Ладно, что смог достойно использовать хоть что-то из него.

А так, репетиция оказалась успешной. Большую часть номеров составили прежние песни «Ласкового мая», целых десять — почти все присвоенные мной, кроме «Детства». Вот её часто передавали по нашему Ленинградскому радио, и Савелий пока решил забыть о ней. Ну, его дело. Я в них никогда не вмешивался и не собираюсь. И тут лишь посетовал, что, раз он сейчас намеревался внести изменения в репертуар, исполнить часть песен без слов, как инструментальную музыку. И это легко было сделать. Ещё шесть оказались песнями современных авторов, и две инструментальные композиции, кстати, «Маме» и «Наедине с тобой», тоже были взяты у меня. И ещё четыре написал сам Савелий, хотя, пару мы только что довели совместно, и они получились не хуже произведений самого Кузнецова. И это мои дополнения из «Пятого измерения» сделали их похожими на его музыку. Так что, публика их точно примет.

А концерт должен был состояться уже в ближайшую субботу. Так как мы не намекали, то нас Савелий в число исполнителей не включил. Хотя, я пообещал, что дома поговорю и, возможно, мы всё же на концерт явимся. Тем более, это было нужно для поддержки его ВИА. С нашей помощью он быстрее встанет на ноги.

Домой я вернулся уже на такси, но всё равно поздно. Хотя, Инга с сёстрами ещё не спали, смотрели телевизор. А так, мы сразу же легли спать. Оказалось, что мои женщины сегодня просто отдыхали, ещё занимались домашними делами. Но и изучали иностранные языки. Правда, и пару фильмов — четвёртую серию «Освобождения», «Битву за Берлин», и «Офицеры» посмотрели.

Конечно, я рассказал Инге, вообще-то, уже после того, как мы слегка расслабились в нежных объятиях друг друга, что там было на репетиции «Надежды». И она тут же заявила:

— А что, Слава, можно и съездить. Пусть Ирма с Инессой песни о войне споют. А то на концерте одни песни о любви будут, и это не очень хорошо. Это ты неплохо придумал, что попросил Савелия исполнить часть песен как инструментальную музыку. И вы с ним ещё и две новые композиции написали? Хотелось бы послушать.