Мы знали, что Ксения продолжает встречаться с Данилом. Дед ничего не предпринимал. Он словно самоустранился и у меня складывалось такое впечатление, что он наблюдает за всей этой конспирологией. Сам он инициативы встретиться с Данилом не проявлял. Поэтому Данил в усадьбу ни разу не приехал. Мама тоже молчала, продолжая опекать дочь и невестку. И в разговорах с дочерью, тему её взаимоотношений с женихом и с любовником не поднимала. За что Ксения была матери благодарна. Ведь Данила она любила, а стать женой должна была другому. Но с Данилом я всё же встретился. В городе. Я уже не ходил на костылях. Только с тростью. Мы встретились с ним в моём офисе, куда он пришёл сам. Я уже вышел на работу, хотя меня ещё врачи держали, так сказать на больничном.

Предварительно он мне позвонил. Договорились с ним, что он подойдёт часам к четырем. Первое впечатление у меня сложилось об этом парне не плохое. Открытое симпатичное и добродушное лицо. Мы с ним долго сидели разговаривали. Выпили виски.

— Скажи, Данил, почему Ксения? Потому, что она богатая невеста? — Спросил я его. Он отставил недопитый бокал. Смотрел куда-то в стену, мимо меня. Некоторое время молчал, потом посмотрел на меня.

— Я так и думал, что первое, что подумают, что я из-за денег. Поверь Глеб, это не так. Я может и не такие деньги зарабатываю, как Ксения. Но тоже не гроши. Я могу содержать жену и ребёнка. Мне от Ксении ничего не надо. Кроме одного, её самой. Я даже согласился на то, что мы расстанемся, что она выйдет замуж за другого. Одно меня успокаивает, со мной останется дочка. — УЗИ показало, что у моей сестры будет тоже девочка. Когда дед узнал, он только усмехнулся, сказал, что сплошное бабье царство тут будет.

— А ты справишься с ребёнком, Даня?

— Справлюсь. Дитя от любимой женщины. Конечно, мне будет нелегко. Но у меня есть сестра, которая имеет родительский опыт, есть мама. Они помогут. Знаешь, Глеб, я ни в чём твою сестру не упрекаю. Конечно, это не легко знать, что твоя любимая женщина замужем за другим. Но такое бывает и не так редко. Ни я первый, ни я последний.

— Хорошо. Я тебя понял. Теперь ещё вопрос, до тебя Ксения довольно легкомысленно относилась к разного рода флиртам и интрижкам с мужчинами. Это я говорю, чтобы для тебя не было что-то сюрпризом. Ксюша была далеко не монашкой.

— Глеб, мне всё равно, что было у Ксении до меня. Я тоже был далеко не отшельник и не святой в этом вопросе. Мы взрослые люди. Так что… В конце концов, не в борделе же она подрабатывала⁈

Я засмеялся.

— Конечно нет. Но понимаешь, Ксения ни с кем долго не встречалась. Самый длительный роман у неё пролился два месяца.

— Может потому, что не любила?

— Не любила. Это я точно могу сказать. Она вообще прагматик и циник. Поэтому очень удивился, что ваши отношения длятся дольше, чем обычно. Мало того, Ксюша даже на беременность решилась и избавляться от плода категорично отказалась. Для неё это не типично. Я думал у вас закончится всё довольно быстро и без последствий.

Расстались мы довольно хорошо. Ксении я рассказал о нашей с Данилом встрече.

На шестом месяце беременности у Авроры случилась беда. Она коснулась в первую очередь её и меня. И, конечно, всю нашу семью. Как-то вечером, Аврора пожаловалась, что малышка у нас не толкается. Потом почувствовала боль. Сама Аврора была бледная. Вызвали скорую. Я уехал с ними. Через некоторое время ко мне вышел врач. Лицо его было хмурым.

— Я Вам сочувствую, Глеб Антонович, но у Вашей жены замершая беременность. Мы готовим её к срочной операции.

— Что значит замершая беременность?

— Плод перестал развиваться. Ребёнок умер.

— Как такое возможно? Мы же наблюдались. Аврора выполняла все рекомендации и предписания!

— Так бывает. Извините, мне пора.

Я стоял словно оглохший. Мы с ней оба уже полюбили свою малышку. Сел на скамейку в коридоре. Заиграла мелодия мобильного. Ошалело посмотрел на телефон. Звонил дед.

— Алё?

— Что с Авророй, Глеб?

— Деда, мне сказали, что ребёнка больше нет.

— Как нет?

— Дочка умерла. Замершая беременность. — В трубке была тишина. — Алё, деда. Как такое может быть? Она уже шевелилась. Ручками, ножками толкалась. Мы ей даже имя уже дали, Соня. Ксюша нам его предложила. Дед, что делать?

— Ты ничего не сделаешь, Глеб. Уже ничего. Не раскисай, внук. Ты мужчина. Главное, чтобы с Авророй всё было хорошо, понимаешь? Ей очень тяжело будет. Ты должен стать ей не просто мужем, но и опорой. Понимаешь? Поэтому не раскисай. Не хочу говорить банальностей, но вы оба молоды, у вас ещё будут дети. Только бы с нашей девочкой всё было хорошо. Я позвоню главврачу.

Чуть позже приехала мама и Ксюша. На их вопрос, сообщил страшную весть. Мама закрыла ладонью рот.

— Бедная девочка. Она так хотела этого ребёнка. Уже жила им.

Ксюша просто сидела и плакала. Примчался Владимир. Узнав нерадостную новость тихо выматерился. Мама даже не стала делать ему замечания.

Аврора

Маленькая девочка тянула ко мне ручки. Совсем ещё кроха. «Мамочка, не бросай меня. Я хочу к тебе. Мне здесь страшно». Я шагнула к ней. Но что-то меня удерживало. Я с трудом оторвала ногу от земли. Она была такая тяжёлая, словно стала весить целую тонну. И вторую ногу оторвала с трудом и сделала шаг. Мне было тяжело. Низ живота болел, его тянуло тупой изнуряющей болью. Я шла к дочери. Да, это была она, моя малютка. Шла, но не могла приблизится. Расстояние не сокращалось, а наоборот стало увеличиваться. Я была одета в рубашку до колен. Почувствовала, что по внутренним сторонам бёдер побежало что-то тёплое. Взглянула. Это была кровь…

Открыв глаза, первое, что увидела, это своего мужа. Глеб сидел рядом с моей постелью в кресле. Он держал меня за руку. Сам откинулся и глаза его были закрыты. Поняла, что мне снился кошмар. Сколько я пребывала в иной реальности, не знаю. Наверное, долго. Иначе Глеб бы не уснул. Значит он тоже долго здесь находиться. Увидела, как дрогнули его ресницы. Он просыпался. Я закрыла глаза. Не хотела, чтобы он увидел, что я проснулась. Боялась встретиться с ним взглядом. Что я отвечу на его вопрос: «Как так получилась, Аврора, что ты потеряла нашу дочь?» У меня не было ответа. Я оказалась плохой женой. Ведь это не я его застала с голой девицей в постели, а он меня с голым мужчиной. Пусть даже и не по моему желанию, а против моей воли. Но какая разница, ведь я сама эту ситуацию создала. А теперь ещё и ребёнка нормально выносить и родить не смогла. Какая же я женщина после этого?

Чувствовала, что он смотрит на меня. Потом Глеб погладил меня по щеке. Провёл рукой по моим волосам. Ощутила его дыхание и поцелуй. Сначала в лоб, потом в губы. Я не открывала глаза. Но слёзы сами побежали.

— Аврора. — Позвал меня Глеб. — Посмотри на меня?

Но я не хотела. Отвернула от него лицо. Но он взял его в свои ладони, повернул, мягко, но настойчиво.

— Аврора. Посмотри на меня. Открой глаза. Я прошу тебя. — Я решилась посмотреть мужу в глаза. Он смотрел на меня встревоженно. — Аврора, если тебе будет лучше, то ты поплачь. Только не отворачивайся от меня.

— Нашей девочки больше нет, Глеб.

— Это горе, Аврора. Но так бывает. Не мы первые, не мы последние.

— Я плохая мать. Я не могу выносить ребёнка. Я не могу подарить тебе детей.

— Не говори так. Поверь, всё будет хорошо. Мы с тобой молоды. У нас будут ещё дети. Я разговаривал с твоим лечащим врачом. Ты можешь ещё родить.

— Нет, Глеб. Нет! — Я почувствовала, как меня захватывает паника, ужас. Меня бросило в холодный пот. Я больше не хочу испытывать то, что испытала. Я больше не могу потерять ребёнка. Лучше вообще не рожать…

Глеб

С Авророй началась истерика. Я сам не ожидал такого. Её затрясло. Она стала кричать, что больше не будет рожать. Что никогда не сможет родить нормального ребёнка. Я пытался её успокоить. Но делал только хуже. Её начало трясти, потом начались судороги. Я сам стал впадать в панику. В палату забежала медсестра и врач. Авроре оперативно вкатили укол успокоительного и она уснула.