3. Необходимо получить от Павловского краткое письмо Савинкову. Смысл должен быть такой: когда вернулись в Москву из Парижа Фомичев и Мухин, он уже ничего изменить не мог в своем решении о поездке на юг, иначе он подорвал бы свой авторитет среди верных боевых друзей на юге, с которыми обговорено смелое и эффектное дело (экс). Словом, он выезжает на юг и уверен, что отец (Савинков) одобрит его поездку, когда получит из его рук весьма весомый ее результат. Две-три строки о положении дел в России и условное предупреждение впредь открыто не поддерживать фашизм. О том, что в «ЛД» царит прежний разброд. О гибели пятерки и о решении ОРЦ запретить действовать другим пятеркам и т. д. Но ни слова о том, что он предлагает Савинкову как можно скорее приезжать в Москву. Это — в подтексте. И постскриптум такой: как только вернусь с юга, еду к вам в Париж… Разработку письма поручить т. Пиляру.
Запись Артузова А. X. на отдельном листе бумаги:
Настоящий материал доложен т. Дзержинскому. В основе одобрен. Товарищ Дзержинский считает, что операция достигла фазы, когда главным условием ее успеха становится энергичный темп движения вперед всех линий, чтоб в упряжке не ослабевал ни один из постромков, а все кони были загружены (Фомичев, Павловский и сам Савинков). Мотивировка дальнейшей задержки Павловского в России должна быть придумана немедленно, и она должна быть исключительно достоверной. (Подумать: ранение при совершении экса.) И одновременно должна быть проведена решающая личная атака на Савинкова с единственной целью — вернуться в Россию вместе с ним! Если это не удастся, операцию можно считать провалившейся, так как Савинков все поймет.
Письмо Д. В. Философова — С. Э. Павловскому
(Доставил письмо в Москву Фомичев)
При чтении письма следует знать расшифровку условных имен и кличек, обычно употреблявшихся в переписке савинковцев:
Дедушка — Философов.
Отец — Савинков.
Сын — Павловский.
Дядя — Деренталь.
Дядя из Вильно — Фомичев
Семейный совет — ЦК НСЗРиС.
Ярмарка — Россия.
Уважаемый друг!
Все шлют Вам сердечные приветы и пожелания успеха. Наши новости Вам расскажет дядя из Вильно. Впрочем, у нас ничего особенного не произошло, а все, что будет завтра, связано с делами у Вас на Ярмарке. Всегда Ярмарка была нашим будущим, но теперь мы чувствуем это особенно остро — так сказал на днях наш отец. Я говорил с ним сегодня ночью по телефону. Он, конечно, шлет Вам сердечный и боевой привет. И он решительно просит Вас вернуться вместе с дядей из Вильно, чтобы обсудить на семейном совете положение дел, и в частности вопрос о поездке на Ярмарку. Без Вашего приезда отец посетить Ярмарку не сможет. Он принял решение ехать туда только вместе с Вами. И это главное, что я должен сообщить Вам по приказу отца.
С уважением Ваш дедушка.
Письмо Б. В. Савинкова — С. Э. Павловскому
(Доставлено в Москву Федоровым, но адресату не вручено)
Дорогой мой!
Писал и передавал через оказии Вам много раз,[26] настойчиво прося приехать. С этой же просьбой снова обращаюсь к Вам, приезд Ваш необходим. Почему необходим — Вам отчасти объяснит А. П. Вы знаете, что зря я бы не потревожил Вас, и, если снова прошу о приезде, значит, так надо. Все денежные надежды мои провалились. Спасибо Вам за письмо — оно очень порадовало меня. Не хочу Вам советовать из «прекрасного далека», но убедительно прошу быть осторожным в деле Вашего брата[27] и держать себя в руках. Знаю, что это трудно, но и это необходимо.
Обнимаю Вас. Отец.
Итак, вечеринка по случаю отъезда Павловского на юг…
Особых приглашений не будет: кто знает о его отъезде и придет, тот и желанный гость.
Поезд отправляется вскоре после полуночи, вечеринка кончится на час раньше. Провожать Павловского на вокзал поедут только Фомичев и Шешеня. Лидер «ЛД» Твердов предупредил, что на вечеринку не приедет — очень занят, но к двадцати трем часам он пришлет свой служебный автомобиль, который отвезет Павловского на вокзал…
На этот вечер Павловский стал хозяином одной из квартир на Арбате. Утром они с Пиляром приехали сюда, чтобы до вечера хорошо освоиться в квартире и отрепетировать наиболее важные эпизоды вечеринки. Павловский скажет Фомичеву, что снял эту квартиру недавно и на время, но все же он должен выглядеть здесь хозяином. Временным, но хозяином.
Теперь, когда чекисты убедились, что Павловский ведет игру старательно и даже умело, было решено вечеринку провести главным образом на импровизации. Однако Пиляр и Павловский должны будут заботиться о том, чтобы в разговоре гостей обязательно были затронуты все запланированные темы.
Пиляр сумел установить с Павловским удивительно точные отношения. Может быть, единственно возможные. Сам он полушутя-полусерьезно говорил об этом так: «Мы с ним — две не очень высокие стороны, договорившиеся быть друг перед другом цинично правдивыми…» Предупреждая вопросы и просьбы Павловского, Пиляр первый сказал ему: «Не спрашивайте меня, сохранят ли вам жизнь. Это буду решать не я. Что касается меня, я с удовольствием, подчеркиваю — с удовольствием, расстрелял бы вас лично и сейчас же. И схема наших отношений такова: вы выполняете мои приказы, и в этом для меня — служебное дело, а для вас — призрачная, но все же надежда».
Вот так они и общаются… Сейчас, готовясь к прощальной вечеринке, Павловский был подозрительно весел. Пиляр пристально наблюдал за ним.
— Итак, фиксируем и эту тему нашего разговора с Фомичевым, — говорил Пиляр. — Как вы ее сформулируете?
— Очень просто, — засмеялся Павловский. — Бросай, Иван Терентьевич, свое Вильно, забирай свою Анфису и переселяйся ко мне, в тюрьму Чека.
— Шутки отставить, тем более глупые… — негромко сказал Пиляр.
— А почему бы мне с Фомичевым и не пошутить? Для естественности?.. — помолчав, спросил Павловский.
— Почему нет? Пожалуйста, но любая ваша шутка, хотя бы косвенно таящая в себе второй тайный смысл, означает конец наших с вами отношений.
