— Ну, голубушка, присядьте — сказал ей Селевин.

Я кивнул головой караульному унтер-офицеру (знак осторожности) и мы вышли с следователем на улицу. Он, торопясь, доложил:

— Две недели я выстерегал № и наконец застукал.

— Кто она и за что вы ее арестовали? — спросил я.

— Ея фамил1я — Дитман; она местная коммунистка. В бытность здесь белых отрядов в 1918 1'оду она за ними наблюдала, а когда Митаву забрали красные —■ она выдала из оставшихся в городе белых 300 человек: все они были разстрЪ-ляны. Я следил за ней долго — сегодня мой офицер (он ухаживал за ней месяц ради этого) договорился с ней до хорошей откровенности. Как видите я зацапал ее в ту самую минуту когда она шла домой со свидан1я с ним ...

—Это что значит, — до хорошей откровенности? — полюбопытствовал я. Селевин уклончиво ответил:

— девочка она не глупая, но знаете со всяким может случиться беда если неумело играть в любовь. Я выразил недоумен1е.

Селевин пожал плечами как бы выражая сожа-лен1е, что не может всего разсказать и тихонько произнес мне в ухо:

— Завтра утром я произведу допрос, вы уж продержите ее благополучно до моего прихода.

Он хитро подмигнул мне серым, тяжеловатым глазом. Мне это не понравилось, я сказал:

— Г. Селевин, по моему вы обязаны оставить у меня записку с обозначен1ем имени арестованной и указан1ем причины ареста . ..

— Это лишнее — уверенно сказал он.

— Вы думаете? В таком случае под арест неизвестную я не принимаю.

Подумав, Селевин, проговорил:

— Ну если вам угодно — такую записку я оставлю.

Я, разумеется, напомнил ему об уставе Внутренней Службы, которым мы руководствуемся и, следовательно, записка — не моя личная выдумка. Вернувшись в караул, он написал требуемую записку и, откланявшись, ушел. Барышню я приказал отвести в карцер. Она игриво сверкнула синими глазками и вдруг сделала сердитое лицо.

На разсвете мне доложили, что барышня

упала с нар на цементный пол, катается в схватках и вся посинела. Я подошел к ея дверям и заглянул в маленькое окошечко. Она лежала на полу, юбки ея были отброшены выше колен, обнажая маленьк1я нош в тонких шолковых чулках; вся она скрючилась уродливо, растрепав обильныя волосы, полузакрыв ими лицо.

№ 1. — 1923

«Балт|йск!й Альманах»

37

Я приказал открыть дверь; вм1Ьст1Ь с солдатами мы уложили ее на нары, посл-Ь чего я вызвал доктора. Осмотрев ее внимательно, он шепнул мнЬ лукаво:

— Бабенка прикидывается, я ей дал нюхнуть спирту — сразу очнулась. Ух и облила же она меня взглядом точно оловом раскаленным. Если будет еще биться и крючиться — не тревожьтесь, я загляну еще раз.

И, покашливая, выб'Ьжал.

Барышня лежала спокойно до прихода Селеви-на. На верху, над караульным пом'Ьщен1ем была его канцеляр1я; придя около одиннадцати утра, он вызвал ее в кабинет для допроса. МнЪ почему то запомнилось плотоядно-жадное выражен1е проскользнувшее в его сЪрых глазах, когда она вошла к нему и независимо откинулась в мягком креслЪ.

В двЪнадцать см1Ьняясь с дежурства, я передал ее новому караулу.

... Уже у ротнаго пом-Ьщен1я, караульный унтер-офицер, виновато поглядывая на меня, проговорил, осклабясь:

— Эх, г. капитан, и барышня же .. . когда переносили ее на нары у меня даже руки задрожали — до чего хороша . . .

— Да что ты?

— Ей-бо ... Да не вжели она коммунистка? От< бЪда .. . хоть не ходи до их проклятых бабьев.

И с притворной жестокостью отплюнулся.

20 тня.

Ночью слышался грохот по улицам и чьи то крики. Утром выяснилось, что в Митаву привезли артиллер1ю и броневики.

Мимо нашзй квартиры прошум1Ьл огромный трактор — даже стекла звен1Ьли от содроганШ. Это привезли обмунд11рован!е для пластунскаго батальона. Кстати — с завтрашняго дня они переименовываются в первый пластунск1й полк. Решено настойчиво пополнять его ряды, чтобы создать настоящ1Й полк, а не «списочный».

Наряду с этим дневником пишу подробную истор1ю возникновения пластунскаго отряда (из К1ева) постепеннаго его развитая до настоящаго дня. К написанному подклеиваю фотограф1и, по-яснительныя записки, телеграммы и письма, кото-рыя хоть чЪм нибудь способствовали рожден1Ю «деи поднять флаг б1Ьлой борьбы в Митав-Ь.

Уже догоняю событ|Я. Сказал об этом Бер-мондту. Он заинтересовался т'Ьм, изв'Ьстна ли мнЪ его д-Ьятельность в К1евЪ. И, не дождавшись ответа, разсказал о себ-Ь божЬе подробно, впрочем, чЪм я знал.

В К1евЪ он работал в союзЪ (военно-политическом) «Наша Родина» вм'ЬстЪ с герцогом Лейх-тенбергским, адвокатом Акацатовым, полковни-

ком Чесноковым, полковником Потоцким и др. Средства у них были больш1я и они приступили к вербовк'Ь южной арм1и. МЪстом ея фактиче-скаго собиран1я нам1ьтили один из южных уЪздов Воронежской губерн1и, отбитый атаманом Красновым у большевиков. Вербуя добровольцев, они усылали их туда парт1ями. В самое непродолжительное время удалось собрать два полка.

Сам Бермондт занимал должность начальника контр-разв'Ьдки южной арм1и. Потоцк1й в отдЪлЬ вербовки, а Чесноков работал разно — больше по хозяйственной части.

РанЬе этого Бермондт проживал в Житомире, гд'Ь, часто встр'Ьчаясь с офицерами нЪмецкаго штаба, он вздумал организовать офицерск1й кон-но-пулеметный отряд. Так как ему хотелось сд-Ьлать организац1ю кр-Ьпкой, со средствами и морально поддержанной большими военными (и политическими) авторитетами, он написал на имя Императора Вильгельма прошен1е, в котором подробно изложил свою просьбу и план организац1И. Прошен1е было отправлено в Берлин, но ответа на него он так и не получил. Во всяком случа'Ь его зам'Ьтили «гдЪ надо». Деятельность вербо-вочнаго бюро закончилась трагически. Петлюра надвигался со своей буйной ватагой на К|ев, огромной ползучей лавиной, все опрокидывающей, средства истощались, среди союза «Наша родина» возник раскол и он расползался по всЪм швам. А когда К|ев был взят, затЪи союза разсыпались как песок. Вышло даже так, что мног1е безслЪдно исчезли с общими суммами в карманах. Бермондт намеками почти никогда не говорит, а фамил1Й этих г. г. деятелей ,не назвал. Судя по характеристикам, которыя он давал своим сотрудникам, к числу последних принадлежит и юрк1й полковник Чесноков.

При ПетлюрЪ же Бермондт дважды был арестован, на третш раз его усадили в музей; спустя несколько дней его приговорили к раэстр^лу; однако, за два часа до гибельнаго конца его вывезли из музея и той же ночью с группой офицеров и генералов он катил к германской границе. На станц1и Клинцы на поезд напала раз'яренная толпа мужиков. Эшелон растерялся, но Бермондт (по его раз-сказу) «не потерял присутств1я духа», стал действовать решительно, взяв в свои руки водительство эшелоном — это подействовало на молодежь подкупающе и с этой ночи за Бермондтом установилась репутац1я твердаго офицера. Эшелон не пострадал и благополучно ушел из под занесенных дубин и щелкающих винтовок. Живя в Герман1и (лагерь Зальцведель) Бермондт часто ездил в Берлин, где по счастливой случайности встретил зна-комаго офицера немецкаго генеральнаго штаба капитана КаЬе, который и посодействовал ему в получен1и разрешительной грамоты от Носке на организац1ю отряда в Прибалтике. Собирая охот-

:<Б а л т 1 й с к I й Альманах»

№ 1. — 1923

НИКОВ в лагер-Ь, Бермондт не упустил из виду и центра. В один из своих пр1Ъздов в Берлин, он познакомился с капитаном Непорожным—представителем ген. Деникина. Тот об-Ьщал ему сотрудничество. К началу мая, упорно собранный Бермон-дтом отряд скр1Ьпился, был разработан план буду-щаго разворачиван1я в «настоящ1й отряд», а 14 мая из Зальцведеля в Митаву вы-бхал первый эшелон (100 челов-Ьк).

Митаву избрали центром организац1и потому, что она лежит на кровобьющей артер1и, уводящей в Герман1Ю и для временной скр^Ьпляющей работы была м1Ьстом вполне удобным и спокойным. Впрочем, соображен1й было много.

С этого началось.

Мальт1йск1Й крест избрали своим знаком потому, что и весь свой путь (к1евск1й) сочли — крестным и весь путь будущ1Й — здЬсь в краях, гд* когда то жили рыцари — предполагают пройти под бЪлым ограждающим «Крестом терптЬн1я и неутомимой борьбы».