Алек долго не мог уснуть, думая о Лине. А под утро ему приснился огромный дворец на склоне горы, возвышающийся над городом. И еще снилась боль, огромная, непредставимая боль…
Сон
Ему приснилась Крепь. Резиденция Предстоятеля была пуста.
Кайв внизу кричал, выл, заходился в диком вопле. Он оглянулся, – но вокруг не было никого. Гвардия, где гвардия? Где бойцы-фанатики, готовые по первому жесту Предстоятеля броситься хоть на Ночного Хозяина, хоть на самого Создателя?
Никого. Крепь пуста.
Нет, не пуста. Он чувствовал жизнь за стеной. Кто-то еще жил в этом мире смерти, любил, надеялся, боялся.
Боялся за него.
Город замолчал. Стало так тихо, что легкие шаги поднимающегося по ступеням человека казались ударами грома. Закат светил ему в спину, ветер теребил белые волосы и алые перья на двух крыльях цвета крови.
Меч пламенел в опущенной руке, капли огня срывались с клинка и прожигали мозаику пола. Стагор Матис посмотрел в глаза гостю…
Это был не человек!.. Ни один человек не может испытывать такой лютой ненависти. А если может, значит, он уже не человек.
Солнце уходило за горизонт, углами сгустились тени. Эти тени бросились на алокрылого. Тот даже не замедлил шага, тени, сгорая в его ненависти, ложились золой под ноги.
Один из свиты Ночного Хозяина… или сам? – взмахнул мечом, стряхивая с него капли крови. Указал клинком в сторону двери, за которой еще горел огонек надежды. Он не говорил, но Матис понял.
Сегодня она не спасет тебя. Но ты можешь уйти сам. Спасти их и себя.
Стагору было страшно. Как в детстве, до паники, до отказа рассудка. Он знал, что этот бой он проиграет. Но он потащил из ножен свой нордан.
И проснулся.
– Ты кричал во сне…
Сон уходил, растворялся в холоде утра, в тепле ее ладоней, в глубине темно-голубых с сиреневыми искрами глаз.
– Мне приснился кошмар, – хрипло ответил он, перевел взгляд на нож, валяющийся в изножье их постели.
Украла на кухне. Хотела убить тебя. Но поняла, что ты почувствуешь даже во сне. Хотела убить себя. Не смогла. Потому что я…
Нет.
Ты чувствуешь меня. И я чувствую тебя. Почему?
Я бы тоже хотел это знать. Да пойди оно все к Проводнику!..
Вот он и чуть не ушел к нему. Или ему снилось будущее, и доведется еще встретиться?
Но до этой встречи все время будет его!
Девушка напряглась… и расслабилась, отвечая на поцелуй. Он никогда не целовал ее при свете.
– Как тебя зовут? – спросила она потом.
Утро выдалось сырым и холодным. С реки шел туман, клубился. Алек вспомнил школьные упражнения погонщика ветров и потянулся мыслью. Туман закипел и стал таять, выпадая росой. Кто-то засмеялся рядом, Алек оглянулся.
– Балуешься, как маленький. – Вики встала рядом, тоже простерла мысль. Туман съежился, заползал в речные заводи. В траве блестела роса.
– Ты не знаешь, где здесь можно раздобыть тетиву для лука? Моя лопнула.
– У меня есть. – Вики потянулась к мешочку на поясе.
– Нужна запасная. – Алек тронул налучь, как всегда ощутив безотказную готовность оружия убивать.
– Алек, я все хотела спросить…
– Да?
– Как этот лук оказался у тебя?
Опушка, воздух, полный запаха пихты, жужжание пчел.
– Держи… – Рука дрогнула от тяжести боевого лука. – Чтобы к моему возвращению выбивал двадцать из двадцати одного.
Дерек поправил на плече налучь другого лука, охотничьего, и пошел к лесу, похожий на эльфа в своей маскировочной куртке.
Тогда он в последний раз видел друга живым.
Алек избегал смотреть на Вики. Девушка носила два меча, и Алек знал, что тот из них, который выглядит слишком большим и тяжелым для девичьей руки, принадлежал Дереку. Названый старший брат словно предчувствовал, что оружие ему больше не пригодится… отдал побратиму боевой лук, а меч девушке. После гибели сына Дарина позволила оставить оружие.
– Что угодно войям? – Из полумрака выпорхнула маленькая девушка, светловолосая и белокожая. Не старше Даники, но на рукаве рубахи у нее красовался узел старшего подмастерья цеха ткачей и вышивка с Чашей и Змеем, указывающая на ранг ученика цеха целителей.
Алек чихнул, вытер нос рукавом и сказал:
– Витую сыромятную тетиву.
Девушка кивнула, вопросительно посмотрела на Вики. Та схватилась за пояс:
– Мешочек для пороха, – и тоже сочно чихнула. Ткачий дом насквозь пропах запахом краски, зелени и белил.
– Будьте здоровы, сэнири, – раздалось из-за груды пеньки. Алек повернулся и в полумраке разглядел мужчину. По обретенной еще в Мечте привычке он посмотрел внимательнее, успел увидеть только след мысли, уловить отголосок боли.
– Юлия, кажется, наши гости что-то просили?
Девушка, удивленно глядящая на Вики, вспыхнула и сорвалась с места. Мужчина молчал, Алек чувствовал его испытующий взгляд. Он тоже попытался закрыть свою ауру.
– Ого… Узнаю школу Майнуса. – Мужчина усмехнулся.
– Я тоже бы хотела защищать деревню, – застенчиво сказала Юлия, принеся требуемое. – Только батюшка не позволяет.
– И не позволю! – резко сказал мужчина.
– Но почему, многие девушки стояли на стенах!
– Смотри! – пододвинулся в круг света мужчина. – Хочешь быть похожей на меня?
Вики судорожно вздохнула. Лицо мужчины было жуткой маской из шрамов, один глаз закрыт повязкой.
Но это было не так ужасно. Одновременно отец девушки обнажил свое дыхание. Его рисунок был страшно изломан, искажен. Как он вообще может жить?
– Стояли на стенах!.. Рено, которая теперь лежит под стеной, Ирика, ей сломали обе руки, Кина, которая вообще лишилась руки…
Позвоночник. Обе ноги. Две дырки в легких, заштопанное сердце. О такой мелочи, как сломанная рука, не стоит и упоминать. – Он скрипнул зубами. – Даже Маритэ, лучшая наша целительница, не знает, смогу ли я ходить.
Девочка, поверь, убивать и умирать – это мужская привилегия.
В этом мире не было ничего привычного. Ауры были явными, а стены домов – закрытыми мысленными щитами. Преград вроде ворот Лина почти не ощущала, деревья выглядели размазанными в воздухе клочьями тумана. Звуков не было, единственное, что имело цвет – человеческие эмоции. Ориентирование затруднялось тем, что расстояния не имели значения.
Она все же нашла Белокамье, мысленно сказав спасибо тем, кто придумал ставить знакамни на окраинах поселков воличей.
Пожалуйста, отозвались смутные тени. Она напрягла зрение, вглядываясь в прошлое, но древние мелькнули в Живе и пропали.
Лина второй раз облетела башни, прошла главной дорогой. Еле уклонилась от пронизывающего взора Клайдена, десятой дорогой обошла дядю, который сиял издалека, словно маяк в тумане.
Иногда натыкалась на кошек, глазастые зверьки шипели на нее. Особо зоркие люди приветствовали призрачную девушку и пытались пообщаться с ней. Девушка показывала образ Алека, и кто-то в ответ показал ей площадь и колодец.
Он был у колодца. С какой-то девушкой. Она почувствовала укол ревности и едва не очнулась в Полесье. Не чувствовать…
Он был спокоен и так малозаметен, словно прятался от кого-то. Зато аура Вики пылала вовсю, тона гнева пытались замаскировать вяжущий волю страх и застарелую боль.
Лина попыталась сосредоточиться, разглядеть, услышать, о чем они говорят. Но если она излишне напряжется, она снова окажется там, в своем теле.
Помог Алек. В его присутствии она становилась сильнее. Мир прояснился, наполнился красками и звуками.
Вики со стуком поставила ведро на край колодца, вытерла лицо рукавом. Мрачно посмотрела на Алека.
Парень пожал плечами, не поднимая голову от лука.
– Ты думаешь, он прав?
– Нет, – сказала девушка. – А ты?
– Какая разница, что думаю я. Ведь ты уже решила для себя.
