Конрад выдохнул сквозь стиснутые зубы.

– Моя сестра трудоголик, она работает шесть дней в неделю, и как я полагаю, ты тоже работала. С кем была наша дочь?

– С няней, – ответила я. – Роза ее няня, неужели ты еще не понял?

Обрадованным он не выглядел.

– Черная агрессивная женщина, которая угрожала мне своими племянниками, которые по пятницам варят мет, а в остальное время грабят местных бедолаг, не способных постоять за себя, – кивнул он.

Она вовсе не была агрессивной. Роза лучший человек, которого я когда-либо встречала. И ее племянники тоже.

– Они не такие, а Роза любит Аврору. Она заботится о ней с рождения.

– И тебя это устраивает?

Меня многое не устраивало. Но я не могла ничего поделать. Роза стала членом нашей семьи. Ее прислали из социальной службы, когда дедушке было совсем плохо. Что-то между ними произошло, и вскоре я заметила странные взгляды дедушки в сторону харизматичной Розы. Была ли я против? Нет.

Роза стала частью нашей жизни. Она поддерживала меня, когда я была беременна. Стала для меня феей-крестной. Поэтому я никогда не дала бы Розу в обиду. Но Конрад прав в одном. Была бы у меня возможность, я не отходила бы от дочки.

– Нет. Не устраивает, – вздохнула я.

– Вот и славно. Собирайся, вечером самолет, мы летим в Лос-Анджелес.

Я не могу уехать. Не могу потерять здесь все. Я не доверяю ему и совсем не знаю Конрада.

– Сколько раз мне повторить, чтобы ты понял? Я никуда с тобой не полечу!

Он поджал губы, его плечи подскочили, а тело источало темную ярость. Кажется, у кого-то окончательно сдали нервы. Я боялась, что он схватит меня как в кабинете, но он даже и не думал касаться меня. Интерес, который я заметила в его взгляде ранее, пропал. В его глазах не было ненависти, но вместо нее там танцевала ничем неприкрытая злость. Мистер Хэтфилд не любил когда ему перечили. А мне же хотелось делать это без выходных и перерывов на обед. Поэтому я считала, что небезопаснее всего мне находиться именно рядом с ним.

– Полетишь, Сабрина.

– Да пошел ты! Сейчас же позову Зевса, он вышвырнет тебя к отелю.

Конрад усмехнулся.

– Если ты не поедешь, то мы уедем с ней вдвоем.

Мое сердце пропустило удар.

– Ты не посмеешь, – прошептала я. – У тебя нет на нее никаких прав!

Это то, чего я так боялась. Отчаяние захлестнуло меня. Я самая настоящая дура. Он мог все что угодно, в его руках были деньги и власть. В моих руках не было ничего.

– Как скоро окружной судья Хэндрикс – хороший друг моего отчима поможет мне вступить в права? – прозвучал холодный голос отца моего ребенка.

О нет.

Крысиные хвостики. Крысиные хвостики! Дерьмо!

Горло свело судорогой, к глазам подступали слезы, но я снова и снова моргала, чтобы остановить их. Мне не стоило увольняться после того, как он поцеловал меня в кабинете. Нужно было пойти на любые жертвы: позволить ему трахнуть меня, сделать все, чего бы ни потребовало его больное воображение, но держать его как можно дальше от моего дома. Это моя вина.

– Это так ничтожно…

Я была беспомощна. У меня не было денег на хорошего адвоката, не было влиятельных родственников и связей. Это состояние убивало меня.

– Ничтожно то, что ты лишила меня года отцовства, – небрежно бросил он.

С одного моего глаза сорвалась маленькая слезинка, которую я быстро стерла со щеки. Мне было ненавистно смотреть на Конрада. Месяц я терпела его унижения, а сейчас мне придется стать его пленницей.

– Хочешь сказать, что женился бы на мне, узнав о беременности? Ты просто лицемер.

– Не женился бы. Но дело не в тебе, Сабрина. Ты мне не нужна. Дело в ней.

Я тяжело дышала, ноги не хотели меня слушаться, поэтому мне пришлось опуститься на пол рядом с Авророй.

Он победил.

– Но как же моя мебель? – Вопрос казался таким абсурдным. С чего-то я решила, что это как-то могло остановить его. Я просто была в отчаянии.

Конрад лениво улыбнулся.

– Не переживай, в своем доме я не сплю на полу и не готовлю на солнце. Если так сильно нуждаешься в диване полном клопов, то съездишь на блошиный рынок и выберешь что-нибудь новое, гораздо лучше того, что есть у тебя сейчас.

Он подал мне руку и помог встать. В этом жесте не было ни капли заботы, он сделал это механически, резко.

Я могла бы сбежать, спрятать Аврору от него. В Эрфурте, в Германии живет моя тетка – родная сестра отца. Она не самый приятный человек, но все же моя родственница. Я могла бы уехать к ней, она приняла бы нас с Авророй.

– Дай нам сутки, мне нужно кое-что уладить, попрощаться с друзьями.

Он долго изучал мое лицо внимательным взглядом, будто выискивал подвох.

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. И скажу сразу, сбежать не выйдет. Я всегда буду на один шаг впереди тебя. Не делай глупостей, Сабрина. Я не обладаю железным терпением, – предупредил он.

Мне-то об этом не знать.

– Я и не собиралась.

Чтобы надавить сильнее, он жестом обвел комнату, уголок его губ дрогнул, я так и не поняла, хотел он скривиться или улыбнуться.

– Оглянись, ты в бедственном положении, хоть и отрицаешь это. На твоем столе скопились счета, – сказал он, кивая на маленький стол у дивана. Конрад медленно подошел и схватил один из квитков. – Вижу, ближайшие пять лет тебе не расплатиться. Поэтому не совершай ошибок.

– Мне нужно время, – упрямо твердила я.

– Хорошо, сутки. Не будешь сопротивляться, все пройдет мирно. Вдобавок, я закрою все твои долги.

Я хмыкнула: это прямо подарок с небес, да вот только мне не нужен был такой подарок. Я сама справилась бы.

Объявившийся папаша в последний раз взглянул на малышку и ушел. На несколько секунд я провалилась в мысли, но услышав громкий лепет дочери, поспешила к ней.

Я подхватила Аврору и принялась суетиться, собирая самые нужные вещи с собой. Куда я могу сбежать? К тетке? Нет, это невозможно сделать за один день, мне нужно оформить кучу документов. Таскать дочь по всей Америке в надежде спрятать от него? Нет, на такое я тоже не могу пойти.

Прижимая к себе Аврору, я грузно опустилась на диван. Дочка улыбнулась, принимаясь дергать меня за волосы и хохотать. Я мягко отстранила ее руку и взглянула в большие невинные глаза. Она доверяет мне, никто не сможет защитить ее лучше меня. Я либо делаю так, как сказал Конрад, либо иду против него и теряю Аврору. Мои жилищные условия гораздо хуже, чем его, я получаю в десятки, а то и сотни раз меньше, чем он, его элитные адвокаты проедутся по мне дорожным катком. Конрад упертый, он добьется своего, не отступится, пока не заберет Аврору. В лучшем случае мне позволят навещать ее раз в месяц, в худшем… Я сглотнула, осознавая, что такой человек как Конрад Хэтфилд может даже лишить меня родительских прав, и тогда я никогда не увижу Аврору, а самое главное не смогу знать, что она в безопасности.

Я не видела выхода из этой ситуации. Мне придется поехать с ним и шагнуть в неизвестность.

Вечером, когда Аврора уже уснула, нас зашла проведать Роза. Я не стала утаивать от нее все детали разговора с Конрадом. Узнав о том, что он увозит нас в Лос-Анджелес, она пришла в ярость.

– Поверить не могу, что ты позволяешь обнаглевшему белому так обращаться с тобой!

– А что я могу? Если я буду сопротивляться, то сделаю хуже нам обеим.

– Дочь моей кузины Лурдес из Провиденса учится на юриста. Только скажи, она сделает все, чтобы защитить вас с Авророй, – твердо отрезала Роза.

Роза не улавливала сути. Я не переживу затяжной войны из которой с большей долей вероятности не выйду победительницей.

– Сомневаюсь, что она уже может выступать защитником в суде. А даже если и так, ей не под силу одолеть адвокатов, которыми запасется Конрад. А мне не под силу оплатить все расходы на суд.

– Мы можем попытаться. Не сдавайся!

– Я не сдаюсь.

Роза громко хмыкнула. Я поднялась с дивана и, остановившись у окна, сложила руки на груди. Было темно, и улицы в этом районе действительно выглядели зловеще. Я никогда не смогу отпустить Аврору гулять одну в этом месте, даже будь она тинейджером. Гордость в первую очередь навредит мне и моей дочери. Конрад прав, здесь небезопасно. Не знаю, куда он заберет нас, но сомневаюсь, что он живет в районе вроде этого.