- Просто не умела ничего больше, - Каноль сплюнул на землю. – Ну что, будем знакомиться с мафией?

- Пошли, что еще остается, - я пожал плечами.

Бар Сальваторе был совсем неподалеку от подворотни, где была найдена мертвая девушка. Мы прошли мимо вышибалы, одетого в строгий серый костюм. И во второй раз за сегодняшний день городу удалось меня удивить.

Я ожидал увидеть что-то вроде салуна, что у нас в пригороде Шейди Сэндс. Но нет, это заведение было удивительно респектабельным что ли. Столики и стулья, стойка, богатый выбор напитков в баре, пивные краны, но все в единой стилистике. А еще множество фотографий на стенах и веселая танцевальная музыка, раздающаяся из слегка хрипящего музыкального автомата.

Здесь не было ни пустошных бродяг, ни караванщиков, несколько хорошо одетых мужчин сидели за одним из столиков, что-то обсуждая, и одновременно опустошая тарелки. Помимо маленьких, перед каждым из них, на столе стояла еще одна, огромная, со странным блюдом, похожим на большую лепешку, засыпанную мясом и сыром.

Заметив нас, они замолчали. В одном из них я узнал парня, с которым вчера здоровался канцлер – Мейсона. Узнал в основном благодаря крутым темным очкам и надменному выражению лица. Хотя, во втором остальные от него не отставали.

Понятное дело, что обслуживать местных посетителей для Клары было лучше, чем караванщиков. Черт, наверное, из всех, кто сегодня собрался в этом баре, я был одет хуже всех. Чувствовал себя так, будто заявился голым на торжественный прием. В глотке внезапно пересохло, я нетвердой походкой подошел к стойке, забрался на высокий стул, выложил на купюру в пять баксов и попросил:

- Колы.

Бармен хмыкнул в ответ, на секунду наклонился, и через секунду поставил на стол бутылку колы. Придирчиво выбрал один из множества стоявших перед ним стаканов, выставил на стол, похватил бутылку, стремительным движением открыл ее и вылил содержимое в емкость, которую уже передал мне.

Я взял стакан, моментально покрывшийся капельками конденсировавшейся из воздуха воды, сделал глоток. Газировка оказалась ледяной, из глаз выбило слезы, а горло перехватило.

Залпом влив в себя полстакана, я выложил на стол фото.

- Знаешь ее? – спросил я.

- Нет, - ответил бармен, даже не глянув на фото.

- Вот как? – я удивился. – А мне сказали, что эта девчонка снималась у тебя тут, в баре.

- В баре Сальваторе не бывает проституток, - ответил тот. – У нас заведение с традициями.

- А если вот так? – я выложил на стол второе фото, на котором изуродованная девушка была изображена во всей красе.

- Я видел ее здесь вчера, Томми, - послышался из-за спины голос, и чья-то рука сгребла фото. Я бросил взгляд через плечо, и увидел там Мейсона. – Значит, детектив говорит, что эта девушка снималась здесь, да? И кто же ей это позволил?

Голос парня абсолютно ничего не выражал, но мне сразу стало ясно, что над головой бармена сгущаются тучи. Похоже, это дошло и до него самого, но мужчина только упрямо мотал головой.

- Томми, тебе лучше ответить, - парень нахмурился. – Лучше скажи честно и по-хорошему, ты же знаешь, что будет иначе.

- Эту девчонку выгнали из «Кошачьей лапки» за то, что она работала налево, - проговорил я. – И ваш бармен разрешал ей работать здесь. Думаю, не просто так.

- Это так?

- Мейсон, - в голосе бармена появились заискивающие нотки, всю надменность, с которой он мне отвечал, будто пустынным ветром сдуло. – Мейсон…

- Слушайте, нам насрать на ваши бандитские разборки, - вдруг вступил в разговор Каноль. – Мы просто должны узнать, кто из клиентов этой девчонки мог сотворить вот это. Да, у него должен быть вот такой нож.

Он выложил на стол фото ножа, которое я у него так и не забрал после бара.

- Это Мига, - ответил бармен. – Его нож. Парень трется с младшим Хесусом Мордино.

- Значит, у нас здесь еще и люди Мордино? – в голосе Мейсона появилась угроза, его взгляд потяжелел.

- Но ведь война закончилась полгода назад, - успел ответить бармен и тут же заткнулся, подавившись последними словами.

В тот момент я не дал бы за жизнь бармена ни гроша. И по идее я должен быть вмешаться, ведь мы приехали в город, чтобы заставить его жить по законам Республики, а не выдуманным местными бандитами кодексам чести.

Но я не полез. Не знаю почему.

- Спасибо за содействие, - я сгреб все фото в ладонь, упрятал в карман и слез с высокого барного стула. Залпом допил остатки в стакане, со звоном поставил его на стойку.

- Не за что, детектив, - в голосе Мейсона звучала издевка. – Надеюсь, вы заставите этого ублюдка расплатиться за то, что он сделал с девушкой.

***

В очередной раз нам пришлось вернуться назад, на улицу Девственниц, где находилось казино «Десперадос», принадлежавшее синьору Мордино. Я даже пожаловался Канолю, что за сегодняшний день устал от ходьбы гораздо сильнее, чем за предыдущий многодневный переход. Тот в ответ только философски заметил, что волка нога кормят.

Миновав двух здоровяков, вооруженных раритетного вида автоматами, и оказались в шумном зале, наполненном звуками игровых автоматов, шлепками карт по сукну, стрекотом десятка шариков, бегущих по ячейкам рулеток, и опять же музыке. На этот раз музыка аккомпанировала голосу, красивому низкому баритону, поющему на незнакомом мне языке. Я улавливал только некоторые слова, и то не был уверен, что их значение совпадает с английским.

У стойки стояло несколько агрессивного вида парней, одетых в кожаные куртки. В самом центре среди них стоял совсем молодой темноволосый парень, по уверенному взгляду которого можно было ясно понять, что он считает себя хозяином этого заведения.

Что-то подсказывало мне, что это и есть молодой Хесус Мордино.

Я двинулся прямо к нему, на ходу доставая жетон. Парни зашевелились вокруг своего лидера, не проявляя открыто враждебность, а так, будто боялись покушения. Строили из себя телохранителей?

- Детектив Стрелецки, - показал я жетон. – Это детектив Каноль. Кто из вас – Мига?

Никто из парней не ответил. Тот, кого я принял за Хесуса, задумчиво смотрел на меня, наклонив голову. Тогда я вновь вынул из кармана фотографии, которые уже успел замусолить отпечатками пальцев.

- Я тут нож нашел, - показал я фотографию окровавленного орудия убийства. – В комплекте с убитой девчонкой. Знаете, парни теперь, когда Рино под юрисдикцией НКР, нельзя так просто мочить кого попало.

Я заглянул в глаза каждому, ожидая увидеть реакцию, но наткнулся только на холодную злобу. Не права была Сьюзен, вернее не совсем права. В этом городе не только у девчонок одно будущее, но и у парней. И если одним приходится отправиться в бордели, то другим – сбиваться в банды таких же шакалят.

И мне приходится их судить. Парню из совсем другого общества, за спиной которого сытое и спокойное детство. Пусть и без отца, но мы с матерью никогда не знали настоящей нужды.

- Эта шлюха, - выплюнул один из них. – Она заразила меня сифилисом. Поделом ей.

- Ты считаешь, что имеешь право судить? – я внезапно почувствовал дикую злость на этого парня.

Хрен с ним, что он примерно моего возраста, молодой он еще совсем, и при этом воспитан так, что считает себя хозяином всего вокруг. Признает единственного лидера – младшего Хесуса - и того, потому что у него клыки больше, да отец – босс одной из четырех семей.

Поле внезапно затянуло кровавой пеленой, и я понял, что сейчас просто выну из кобуры пистолет, и высажу в ублюдка весь магазин. И плевать, что потом будет, плевать, что скорее всего я получу нож в печень от кого-нибудь из стоящих вокруг шакалят.

Да и не на него я злился, а на себя. На себя за то, что оказался не на своем месте. И злился за то, что хочу выплеснуть злобу самым вульгарным способом, на подвернувшегося под руку парнишку. Да, преступника, да, убийцу ни в чем не повинной девчонки.

Но вперед вышел Каноль. Громадный негр, не уступавший размерами даже стоявшим в дверях казино вышибалам, очевидно, выглядел для парней внушительнее меня. Он, снял с пояса наручники и спокойным голосом проговорил: