Так человек эпохи пара, стоя на палубе самого могучего в мире корабля, описывал то самое видение Бразилии, которое когда-то подвигло Брендана Мореплавателя отплыть на своем крошечном суденышке на запад от этого же берега. Конечно, Гуч должен был почувствовать, что дух Брюнеля сопровождает их, ведь он знал, что, подтверждая силу своего великого корабля, он исполняет самое заветное желание своего друга.1
26 июля это желание было с триумфом исполнено, когда "Грейт Истерн" медленно вошел в бухту в заливе Heart's Content Bay, Ньюфаундленд, а на следующий день в обстановке бурного энтузиазма кабель был доставлен на берег тендером Medway. Старые кабельщики, казалось, могли бы съесть конец, - писал Гуч.
Один мужчина даже положил его в рот и пососал. Они держали его и танцевали вокруг него, ликуя во весь голос. Это было странное зрелище - нет, зрелище, от которого на глаза наворачивались слезы. Да, я чувствовал себя не хуже, чем они. Я ликовал, но лучше бы я молча плакал. Что ж, это чувство останется со мной на всю жизнь - я рад, что двое моих мальчиков присутствовали здесь, чтобы насладиться и прославить свою роль в столь благородном деле. Они смогут еще долго после моей смерти рассказывать своим детям о том, что мы сделали".
Затем Гуч отправил по кабелю весть о своем триумфе: "Гуч, Сердцеед - Гласс, Валентия, 27 июля, 6 часов вечера: Наш береговой конец только что был проложен, и самый совершенный кабель, с Божьего благословения, завершил телеграфную связь между Англией и континентом Америка". Так впервые новый мир заговорил со старым.
Чтобы поставить точку в этом триумфе, 2 сентября кабель, проложенный в предыдущем году, был успешно захвачен, признан живым, сращен и доставлен в "Сердечное довольство". Великолепно выполнив свою миссию, "Грейт Истерн" развернулся и ушел на полной мощности и с поднятыми парусами - "великолепное зрелище", - писал Гуч. Так корабль доставил Гуча домой, в Англию, к заслуженному почетному званию баронета.
В результате этого успеха "Грейт Истерн", подобно трудолюбивому пауку, продолжил плести паутину кабелей вокруг света: из Франции в Америку, а затем из Бомбея в Аден и вверх по Красному морю. В последний раз он прошел из Англии в Бомбей через мыс Доброй Надежды с таким большим грузом кабеля на борту, что вышел из Англии с огромным водоизмещением 32 724 тонны при осадке 34 фута 6 дюймов - цифры для того времени фантастические.
После завершения подвигов по прокладке кабеля компания Great Eastern Steamship Company, как теперь называли себя ее владельцы, переоборудовала судно для пассажирских перевозок, но и в этом качестве оно не имело коммерческого успеха. Наступили плохие дни, и в итоге судно превратилось в шоу-бот, стоящий на якоре в Мерси. В отчете о летней сессии Института морских архитекторов в Ливерпуле в июле 1886 года она описывается следующим образом:
Первой прогулкой стало путешествие по Мерси, и первой достопримечательностью, представшей перед нами, был злополучный Great Eastern. ... Она была пришвартована в реке Мерси и превращена синдикатом в плавучий дворец, концертный зал и гимнастический зал, и когда мы проплывали мимо, играл оркестр, и трапеции были в полном порядке, акробаты, как мужчины, так и женщины, перелетали с трапеции на трапецию: плачевная выставка, которая разбила бы сердце мистера Брюнеля или мистера Скотта Рассела, если бы они увидели ее. Полагаю, все без исключения члены клуба почувствовали себя подавленными этим зрелищем.
К счастью, великому кораблю не пришлось долго терпеть такое унижение. 26 августа 1888 года, верный до последнего, Гуч записал в своем дневнике:
Параграф в "Стандарте" выглядит так, будто это последний старый великий корабль "Грейт Истерн". Я бы предпочел, чтобы старое судно было разбито, а не использовалось для каких-то других целей. Я провел на нем много приятных и много тревожных часов, и сейчас это самый лучший корабль на плаву.
В ноябре 1888 года судно было продано по частям с аукциона, фирма Henry Bath & Sons купила корпус на слом, и старый инженер, единственный оставшийся в живых после тех великих дней испытаний и триумфа, дал ему свой последний напутственный совет: "Бедный старый корабль, - скорбел он. Ты заслуживал лучшей участи".
Разрушение "Грейт Истерн" было примечательно двумя вещами: упорством, с которым его великолепный корпус сопротивлялся усилиям опустошителей, и рождением фантастической легенды о том, что внутри его двойного корпуса были обнаружены запечатанные скелеты клепальщика и его мальчика. То, что на протяжении всей своей богатой карьеры великий корабль сопровождали два таких жутких безбилетника, было как раз той макабрической чепухой, которую доверчивая публика проглотила бы целиком, не задумываясь. Более того, для склонных к суевериям это объясняло все ее несчастья. Во-первых, как подтвердит любой судостроитель, вероятность того, что клепальщик и его товарищ попадут в такую ловушку, настолько мала, что практически немыслима, а во-вторых, есть сведения, что дважды, один раз во время спуска на воду, а второй раз в июле 1859 года во время доводки, Брюнель отдавал приказ тщательно вычистить пространство между двумя корпусами. Если вспомнить, сколько тонн водяного балласта было закачано в корабль и выкачано из него, то причина этих распоряжений станет очевидной. Наконец, фирма "Генри Бат и сыновья", разбившая судно, существует до сих пор и не имеет никаких записей о подобной находке, равно как и записи соответствующего коронерского суда не содержат никаких следов дознания, которое должно было последовать за такой находкой. Тем не менее, история сохраняется и, несомненно, будет, подобно телу Джона Брауна, идти дальше вопреки всем законам вероятности. Как это началось - вопрос, на который нельзя ответить с уверенностью, но нетрудно представить, как банда этих стойких мерсисайдских корабельщиков "рассказывает историю" какому-нибудь доверчивому журналисту. Любой, кто когда-либо работал среди таких людей, знает, как они любят и умеют подставлять ноги.
В народе, если о нем вообще вспоминают, "Грейт Истерн" обычно рассматривают как колоссального белого слона. Только за свои подвиги по прокладке кабеля она заслуживает большего, но в знак уважения к памяти ее создателя есть и другие факторы, которые необходимо учитывать при составлении справедливой оценки. Прежде всего, это чрезвычайные обстоятельства, о которых мы только что рассказали, но которые никогда не разглашались ранее; они задержали завершение строительства корабля до тех пор, пока не исчезла первоначальная цель, для которой он был спроектирован, и отправили его в море, плохо защищенным и пошатывающимся под огромным и совершенно неоправданным бременем капитальных затрат. Столь огромное судно не подходило для атлантической службы того времени, для которой Брюнель, как явствует из его записных книжек, имел в виду более мелкие и быстрые корабли,2 и любая надежда на то, что когда-нибудь оно сможет выполнить свое предназначение, курсируя на Дальний Восток, исчезла с открытием Суэцкого канала. Суэцкий канал не только сделал ненужным огромные бункеры, но и не позволил "Грейт Истерн" использовать канал, а работы по его расширению, начатые в 1888 году, были проведены слишком поздно, чтобы помочь ему. Из-за того, что он слишком сильно опередил свое время, великое судно постоянно страдало от отсутствия адекватных гаваней , а также от недостаточной численности личного состава и недостаточной мощности. У людей не только не было опыта управления таким огромным судном, но и не было электрических приборов и средств управления, которые помогают экипажу современного лайнера. О том, что Брюнель понимал эту трудность, свидетельствуют подробные инструкции, которые он составил для капитана и главного инженера, а также то, как тщательно он продумал организацию работы на борту. Однако, несмотря на всю его заботу и предусмотрительность, многие несчастья, постигшие корабль, отчасти объясняются тем, что власть человека над своим монстром всегда была ненадежной. Самым успешным командиром корабля был Уолтер Патон, который сменил капитана Джона Вайнхолла, когда у последнего случился нервный срыв после первого рейса в Нью-Йорк.
