Вся история рассказана с восхитительным изяществом и элегантностью, так что выглядит как единое произведение искусства. Благодаря этой целостности текста его невозможно существенно отредактировать, не нарушив баланс повествования, поэтому в настоящем издании попытка такого редактирования не предпринималась. Читателю предлагается насладиться выдающимся произведением биографической науки в том виде, в каком оно вышло из-под пера его автора. Тем не менее, есть некоторые замечания по тексту, о которых читатель должен знать. Прежде всего, хотя "Брунеля" Рольта уместно назвать научным трудом, это не академический трактат. В конце текста Рольт перечисляет свои источники, но не дает никаких сносок, и читателю не помогают найти источники конкретных сведений. Было бы педантично, даже если бы это было возможно, пытаться дать такие ссылки сейчас, особенно учитывая, что некоторые из личных бумаг Рольта в настоящее время недоступны, поэтому такая попытка не предпринималась. Во-вторых, необходимо отметить, что успех биографии Рольта способствовал росту интереса к изучению И. К. Брюнеля, так что на ее основе было создано значительное количество научных работ, проливающих новый свет на некоторые аспекты карьеры Брюнеля. Например, теперь мы имеем более полный отчет о его работе над Бристольскими доками, о его работе с деревянными конструкциями и кованым железом, а также лучшее понимание его теоретических расчетов и рабочих практик. Читатели, желающие продолжить изучение этих тем, могут найти интересным приложение к библиографии. И в-третьих, несмотря на то, что большинство последующих работ подтвердили суждения Рольта, было несколько серьезных критических замечаний. Стоит упомянуть два из них, один довольно незначительный, а другой - существенный.
Более мягкая критика принадлежит историку-эконометристу Гэри Хоуку, который в своей книге "Железные дороги и экономический рост" (1970) осудил Ролта за высмеивание профессора Дионисия Ларднера. Ролт, безусловно, язвителен в своих комментариях о "вопиющем докторе Дионисиусе Ларднере", который делал ужасные прогнозы о работе поездов в Бокс-туннеле и о пароходах, пытавшихся пересечь Атлантический океан. Поскольку Ларднер был искусным статистиком, чьи сборники представляют неоценимую ценность для историка железных дорог, Хоук прав, напоминая нам, что он не был идиотом. Но если не считать заслуг самого Ларднера, который довел свою карьеру университетского профессора и популяризатора науки до преждевременного и немного нелепого конца в результате двоеженства, следует признать, что он представляет тот тип людей, которых британские инженеры любят ненавидеть: высокотеоретичный и немного напыщенный академик, готовый выдвигать абстрактные предложения в качестве оснований для суждений, которые затем могут быть опровергнуты на практике. В инженерии существует давняя традиция таких теоретических выступлений, и суждения Ролта - это суждения инженера, которые все равно найдут теплый отклик среди читателей-инженеров. В конце концов, Ларднер оказался неправ благодаря мастерству практических суждений Брюнеля, хотя не следует забывать, что его теоретическая компетентность была выше, чем у большинства его современников. Аналогичная напряженность возникла между Брюнелем и оксфордским геологом профессором Баклендом по поводу геологической обоснованности Бокс-туннеля, но дебаты между ними были более конструктивными, чем с Ларднером, и не получили столь резкой оценки со стороны Рольта.
Более серьезные нарекания вызывает рассказ Рольта о борьбе за строительство, спуск на воду и оснащение "Грейт Истерн". Серия катастроф, связанных с этим великим кораблем, представляет собой проблему для биографа Брюнеля, поскольку происходит в конце карьеры, отмеченной выдающимися успехами в преодолении препятствий. Для их объяснения Рольт разработал гениальную теорию, которая, по его словам, возникла неожиданно "только после тщательнейшего изучения всех имеющихся фактов", согласно которой вина за все неудачи с "Грейт Истерн" возлагалась на "странный характер" Джона Скотта Рассела. Рассел был избранным партнером Брюнеля в этом предприятии, уже завоевав репутацию новатора в проектировании кораблей и имея собственную верфь на Темзе, на которой можно было построить большой корабль.
По мнению Ролта, Рассел настолько ревновал Брюнеля, что злонамеренно подорвал его авторитет и спровоцировал кризисы в строительстве и финансовых делах предприятия. В этом тезисе есть драматическое единство, которое делает его особенно привлекательным для всех, кто заинтересован в защите незапятнанной репутации Брюнеля как великого инженера, поскольку он снимает ответственность за сравнительные неудачи проекта "Грейт Истерн" с его плеч и возлагает ее на плечи Скотта Рассела. Поклонники Брюнеля и Ролта, таким образом, легко с этим согласятся. Однако необходимо помнить, что, какими бы привлекательными они ни были, это всего лишь предположение, основанное на определенной интерпретации имеющихся документов. Более того, это предположение наносит большой ущерб Скотту Расселу, чья репутация также заслуживает внимания. На это очень убедительно указал современный биограф Рассела, Джордж С. Эммерсон, в своей книге "Джон Скотт Рассел: Великий викторианский инженер и морской архитектор (1977), а также в материалах, опубликованных в журнале Technology and Culture. Расселу повезло меньше, чем Брюнелю, поскольку сохранилось очень мало его личных бумаг и не было предыдущей биографии, в которой бы излагалась его версия истории. Но Эммерсон провел тщательную работу с тем материалом, который был доступен, и показал, что тезис Рольта имеет серьезные недостатки. Ярость, с которой он нападает на Ролта, достойна сожаления, и ему не хватает убежденности в своей попытке восстановить репутацию Рассела против несправедливых, по его мнению, нападок современников и историков: В конце своего повествования Рассел остается странным и нечестным оператором. Но в решающий момент Эммерсон эффективно доказывает, что Рассел слишком много терял для себя и своей семьи, чтобы быть виновным в разрушительной злобе, которую вменяет ему Ролт. Что же тогда пошло не так, во-первых, с интерпретацией Ролта, а во-вторых, с проектом "Грейт Истерн"?
Здесь невозможно ответить на оба этих вопроса, но можно дать краткие ответы на оба. Что касается версии Рольта, то представляется вероятным, что она пострадала от чрезмерного знакомства с богатым материалом из архива Брюнеля. В частности, значительное влияние на него оказали заметки Генри Брюнеля, второго сына И. К. Брюнеля, который получил образование инженера и подготовил некоторые комментарии к биографии своего брата об их отце. Генри, по-видимому, почти не сомневался в виновности Скотта Рассела, и, не имея никаких опровергающих доказательств, Рольт был готов принять это суждение за основу своего изложения. Однако мнение семьи Брюнеля было, мягко говоря, предвзятым: ошеломленные преждевременной смертью великого человека, они были готовы найти козла отпущения для сравнительных неудач его последующих лет. Ошибка Рольта заключалась в том, что он безоговорочно принял эти свидетельства, и теперь ясно, что такие оговорки должны быть сделаны.
Если версию Ролта и Брюнеля о том, что "Грейт Истерн" был несправедливым по отношению к Расселу, следует отбросить, то что же стало причиной проблем? Не обязательно прибегать к теории заговора, чтобы объяснить столкновение между Брюнелем и Скоттом Расселом. Конечно, заговоры случаются, и объяснительные теории должны их учитывать. Но в этих резких и разрушительных отношениях, сложившихся между 1854 и 1859 годами, можно найти и другие причины. Например, поразительное различие в подходах двух мужчин к предприятию. Брюнель входил в дело как главный инженер, рассчитывая руководить всем инженерным делом так же, как он управлял железными дорогами, за которые отвечал, в то время как Скотт Рассел вел себя как традиционный кораблестроитель, который ожидал, что ему дадут задание, а затем оставят строить корабль. В других отношениях, таких как ведение счетов и контроль за подчиненными, очевидно, что эти два человека имели совершенно разные привычки в работе.
