Более удивительным, чем избирательность Смайлса, является то, как он определил область инженерной биографии для большинства своих преемников. Раз за разом студенты, изучающие этот предмет, возвращались за материалом к героическому веку, описанному Смайлзом. С 1860-х годов было много выдающихся инженеров, и автобиографии и биографии были написаны ими и о них, но почти без исключения это были скучные и неинтересные изложения. С другой стороны, когда Г. У. Дикинсон и другие способные авторы из числа пионеров Ньюкоменского общества обратили свое внимание на инженерную биографию в 1920-1930-х годах, они выбрали темы исключительно из героической эпохи, написав исследования о Джеймсе Уатте, Ричарде Тревитике и других людях того же периода. Сэр Александр Гибб также обратился к Томасу Телфорду как к центру своей оживленной биографической работы, а леди Селия Нобл написала восхитительный семейный рассказ о двух Брунелях. Затем в 1950-х годах Том Ролт последовал тому же курсу: темы всех его работ по инженерной биографии были мертвы к 1860 году. Он отметил биографический потенциал последующих поколений инженеров, но в своих основных работах он придерживался периода, очерченного Смайлзом. То же самое происходило и с большинством последующих студентов в этой области: они продолжали возвращаться к героическому веку для своих основных исследований, а более поздние периоды продолжали в значительной степени игнорировать.
Таким образом, представление о героическом веке британской инженерии закрепилось в библиографии инженерных биографий, и Л. Т. К. Рольт был абсолютно традиционен в принятии этой интерпретации. Это действительно интерпретация, которую легко обосновать с точки зрения того, как британские историки понимали развитие Промышленной революции. По общему мнению историков, этот процесс быстрой и непрерывной индустриализации начался в XVIII веке, и начался он в Великобритании. Динамика этого процесса была такова, что позволила Великобритании добиться лидерства в мировой торговле и промышленности, а благодаря посредничеству британского флота и расширению империи - беспрецедентной степени мирового политического господства. Именно тот факт, что инженерные новинки железа и пара олицетворяли собой это волнующее чувство национального величия, придал им необычайную остроту в середине десятилетий XIX века. В течение короткого периода инженерные достижения ценились не только как самоцель, но и как мощный символ национального превосходства. Это не могло продолжаться долго, потому что другие страны быстро усвоили уроки индустриализации, а некоторые из них, такие как Соединенные Штаты Америки, обладали гораздо большими ресурсами, чем Британия. Во второй половине XIX века Британия была обойдена другими странами во многих областях промышленной и коммерческой деятельности и перестала наслаждаться неоспоримым превосходством, которое было характерно для лет, предшествовавших Великой выставке. Инженеры продолжали строить более крупные и впечатляющие сооружения, чем когда-либо прежде, и осваивать новые мощные технологии в виде электричества и двигателя внутреннего сгорания. Однако после 1860 года континентальные и американские инженеры стали занимать все более заметное место в таких инновациях, и Британии пришлось уступать лидерство в одной области за другой. Поэтому неудивительно, что героический век британской инженерии канул в прошлое вместе с эпохой британского промышленного превосходства: первый был продуктом второго, и неявное понимание этой связи определило шаблон британской инженерной историографии.
Несмотря на то что Ролт без вопросов принял традиционную трактовку роли инженеров-героев, он отошел от примера Смайлза, выбрав Изамбарда Кингдома Брюнеля в качестве темы для своей первой и самой выдающейся инженерной биографии. В 1870 году старшим сыном Изамбарда Брюнеля была написана значительная биография Брюнеля, дополненная исследованием леди Селии Нобл в 1938 году. Обе эти ранние работы в значительной степени опирались на частные и деловые бумаги, сохранившиеся в семье Брюнеля, и, хотя они, к сожалению, неполны, представляют собой удивительно широкое и откровенное представление о Брюнеле. К счастью, когда Ролт приступил к своему исследованию, большинство чертежных книг и книг деловых писем были переданы в библиотеку Бристольского университета леди Нобл и ее сыном, сэром Хамфри Ноблом, и он смог получить полный доступ к ним и к более личным бумагам, все еще хранящимся в семье. Важно отметить, что он был последним ученым, имевшим такой неограниченный доступ, поскольку, хотя семья впоследствии передала в Бристоль и другие материалы, некоторые предметы, в частности дневник, который Брюнель вел с 1827 по 1829 год (который Ролт назвал "только недавно обнаруженным"), и два тома дневника Брюнеля, охватывающие годы с 1830 по 1834, недоступны для изучения. К большому сожалению, следует надеяться, что семья убедится в целесообразности передачи всех сохранившихся документов на попечение Бристольского университета - ведь только такой научный архив может позаботиться о них наилучшим образом - и тем самым обеспечит полное уважение к репутации своего прославленного предка. Но пока следует сказать, что Рольт имел непревзойденный доступ к удивительно обширной коллекции бумаг, оставленных И. К. Брюнелем, и что биография, которую он создал, во многом является результатом его погружения в этот архивный материал.
В результате получилась биография исключительно высокого исторического и литературного качества. Идею написать книгу Ролту подал его друг Дэвид Кейп из издательства Jonathan Cape, которому он отдает дань уважения за "заразительный энтузиазм и решимость" в разделе "Благодарности" в конце книги. В итоге книга вышла в издательстве Longmans, а не Cape, но энтузиазм, несомненно, был заразительным, потому что Том Ролт достиг той проницательности, которой редко достигают даже лучшие биографы, - проникнуть в характер своего объекта и взглянуть на мир его глазами, тем самым осветив его самые глубокие мысли и мотивы. Разгадку этого достижения можно найти в блестящем Эпилоге, которым Рольт завершает свое исследование. В нем он говорит о том, что Брюнель был "последней великой фигурой... европейского Ренессанса", человеком, который, несмотря на свою внешнюю веселость и остроумие, был движим глубокой меланхолией, которую подпитывали "сомнения и пессимизм, которые могли бы довести более слабые натуры до апатичного отчаяния или оргий самообольщения", но которые вместо этого привели его "в ярость творческой активности". Можно не сомневаться, что Рольт почувствовал здесь резонанс не только с Брюнелем как коллегой-инженером, но и со своим собственным меланхоличным стоицизмом в отношении общества и человеческой судьбы. Он не смог повторить это в других своих работах: к Джорджу и Роберту Стефенсонам он испытывал симпатию, но не идентификацию, а в отношении Томаса Телфорда он признавался, что не смог проникнуть в центральный резерв его характера. Но с Брюнелем он достиг необыкновенного симбиоза умов биографа и объекта, который обеспечивает выдающееся качество биографических достижений.
Ролт начинает свое исследование о Брюнеле с литературного анекдота - рассказа Чарльза Макфарлейна, викторианского баснописца, о его встрече с семьей Брюнелей в 1829 году. Этот рассказ прекрасно подготавливает почву для повествования об отношениях между И. К. Брюнелем и его отцом, талантливым французским инженером-эмигрантом, который нашел убежище в Великобритании и женился на Софии Кингдом в 1799 году. У них родились две дочери, а затем и единственный сын, Изамбард Кингдом, который появился на свет 9 апреля 1806 года. Во второй главе описывается проект Марка Брюнеля по строительству тоннеля на Темзе, при реализации которого молодой И. К. Брюнель едва не погиб в январе 1828 года. Во время своего долгого выздоровления Изамбард хорошо познакомился с предприимчивой группой бристольских купцов и промышленников, через которых он стал участвовать в проекте строительства моста через Клифтонское ущелье, улучшении "плавучей гавани" в Бристоле (названной так потому, что она представляла собой закрытый док, в котором суда оставались на плаву во время прилива) и, что особенно важно, в амбициозном проекте строительства железной дороги между Бристолем и Лондоном, который был утвержден в качестве Great Western Railway Company в 1835 году, а 29-летний И. К. Брюнелем в качестве первого инженера. Во второй части исследования (Книга II) Рольт рассказывает эпическую историю строительства ГЗЖД, приверженность Брюнеля широкой колее и неудачную атмосферную систему, которую он ввел на южно-девонской части сети, а затем посвящает третью часть (Книга III) в основном карьере Брюнеля как морского инженера, начиная с его проекта Грейт Вестерн как продолжения ГЗЖД, от захватывающих дух инноваций "Великобритании" до "этого великого левиафана" "Грейт Истерн", "последней опасности", которая погубила его создателя. Таким образом, части книги накладываются друг на друга, а не строго хронологически, но биография следует естественному развитию во времени, при этом основные события гиперактивной и яркой карьеры инженера перемежаются с увлекательными разделами о личных отношениях Брюнеля с семьей, женой, друзьями, профессиональными помощниками и соперниками. Повествование завершается превосходным эпилогом , который помещает Брюнеля в его время и связывает многие неувязки, вызвавшие любопытство читателя.
