Капитан махнул рукой, понимая, что забрать партию героина ему не удастся, сказал что-то по-чеченски, причем фразу длинную и, заметно было, экспрессивную – ругался, похоже, хотя ругаются чечены чаще по-русски, потом, круто развернувшись, пошел к двери…

Пора бы по времени было уже и подполковнику Разину со своей командой объявиться. Но лязга быстрых гусениц БМП, сколько долговязый майор Яковлев ни выходил на крыльцо, он уловить в ночной тишине не смог.

В очередной раз они вышли к порогу втроем. Яковлев даже за порог, а майор Ялаев со старшим лейтенантом Сулеймановым в дверном проеме застряли. Курили там и не хотели, чтобы огонек сигареты притянул со стороны пулю.

– Двадцать три сорок… Многовато… Может, этот суровый подполковник сгоряча бухнул, а потом передумал? – глядя на часы, спросил старший лейтенант Сулейманов. – Он еще днем спешил побыстрее отсюда убраться…

– Или его отговорил еще более суровый майор… Тот… С плечами… – добавил майор Ялаев. – Кому нужно лишний груз на плечи взваливать… Даже на такие плечи, как у этого майора… Посовещались и вернулись…

– Груз никому не нужен, согласен, но я не отговаривал командира, как и не уговаривал… – вдруг раздался голос из-за угла.

До угла два шага. Оттуда вышли капитан Ростовцев и майор Паутов.

– Как так вы?… – растерялся долговязый майор Яковлев и в растерянности даже вопрос до конца выговорить не смог.

– Пешком… – сказал подполковник Разин, выходя из-за другого угла со старшим лейтенантом Парамоновым, который на ходу просматривал недалекий сквер через ночной прицел «винтореза». – Кое-где ползком… Часовые ваши, можно сказать, спят, видят подходящих только с двух метров, пора, значит, им на пенсию… Но вас, к счастью, пока еще полностью не окружили. Хотя разведчики боевиков уже прошли по периметру и блокировали одну из улиц. Сейчас, должно быть, докладывать своим командирам будут… Мы их пока не тронули, никуда они не денутся. Пусть доложат и пусть вместе соберутся в большем количестве…

Яковлев сразу посерьезнел и даже покраснел за своих часовых. Действительно, армейской выучки даже на посту менты никогда не показывали. Ни местные парни, ни прикомандированные…

– Они уже… – начал он, имея в виду боевиков.

– Они здесь… Как я и предполагал, в качестве базы выбрали тот самый дом, который я предлагал вам заминировать. Вы не захотели, хотя сразу бы упростили себе ситуацию, уничтожив всю руководящую верхушку банды и на треть уменьшив общую численность.

Это был укор профессионала непрофессионалу, взявшемуся выполнять обязанности профессионала. И потому укор не был слишком жестким.

– Желания не всегда совпадают с возможностями… – ответил долговязый майор Яковлев известной крылатой фразой.

Подполковник Разин показал, что с крылатыми фразами он тоже знаком:

– Кто хочет дело сделать, ищет пути, кто сделать не хочет, ищет отговорки… Итак, майор… У нас с вами обстановка не слишком перспективная, и потому она требует единоначалия. Командовать операцией желаете, как я понимаю, вы? – Вопрос прозвучал вовсе не в утвердительных тонах. И командир группы спецназа ответ, кажется, знал заранее.

– К сожалению, я не военный, – Яковлев руками развел. – И с удовольствием уступлю право командования специалисту, кроме того, старшему по званию.

– Резонно, – согласился подполковник. – В таком случае пройдем в помещение, которое вы посчитали непригодным для обороны… Есть там комнаты без окон?

– Дежурка… – ответил Яковлев. – И камеры…

– И женщин там нет… – сказал конченый бабник Парамонов.

– При чем здесь женщины? – не понял Яковлев.

– Не обращай внимания, майор. – Приняв командование, подполковник перешел на «ты». – У нашего снайпера присказка такая…

Он двинулся вслед за ментом в небольшую комнатушку и сразу нашел стол, за который сел, показывая, что он теперь местный начальник. Хотя бы начальник на время.

– Карту поселка надо…

Яковлев сразу вытащил планкарту из планшета и раскрыл перед подполковником.

– Вот здесь – мы… – ткнул пальцем.

Разин склонил голову, всматриваясь в очертания улиц и кварталов, но тут, видимо, получил какое-то сообщение по «Подснежнику», прижал наушник пальцем к уху и посмотрел на офицеров своего окружения.

– Я – Волга, понял… Значит, Бакенщик, делаешь так… Точно это пришел последний? Их всего четверо было… Хорошо… Я понял… Рассчитай время… Сколько он там говорить будет… После этого звони… Но не торопись… Они могут по комнатам разойтись… Надо, чтобы вместе собрались… Потом уже накройте всех, кто рядом… Плотно… И направляйтесь к скверу, но близко не подходите… Потом я дам ориентиры…

Майор Паутов несколько раз кивнул, соглашаясь с командиром, словно слышал разговор и все понял. Впрочем, он его, наверное, слышал, как понял Яковлев, потому что Паутов имел точно такой же наушник в ухе и микрофон около рта. Капитан Ростовцев со старшим лейтенантом Парамоновым вообще никак не реагировали на сообщения и приказы командира, хотя тоже должны были все слышать. Только менты разговор не слышали, и потому не поняли, о чем речь идет. Но сам подполковник, только что картой заинтересованный, смотрел уже не на нее, а на часы. Точно так же, как и его офицеры. И только через две с небольшим минуты со стороны кварталов частных домов донесся гулкий и долгий звук сильного взрыва. Ночью подобные звуки особенно хорошо слышны, и не только потому, что темнота способствует техногенной тишине, но и потому, что ночью человеческое ухо работает, оказывается, по-другому, в особом нервном режиме. Долговязый майор Яковлев недавно читал об этом. И потому сейчас от звука взрыва вздрогнул.

– Вот так, – сказал майор Паутов. – Количество противников сократилось на треть, как мы и обещали… А треть – это много… Двадцать человек должно было накрыть… И почти всех командиров… Кто у них теперь старшим, интересно, станет?

– Я думаю, капитан Ханкаев… – сказал Разин. – Он наиболее авторитетный и авторитарный из всех оставшихся… Другие ему подчинятся… Он сейчас, кажется, на заблокированной улице находится…

– Ханкаев с ними? – переспросил Яковлев.

– С ними… – подтвердил подполковник. – И шестеро ментов из соседнего городка.

– Вот это ничего себе, – заулыбался майор Ялаев. – Мы что, против всей Чечни воевать будем?

– Мне все равно, против кого воевать, – ответил Разин холодно и поднял на Яковлева бесстрастный взгляд. – Я знаю только главное – за что я воюю и за кого… В данном случае мы воюем за Россию и россиян. В том числе и за многих чеченцев. Но для ясности могу объяснить, что против нас выступают представители двух влиятельных тейпов [9]… Вне зависимости от занимаемой должности они будут поддерживать своих. И у них такие большие связи наверху, что нам будет чиниться непривычно много препятствий. Прошу всех быть к этому готовыми…

Спецназовцы вошли в поселок Железнодорожный тихо и пешком как раз в то время, когда менты беседовали с капитаном Ханкаевым. Свою БМП вместе с механиком-водителем Радимовым и наводчиком-оператором Скобочкиным оставили на въезде в поселок рядом с дорогой, обеспечив связью, и приказали мотострелкам быть готовыми по первой же поступившей команде на скорости ворваться на улицы. Старший прапорщик Радимов в ответ на вопрос подполковника готов был поклясться, что расположение улиц помнит и сумеет сориентироваться. Но ориентироваться в основном предстояло по звуку стрельбы и взрывам, которые будут неизбежно слышны. Поэтому наводчику-оператору обязательно нужно держать верхний люк открытым. Одновременно мотострелкам приказали присматривать за пленным, и если он вздумает покричать, позвать кого-то на помощь, следовало помочь ему молчать как можно громче. Приклад автомата вместо кляпа вполне может подойти… Объяснялось все громко, чтобы и пленник слышал и иллюзий не питал…

Эту задачу взялся выполнить сержант-контрактник. На него положиться, кажется, было можно. В дневном бою он зарекомендовал себя с наилучшей стороны. А обычно бывает так, что если человек ответственен в одном, он и в другом не подводит. Разин оставил машину со спокойной душой…