– Будьте добры, объясните ситуацию, сержант.

– Простите, сэр?

– Что произошло сегодня вечером, черт возьми? Я разрешил вам уйти в увольнительную, чтобы вы, как люди, посидели в баре. И что же из этого вышло? Я узнаю, что вы учинили побоище, своего рода повторение происшествия на Санта-Чико.

– Вышла ссора, сэр, из-за девушки, если не ошибаюсь. Да-да, кажется, все началось из-за нее.

– Никаких ссор с местным населением не должно было быть! Черт возьми, а для чего вы там присутствовали?

– Меня при этом не было, сэр, иначе бы я не допустил драки.

– А почему вас там не было, хотел бы я знать? Вы ведь как-никак сержант. И ваша первейшая обязанность следить за порядком.

– Мы были в увольнительной.

– Только не надо мне об этом говорить. Можно подумать, вы не знаете, что ваша работа не ограничивается служебными обязанностями. Так что не мне вас учить. А если не знаете этого, тогда снимайте погоны.

– Я вас понял, сэр, – произнес Лоренс, но в голосе его слышался вызов. Не будь ему так паршиво, он бы высказал Брайанту все, что думает по этому поводу, причем не стесняясь в выражениях.

– А теперь докладывайте. Где Джонс?

– Простите, сэр?

– Джонс Джонсон. Надеюсь, вы его помните?

– Мне казалось, что он вернулся в казарму.

– Туда он не явился, а полиция его не арестовывала. Так что где он?

– Понятия не имею, сэр. Вы проверили списки поступивших в больницу?

– Разумеется.

Лоренс смущенно потер глаза. Капсулы, судя по всему, возымели действие, по крайней мере его больше не мутило. Зато все тело было разбитым и жутко ныло.

– Официально он может не докладывать о прибытии в казарму до шести утра, сэр.

– Только вот этого не надо, сержант. Не стройте из себя дефективного. Тем более что у вас, насколько мне известно, коэффициент интеллектуального развития в норме. Джонс единственный, чье место пребывания нам неизвестно, и он находится под моим командованием. Вы хотя бы отдаете себе отчет в том, как это может сказаться на моей карьере? После такого скандала мне не нужны пустые предположения. Мне нужны факты, надеюсь, вы поняли?

– Сэр, я всего лишь хотел сказать, что если Джонс ускользнул из драки до прибытия полиции, то он, вполне возможно, мог быть с какой-нибудь девушкой.

– Хотелось бы надеяться. А теперь я был бы вам признателен, если бы вы собрали то, что осталось от вашего взвода, и водворили ваших людей обратно в казарму. Вам назначено два наряда вне очереди, и ущерб, причиненный бару, будет вычтен из вашего жалованья. Кроме того, вам в личное дело будет включено взыскание. А теперь, Ньютон, пошевеливайтесь.

Капитан сердито задернул занавеску и вышел вон. Лоренс показал ему вслед средний палец, страдальчески простонал и вновь с видом мученика завалился на кушетку.

Джонс Джонсон проснулся оттого, что жутко болели, нет, скорее горели запястья и ныла спина. Правда, несмотря на это, он почему-то замерз.

Впрочем, ничего удивительного. Он был абсолютно гол, а его запястья были прикованы к овальной раме чем-то вроде наручников. Как, впрочем, и щиколотки. Кроме него и этой рамы, в помещении больше ничего не было. Как Джонс ни приглядывался, никакого окна не обнаружил. Лишь обыкновенную деревянную дверь слева. Стены были бетонные, со слоем побелки, на полу – какое-то черное резиновое покрытие.

Джонс инстинктивно напряг мышцы. Кто бы ни смастерил эту раму, дело он свое знал в совершенстве. Свобода движений была резко ограничена.

Но самое ужасное заключалось в том, что он не помнил, как сюда попал. Помнится, тогда в баре произошла потасовка. Помнится, что где-то рядом сверкнул нож. Да, и еще мимо него пролетел стул.

Но что было после?

Джонс вновь попробовал освободиться, однако лишь окончательно выбился из сил. Где-то на лбу пульсировала тупая боль – не иначе как там синяк.

– Эй! – крикнул он. – Эй, вы меня слышите? Здесь есть кто-нибудь?

Какое-то время он смотрел на дверь, ожидая, что сейчас вот-вот кто-то войдет, чтобы проверить, кто тут шумит. Но, увы, никто в комнате не появился.

«Наверно, это бордель, – решил про себя Джонс, – какой-нибудь садомазохистский притон. Мне досталось во время драки, и эти два болвана, Карл и Льюис, решили устроить мне сюрприз. Сейчас с минуты на минуту сюда войдет затянутая в кожу девица с плеткой и начнет хлестать меня по заднице. Вот подлецы!»

– Эй, ребята, это уже не смешно.

И вновь тишина. До него не доносилось ни голосов, ни шума уличного движения.

Подлецы.

Черт, срочно нужно помочиться. Этого только не хватало!

И кто бы мог подумать, что в этом городе найдется бордель, предназначенный специально для извращенцев!

Спустя какое-то время дверь открылась.

– Давно бы так! – завопил Джонс. – Ну-ка, давай живо отпусти меня отсюда.

Внутрь вошел какой-то мужчина в темно-синем комбинезоне. На Джонса он не обратил ни малейшего внимания, словно его тут и не было вовсе. В руках вошедший держал внушительных размеров и, судя по виду, не менее тяжелый стеклянный контейнер, который поставил на пол у основания рамы.

– Эй, я к тебе обращаюсь, – произнес Джонс, – какого черта здесь делаешь? Что происходит? Ты чего молчишь как рыба? Скажи что-нибудь!

Человек молча повернулся и вышел. Джонс, насколько хватало сил, принялся двигать руками и ногам в надежде освободиться. Не тут-то было – кандалы крепко держали его.

– Эй, сколько они тебе платят? Я дам больше!

В комнату, неся еще один стеклянный контейнер, вошел все тот же человек в синем комбинезоне.

Теперь Джонсу сделалось жарко. Он весь покрылся испариной, а сердце запрыгало в груди, как будто собралось выскочить наружу. Внутреннее чутье подсказывало: происходит что-то явно нехорошее. Хотя Джонс и не хотел себе в этом признаваться, потому что понимал – так недолго и запаниковать, и тогда пиши пропало.

– Прошу вас, – обратился он к мужчине в комбинезоне. – Скажите, что здесь происходит?

Тот ничего не ответил и снова вышел.

Джонсу не хотелось предаваться размышлениям. Только не это. Только не Килбой. И сюда он попал вовсе не потому, что Карл и Льюис, выпив, решили устроить ему сюрприз. Черт, каким же надо быть идиотом, чтобы позволить себя похитить каким-то террористам, или как они себя величают – бойцам сопротивления!

– Но ведь я ничего не знаю, – прошептал он. – Ровным счетом ничего.

Пытки вот уже несколько столетий как вышли из моды. Нет, их уже давно никто не применяет. Зачем, если достаточно накачать человека наркотиками? Есть и иные приемы. Ими располагает любая полиция или служба безопасности. Или в Таллспринге о них ничего не слышали? Что это за дыра такая, этот Таллспринг? В каком они веке живут?

Какая разница, пытался успокоить себя Джонс. Его товарищи прочешут весь город, если понадобится, не оставят камня на камне, чтобы найти его. И никакой сержант не запретит им это сделать. Тем более их сержант. Ведь он за своих ребят горой. Так что выше нос. В любую секунду дверь может слететь с петель и в помещение влетит весь его взвод.

Немой мужчина в синем комбинезоне притащил в комнату третий контейнер. Правда, на сей раз он захватил с собой ворох пластиковых трубок, которыми обмотал верхнюю часть контейнера. Джонс следил за его действиями с горечью и злостью – на мир и на себя самого. Аппарат, похоже, оказался клизмой. Значит, его сейчас изнасилуют. И скорее всего это будет коллективное изнасилование. Часть предварительной обработки. Ведь им надо сломать его.

Джонс отчаянно сжал кулаки.

– Господи, только не это… Нет, нет и еще раз нет!

По его искаженному гримасой отчаяния лицу покатились первые слезинки. Ну почему они выбрали меня? Это несправедливо! Нечестно!

Дверь за бессловесным мужчиной закрылась снова. Джонс всхлипнул и расслабился, безвольно повиснув на раме.

– Ну пожалуйста, – обратился он к пустой комнате. – Я ведь никто. Я не какая-то там важная птица. Зачем со мной так обращаться? Прошу вас.