– Мне кажется, сейчас природа уже не загрязняется так сильно, как раньше, – заметил Лоренс.

– Ты прав, в индустриально развитых странах загрязнение окружающей среды уменьшилось, особенно после «зеленой волны». Но относительно чисто и в неиндустриальных регионах, таких как Африка и Южная Евразия. Корпорации не заинтересованы в ухудшении природных условий на своих будущих территориях.

– Джуна, послушай. Не надо так цинично ко всему относиться. Не стоит считать врагами тех, чьи цели не совпадают с твоими целями и жизненными установками.

– Неужели? – ответила Джуна и указала на простиравшуюся у их ног горную долину. – Если им удастся добиться своего, то в один прекрасный день весь мир станет вот таким. Все станут жить в уютных домиках с садом.

– Да, это ужасно. Вы только представьте себе – повсеместно снизится преступность и каждый получит прекрасное медицинское обслуживание!

– Но при этом полное отсутствие свободы! Никаких индивидуальных отличий. Одни только корпорации и внедряемая ими монокультура.

– Чушь! – парировал Лоренс. – Люди жалуются на транснациональные корпорации и ползучий глобализм еще с середины двадцатого века. Но мне ваш мир кажется привлекательным и разнообразным.

– Это поверхностное видение проблемы. Ее суть иная – тенденция к всеобщей унификации. Национальные экономики сделаются неотличимыми и виной тому все те же корпорации.

– Но мне это нравится. Я не возражаю против того, что они инвестируют огромные суммы в экономику слаборазвитых государств и расширяют их производственную базу. Это дает шанс всем без исключения стать акционерами и рассчитывать на дивиденды.

– Нет у них никакого шанса. Если ты хочешь получить более или менее приличную работу, то должен вступить в корпорацию. А после того как ты это сделал, твоему примеру следует и твоя семья.

– Семья получает дивиденды от акций, это верно. Ты получаешь возможность выбирать школу для детей, повышается уровень твоего медицинского обслуживания, в старости тебя ждет хорошая пенсия. Акционирование – великое социальное завоевание. Оно дает мотивацию для добросовестного труда, который достойно оплачивается.

– Оно разрушает индивидуальность.

– Возможность стать акционером – выбор свободной личности.

– Вынужденный выбор. Несвободный выбор.

– Выбор в обычной жизни тоже не всегда свободен. Возьмем, например, меня. Я стал акционером «Зантиу-Браун» потому, что это единственная компания, которая ведет достойную политику межзвездных полетов. У других компаний – совсем другие приоритеты, и выбор их практически безграничен.

Джуна устало покачала головой.

– Я никогда не продамся за возможность иметь сказочный домик и полное медицинское страхование.

Лоренс понял, что она отвергает то, что представляло ценность для ее матери.

– Что ж, я рад за тебя. Твоя приверженность подобным принципам не может не вызывать восхищения. Мне это в тебе нравится.

Джуна усмехнулась и выпрямилась.

– Пошли. Осталось совсем немного.

Последний поворот тропы вывел их на ровную открытую площадку. До вершины оставалось совсем немного. Идти было легко. Туман почти полностью рассеялся. Кое-где из-под снега торчали огромные валуны.

Почва у них под ногами неожиданно исчезла, уступив место камню. Они оказались на вершине утеса.

– Мы почти пришли, – жизнерадостно произнесла Джуна.

Еще несколько сотен метров, и они вышли на самую вершину Бен-Невиса. Увиденное вызвало у Лоренса некоторое разочарование. Пик самой высокой горы Северного нагорья оказался невзрачным пятачком земли, покрытым снегом. В течение нескольких последних столетий здесь было построено несколько сооружений вокруг массивного бетонного столба, отмечавшего местоположения абсолютной вершины горы. Разрушенные каменные стены – свидетельства амбициозного прошлого местных жителей – были завалены снегом. Ни одной целой крыши не осталось. Единственным полностью сохранившимся зданием была спасательная станция – подобие эскимосского иглу из современных строительных материалов. На домике был начертан красный крест, а на самом верху установлена антенна. Станцию почти полностью завалило снегом. Лоренс увидел несколько плоских камней, аккуратно разложенных прямо напротив входа. Он нагнулся, чтобы получше разглядеть надписи, нацарапанные на их поверхности. Пара стихотворных строк, незнакомых ему, имя, две даты девяностосемилетней давности.

– Неплохое местечко, его стоит запомнить надолго! – произнес он.

Они приблизились к бетонному столбу и забрались на него. Теперь оба имели полное право утверждать, что побывали на самой вершине Бен-Невиса. Туман постепенно таял. Лоренс и Джуна спрятались от ветра за одной из разрушенных стен и развернули приготовленные Джеки бутерброды с вареной говядиной. Лоренс еще не успел проголодаться, однако все-таки съел один бутерброд.

Вскоре туман рассеялся полностью, и они встали, чтобы полюбоваться открывшимся перед ними видом.

– Ух ты! – вырвалось у Лоренса.

С вершины Бен-Невиса действительно можно было разглядеть по крайней мере половину всей Шотландии. Горы, долины, леса уходили вдаль за окутанную дымкой линию горизонта. Длинные петли рек ослепительно сверкали под яркими лучами солнца. Лоренс смотрел на восхитительный пейзаж со смешанным чувством удивления и безнадежности. Как могут жители Амети надеяться на то, что их планете когда-нибудь удастся достичь подобного великолепия? Несмотря на все их усилия…

– В ясную погоду можно увидеть даже Ирландию, – донесся до него голос Джуны.

– Правда? А ты сама видела? Или это местная легенда, приманка для доверчивых туристов?

Джуна шутливо шлепнула его по руке.

– Я сама видела. Один раз. Несколько лет назад. Я же не каждый день здесь бываю, как ты понимаешь.

От лучей солнца Лоренсу пришлось прищуриться, а от порывов ветра на глаза навернулись слезы.

– Останься со мной.

Джуна произнесла эти слова так тихо, что Лоренсу даже показалось, что он ослышался. Однако выражение ее лица не оставило никаких сомнений в том, что ей действительно не хочется с ним расставаться.

– Джуна… ты же знаешь… я не могу.

– Можешь. Мы – то самое новое общество, которое ты желаешь найти, Лоренс. Здесь ты сможешь начать жизнь с чистого листа. Здесь, в этих горных долинах, свободные люди сами выбирают себе наиболее подходящий образ жизни и делают то, что кажется им наиболее подходящим.

– Нет, – возразил он, старясь, чтобы голос прозвучал как можно мягче и убедительнее. – Это не для меня. Мне нравится здесь, особенно когда я рядом с тобой, но мне необходимо вернуться. Ты должна понять.

– Нет, не могу, – возразила она. – Твое обожаемое военное училище отказало тебе в приеме, и ты встретил меня. Это было неизбежно. Ты тоже должен принять это.

Лоренса снова поразила ее нешуточная настойчивость и серьезность. Порой ему казалось, что Джуна – девушка с самым сильным характером, который только можно представить себе. Однако в другие минуты эта самая серьезность выдавала в ней внушающую сильные опасения уязвимость. Она действительно плохо осознавала то, что происходит в окружающем ее мире, и упрямо настаивала на своем понимании событий.

– Не надо, – сказал он. – Мы с тобой вместе пережили прекрасные, незабываемые минуты, и у нас еще остается одна неделя.

– Ты должен остаться, Лоренс. Я люблю тебя.

– Перестань. Мы с тобой провели всего несколько дней.

– Но разве ты не видишь, что этот мир тебе подходит? И ты сам прекрасно в него вписываешься.

– Я в нем всего лишь гость, – в отчаянии произнес Лоренс. – Какого черта мне здесь делать? Вырезать статуэтки Несси и продавать их туристам?

– Ты стал частью нашей жизни. Ты живешь вместе с нами. Ты занимался со мной любовью. Ты даже ешь натуральную пищу. Все это тебе по душе.

– Джуна, я здесь нахожусь всего несколько дней. У нас с тобой короткий роман, какой бывает у солдата в краткосрочном отпуске… – Он неожиданно замолчал, подсознательно ощущая некую опасность, как будто реально, физически натолкнулся на что-то. – Что ты имела в виду, когда сказала, что я ел натуральную пищу?