Мик едва взял себя в руки.

— А, это вы…

— Да, это я, — ответил невесть откуда появившийся Келлер. — Чувствуете? Оркус повсюду.

Бывший референт Оттона сильно переменился — его лицо почернело от грязи и усталости, к левой окровавленной ладони он приложил комок снега.

— Где остальные?

— Убиты в Цитадели.

— Как вы уцелели?

— Выпрыгнул через коллектор для отбросов. Повезло — упал не на камни, а на кучу дерьма. Знаете, валяясь в отбросах, я стал свидетелем редкой сцены. Сам консул Арбела стоял в двадцати шагах от меня. Он где-то подобрал «фонарь подчинения», думаю, вещицу вымыло из Цитадели наружу. Превосходительство, видно, знал, что это такое, повертел в руках, но не включил, а бросил обратно в пену. Порядочный человек.

— Дезет вас видел?

— Не знаю. Он смотрел в другую сторону.

— Странно. Обычно он наблюдательный. Эй, куда уходите?

— Подальше. Например, на запад. Направление не хуже других.

— Юлий, стойте!

— А вы попробуйте меня поймать.

Мик вытащил пистолет Бейтса, прицелился в лопатки беглеца, но не довел спусковой крючок.

— Вернитесь добровольно. Если вернетесь, все будет хорошо.

Келлер не ответил, он, несмотря на травму, перемещался по скалам довольно ловко, обходя воронку дезинтеграции стороной.

«Этот человек опасен. Пророчество еще в силе. Я не могу рисковать сестрой».

Мик выстрелил, но промазал. Бывший адепт зла, казалось, не обратил на стрельбу никакого внимания. Вторая пуля выбила фонтанчик каменной крошки возле самой его головы. Наполовину удачный эпизод с потусторонником в Порт-Иллири оказался не в счет, и теперь оружие в ладонях ходило ходуном — Северин понял, что не может убить человека, который не сопротивляется. В конце концов, без толку расстреляв несколько патронов, он убрал пистолет — целиться стало поздно.

…Бейтс появился через четверть часа, деловитый, весь испачканный грязной, но уже без мертвой кошки на плече.

— Вы что, до сих пор шляетесь в опасной зоне? Безрассудство на безрассудстве, молодой человек. Я же приказал уходить. Сознайтесь, вы тоже его видели?

— Кого?

— Келлера.

— Не видел, — буркнул Северин.

— Укрывательство благонамеренному гражданину не к лицу… Ну вот, вы обиделись, а насколько это напрасно! Можете верить, все, что вы донесете, останется между нами…

— Мне не о чем доносить.

— Да поймите же правильно! Ваша позиция просто ребячество. Его нельзя выпускать. Мик! Это парень — просто изгой, без защиты и охраны он не продержится и недели.

— Чего вы ко мне пристали? Какая мне разница? Думаете, я его защищаю?

— Просто досадно. Единственный полноценный свидетель выжил, да и тот удрал. Молчите? Ну и плохо. Мы собирались его пощадить, но ведь нельзя отпускать на все четыре стороны, нельзя, чтобы просто так…

Келлер, вместо того, чтобы повернуть на запад, без лишних колебаний отправился на восток.

Колено хоть и болело понемногу, но слушалось, за что благодарить следовало именно Бейтса, подарившего фиксирующее устройство. Заброшенная дорога в обход долины вела к перевалу, здесь заканчивались территории Арбела, и начиналась еще одна глухомань — северо-иллирианские гористые земли с редкими поселками скотоводов и шахтеров.

С тех пор, как трансмутация вошла в силу, люди избегали границы, Келлер же, не думая о погоне, сосредоточился на единственной цели — не упасть на скользкой тропе. К вечеру пошел густой снег, ветер приобрел шквальную силу, в круговерти метели чувствовалось присутствие разгневанного зла, и у Келлера появилось иррациональное желание прыгнуть со скалы.

Тогда он из упрямства начал следить за каждым шагом и старался смотреть под ноги, чтобы не оступиться в пустоту ущелья. «Никуда ты не денешься», — послышалось пару раз.

— Иди в задницу, — привычно ответил Келлер пустоте.

К полуночи он, тратя остатки сил, миновал перевал и сам удивился, обнаружив, что прошел его незамеченным. Дорога, по которой давным-давно отступали побежденные солдаты Оттона, выглядела теперь заброшенной только с западной стороны и довольно укатанной в направлении побережья. В одиноком здании, прилепившемся к скале и сложенном из каменных блоков, теплилась бойница-окно. Под брезентом стыл припаркованный грузовик. Дом был старинным, с единственной толстой дверью из дубовых досок. «Вот и вернулся на родину. Теперь главное — дозированная ложь и аккуратное умолчание. Если местные обыватели поймут, кто я такой, то, пожалуй, вызовут подмогу с равнины, каких-нибудь простоватых провинциальных полицейских».

Келлер нашел бронзовую табличку на двери и перчаткой почистил ее от мокрого снега. По иронии судьбы острая вязь торжественного шрифта сложилась в вывеску: «Конгрегация Разума. Двенадцатый округ Иллиры». Это было худшим из вариантов — Конгрегация неподатлива на обман и ненавидит слуг хаоса.

Раздосадованный новой неудачей, Келлер опустился на корточки, прислонился к дубовым доскам и находился в таком положении довольно долго, чувствуя, как стужа щиплет лицо. «Ну, не торчать же на морозе до рассвета». Он поднялся, нашел гранату в сумке, выдернул чеку и, зажав рукоять в кулаке, левой ладонью использовал дверную колотушку. Привратник, с некоторым недоверием рассматривал измотанного чужака, с головы до ног облепленного снегом.

— Пешком добрались? В столице округа должны были предупредить, что мы пока не принимаем паломников.

Длинный рукав куртки позволял спрятать гранату от монаха.

— Я очень устал и замерзаю, — хрипло сказал Келлер.

Он вошел с холода в тепло, стараясь сдерживать нервную дрожь. Привратник шагал первым, светя вдоль коридора карманным фонариком.

— Вообще-то, пускать чужих в главное здание против правил, но наш отель повредило камнепадом.

— Извините, я не знал.

— Придется поговорить с настоятелем — он сегодня на страже. Мы не спим по очереди, это обет, принятый триста лет назад.

Настоятель оказался пожилым мужчиной все еще крепкого телосложения и сохранившим остатки военной выправки. Он встретил Келлера в кабинете и хмуро окинул его взглядом.

— Дорога от столицы перекрыта. Как вы сюда попали?

— Я могу просить о разговоре наедине?

Келлер подождал, пока сильно озадачившийся привратник уйдет, вздернул рукав и показал брату Разума свои пальцы, сведенные на рукояти гранаты.

— Угрожаете? — спросил его настоятель, у которого напряглись скулы.

— Угрожать вам смертью я бы не посмел. Но если не поклянетесь Разумом, что дадите мне убежище, я брошу гранату на пол, придавлю ее собой, и умру прямо на ваших глазах. Меня заберет ад, пусть это станет грузом на вашей совести.

— Вы псих. У нас ту не клиника, не место чужим и не пристанище для бродяг. Проваливайте.

Келлер слегка ослабил пальцы.

— Мне взаправду сделать это?

— Не балуйтесь, отдайте мне гранату.

— Я посвященный Оркуса. Бывший адепт первого круга. Если отдам, вы пожертвуете мне полчаса для разговора?

Настоятель на миг оцепенел, потом открыл окно, подошел к Келлеру, разжал его пальцы, вынул гранату и с ухваткой, выдававшей знакомство с оружием, выбросил ее наружу. Через короткое время на дне ущелья характерно громыхнуло.

— Я раньше не встречался лицом к лицу… с членами вашей секты.

— Тогда вам повезло. Это бывает опасно.

— Чего вы хотите?

— Убежища.

— Я не стану из-за вас рисковать и подвергать риску других.

— Я должен убираться?

— Побыстрее. Так будет лучше.

— Что ж, продолжайте стеречь пустую дорогу. И не забудьте вывесить плакат: «грешникам не заходить».

— Не понимаю, на какой ответ вы надеялись? Верить адепту зла нелепо.

— Вы правы, конечно, но я отрекся от ордена и теперь не знаю, куда идти.

— Ваш орден будет преследовать вас как отступника.

— Наверное будет, но не сейчас. Орден долго не оправится от разгрома.