— Что?

— Вас конфедераты пожурили и отпустили, а меня при тех же обстоятельствах они выслали бы из страны, хорошо, если в Арбел, а если в Иллиру? Я не хочу общаться ни с оккупантами, ни с Сопротивлением. Меня воротит и от тех, и от других.

Мик отметил, до чего озлобился референт Оттона.

— Кэтти заболела — у нее нервный срыв, — тут же пояснил Юлий.

— Очень жаль.

— Какой-то пьяный подлец после вечеринки в клубе полоснул ее ножом по уху. Это было в Порт-Калинусе. Я не видел, как все случилось, но это ухо мне потом прислали по почте. Такая бессмыслица, такая жестокость…

Северин очень расстроился. Кэтти зримо представилась ему — напуганная, больная и несчастная.

— Если нужны деньги на лечение…

— Бросьте. Мне не нужен ваш кошелек. Как поживает сестра?

— Она в порядке.

— Берегите Нину как следует, — мрачно посоветовал Келлер. — Этот мир — штука жестокая и непредсказуемая. Иногда несчастья случаются раньше срока. И держитесь подальше ото всяких авантюр. Поверьте человеку опытному, приз того не стоит.

— Обдумаю совет на досуге.

— Кэтти хочет встретиться с дочерью консула. Я ей не советовал, но…

— Что-то серьезное?

— Мы тут оба на птичьих правах. Сказать откровенно, нелегальные иммигранты. Мне все равно, но ей нужно лечение и нормальный дом. Еще документы, права, немного позднее возможность работать на сцене. Поэтому она собирается попросить помощи у Нины. Не денег, только содействия. Идея мне не нравится, но никакой другой не предвидится. Это нужно не для меня.

— Я поговорю с сестрой.

— Если что-нибудь подвернется, приходите прямо сюда. Я буду ждать вечерами в конце каждой недели.

— Знаешь что, — сказала Нина, выслушав рассказ Северина. — Юлий никогда не попал бы в такую историю, если бы сам не нарвался.

— Конечно. Но девушку-то жалко.

— Ее лучше всего забрать в миссионерский госпиталь луддитов. Подальше от такого друга она будет в большей безопасности. И, конечно, следует убедиться, что он не наврал. Совсем хорошо будет, если Кэтти приедет одна — без него. Ты согласен?

Вечером Мик видел звездопад. Метеоров было много, они скопом валились в темноту, в ту самую, которая в сумерках собирается у земли и копится в холмах. Северин пытался считать, но быстро сбился…

С Келлером они встретились все в той же распивочной, но референт Оттона был трезв, говорил мало, слушал внимательно и охотно соглашался.

— Я пришел попрощаться, уезжаю один, пока еще не выбрал, куда. Кэтти оставлю на попечении Нины, а мне больше нечего делать в этой стране.

Северину вдруг сделалось страшно — тем самым запоздалым и бессмысленным страхом, который происходит от уже миновавшей опасности. Келлер заметил это и криво ухмыльнулся.

— Бросьте, вам показалось, нервы, нервы… — малопонятно объяснил он и двинулся к выходу, едва заметно хромая.

Подвижный блондин-толстячок в куртке с поднятым воротником, тот, что сидел, уткнувшись в пивную кружку, поднял крупную шишковатую голову. Его почти прозрачный, красноватый круглый глаз стрельнул взглядом в спину уходящему. Через минуту блондин поднялся и вразвалку двинулся следом.

Пока Мик кашлял, подавившись содержимым собственной кружки, толстяк тоже исчез. Он не был точной копией раненого потусторонника в Порт-Иллири, но цветом, телосложением и подвижностью крепко походил на него. «Нечисть водится повсюду».

Два дня прошли как обычно, Кэтти явилась только на третий. Такси развернулось и, разметывая подмокший снег, отправилось назад в город. Расстояние скрадывало черты лица, но осанка и манера держать голову не оставляли сомнений — приехала именно подруга Келлера. Силуэт в голубой куртке задержался возле караульной будки.

«Ее сейчас пустят внутрь и обыщут. Для этого в охране держат нескольких женщин. Занятно, но я никогда не встал бы просителем у чужих ворот. Уверен, что и моя сестра не стала бы. Подруга Келлера ни чем не хуже нас обоих, она талантливее меня и в глазах многих привлекательнее Нины. Но ведь стоит. И вздрагивает на ветру, покорно ждет обыска и проверки. И вид у нее, как у робкой собаки, из тех, которым на ошейник хозяева вяжут нелепые бантики».

Мик, который наблюдал за сценой с веранды, почему-то разозлился и едва не пропустил появление собственной сестры. Чтобы встретить иллирианку, она против правил подошла к самим воротам. Обе девушки сблизили головы и о чем-то разговаривали, взявшись за руки. Вдалеке бело-серая линия холмов смыкалась с дымчатым небом северных территорий.

В эту минуту Мика повторно уколол страх. Тот самый, запоздалый сигнал близкой угрозы…

…Келлер промедлил лишнее мгновение, и силуэты обеих девушек совпали в прицеле. Сам иллирианец лежал на куске брезента, его серая одежда сливалась издали с грязью и подтаявшим снегом.

— Смотрю-ка, у вас опять проблемы наметились, — ехидно сказал потусторонник.

— Моя проблема — это ты. Наблюдение наблюдением, но я не люблю, когда толкают под руку. Или хочешь помочь?

— Я близорук, — сказало существо и обнажило кривоватые свиные клычки. — Близорукость — небольшой дефект нашего вида. Поэтому и предпочитаем рукопашную.

— Тогда вылезай из укрытия, спускайся с холма и устрой им драку у ворот. Я с удовольствием посмотрю, как охрана виллы раскатает тебя в лепешку.

Потусторонник хихикнул.

Келлер, потеряв драгоценное время, снова приник к прицелу. Он хорошо видел профиль охранника и затылок Кэтти, но только край плеча дочери Дезета.

— А еще кого-нибудь подстрелить сумеете? — спросил любопытный демон.

— Ты зря раскатал губу, приятель. Ворота на пределе дальности, если мерить от холмов. Чтобы ударить по самой вилле, понадобится оружие посерьезнее, но у меня его нет под рукой. К тому же, я не пойду против указаний Зенона. Он сказал — только девушку.

— Я просто пошутил. Но вы работаете неловко.

— Заткнись! Если не успокоишься, все закончится провалом.

— Извините, босс. Я только стараюсь ради пользы дела.

Келлера безумно раздражал измененный, он, конечно, был приставлен не для помощи, а для слежки. Легкие фигурки девушек уже разошлись, но не стояли на месте, норовя опять совместится.

— Интересно, как вы собираетесь вытаскивать свою подружку, когда та, другая, сдохнет от пули? — мечтательно спросил бес.

Келлер заметил, что дочь Дезета развернулась, подставляя под выстрел голову и незащищенную шею.

— Давайте быстрее, — шепнул потусторонник, который не мог видеть всю сцену, но интуитивно поймал удобный момент. — Вмажьте ей. Кончим и побежим отсюда обедать.

— Подожди.

Девушка опять повернулась. Келлер перевел прицел пониже, в область сердца. «Нина все равно обречена своим же пророчеством. А так она умрет легко, и я не стану уродовать лицо». Он плавно нажал спусковой крючок и довел его между двумя ударами сердца.

— В голову надо было, в лобик, — тихо взвизгнул белесый.

Келлер не слушал его. Он видел оцепеневшую Кэтти, скомканное пальто Нины, холмик ее тела на истоптанном снегу.

— Наверное, прямо в сердце попали, — одобрительно сказал бес. — Остались патроны-то?

— Для тебя хватит.

— Я не про то. Может быть, подождем и еще кого-нибудь завалим? Вон там, вроде, люди бегут.

— Ты еще жаловался, что близорукий.

— Мне озарения заменяют зрение.

Келлер обтер те части винтовки, к которым прикасался, бросил ее в снег, убрал платок в карман, надел и застегнул заряженный шлем, проверил, на месте ли карманный излучатель и, насколько позволяла скованность в колене, перебежками, бросился в холмы.

Несмотря на грузный облик, потусторонник опережал его — монстр нес рюкзак и катился как мяч, ловко успевая еще и болтать на ходу.

— Вы, хозяин, малоинициативны. Вашими промахами заинтересуются наверху.

— Доноси, если не терпится. Но я не хочу, чтобы меня поймали с поличным.