Так получили начало совсем другие события, которые позже получили название «большого скандала с Варулом» и нелепое название это, несмотря на справедливое негодование известного археолога, продержалось довольно долго.

— Мик! Эй, Мик! Вставайте!

Северин понял, что пропустил начало рабочего дня. Кто-то снаружи отстегнул полог палатки. Солнце стояло довольно высоко. Скрипел насос, качая из цистерны ржавую воду, Пахло обедом — клейким, но сытным месивом, популярным в приграничье.

— Почему меня не разбудили?

Шарбин, доктор экспедиции, провел рукой по глазам и ухмыльнулся — особой, присущей только ему улыбкой, не показывая зубов. Физиономия медика загорела до цвета меди.

— Сегодня объявлен выходной. Босс блаженствует. С утра он дергал свой кибер так и сяк, кое-что сошлось. Менгир — вон тот фаллический символ, который сейчас торчит на фоне небес как намек на наше будущее, оставлен боссом напоследок. После маленького банкета из остатков маринованной капусты, Варул примется за расшифровку изображений, которые ты скопировал вчера.

Северин потянулся так, что хрустнули суставы. Доктор Шарбин был хам и смутьян, об этом знали все и все помалкивали, желая медику добра.

— Нина вернулась? — спросил доктора Мик.

— Нет. Я честно предупреждал — за припасами нужно отправлять мужика. Потного небритого циника, с такой, как у меня, мордой…

— Вы очень нужны здесь: в лагере двое больных.

Шарбин пожал массивными плечами.

— Да бросьте! Лучшим лекарством для моих пациентов стал бы отъезд на какой-нибудь курорт с девками. Или хоть домой. Оставшиеся тут обречены на понос. Понос в долине Ахара не болезнь, а только способ отторжения реальности.

Северин вылез из палатки наружу, чтобы не слушать дальше.

Фургон с продуктами и водой и впрямь не пришел, но не это беспокоило Северина. В последней крайности оставалась возможность бросить раскопки и на машинах перебраться в город.

А вот Нина… Нина действительно беспокоила Северина. Он вздохнул и зашагал по направлению к вагончику Варула.

— Профессор! Господин Варул!

Ученый нехотя освободился от головного обруча и очков, открывая помятое добродушное лицо.

— Здравствуйте, Мик. Система фонетической расшифровки поразительна. Мой друг Келлер оставил мне свою новую программу Она работает! Я проверил на уже расшифрованных древних текстах…

— Мне нужно в Ахаратаун.

— Что?

Выражение детской радости моментально покинуло физиономию Варула.

— Мне позарез нужно в Ахаратаун, — хмуро повторил Северин.

— Глупости. Нина отлично справится и без вас.

— Она девушка. Она чужая в этой стране. Ее уником не отвечает.

— Уником молчит, потому что нет связи. Здешние места почти безлюдны, а потому безопасны. Вы все равно не встретитесь в степи, ни к чему дергаться. Я нанял вас для работы лопатой, ну так и беритесь за нее.

«Пожалуй, имеет смысл угнать машину», — подумал Северин, уходя прочь под палящим солнцем. Черныш, референт Варула, красивый молодой человек, взятый в экспедицию по протекции, топтался неподалеку. Он выглядел очень несчастным.

— Представляете? Шарбин — скотина. Он уверил босса, что вода, разбавленная дезинфектором, безопасна для умывания. У меня от этой воды развелись прыщи.

— Джипы все на ходу?

— Шеф говорит, будто у нас серьезные проблемы с топливом. Он не любит, когда посторонние трогают джипы. А все из-за того, что глупый работник родом из Ахаратауна, помочился на машину самого Варула. Шеф обиделся.

Мик едва не взвыл и побрел прочь, в сторону надоевшего менгира. Трещали цикады — монотонно и с бессмысленной яростью. Немного припахивало полынью и еще чем-то другим, химическим, словно прохудилась бочка с реактивом. Северин обошел мертвого кибера и присел в тень, на мягкую груду земли.

— Мик!

Это приближался доктор Шарбин, который вытирал с красного лба пот и неотразимо улыбался, не показывая зубов.

— Босс зачем-то собирает работников, кто поумнее. Идете?

— О! Конечно, припрусь немедленно.

Северин, однако, не тронулся с места, он пошарил в песке рукой и ухватил твердый предмет, который мешал устроиться поудобнее.

— Не валяйте дурака, — буркнул доктор. — Идите, а то оштрафуют.

— Ладно, сейчас.

Твердым предметом оказался инструмент неясного назначения, Мик незаметно сунул его в набедренный карман и с видом приговоренного потащился вслед за Шарбиным.

Было жарко. Высоко стояло солнце.

Профессор устроился под туго натянутым тентом. Неподалеку торчал маленький кибер, превращенный в ходячий термос. Кибер тихо звенел, охлаждая воду, и эта идея сильно понравилась Мику. Он взял одноразовый стаканчик, отпил потрескавшимися губами и занял свое место, ни по правую руку от босса, ни по левую, а наискосок в стороне.

— Как вы думаете, — фамильярно спросил Черныш. — Почему Шарбин ухмыляется сжатыми губами и никогда не показывает зубы? Мне кажется, они у него испорчены или сломаны…

Неделикатный Шарбин заржал, стиснув губы, и подмигнул.

— Босс в древних языках не силен, поэтому пользуется чужими подсказками Келлера.

— Господа! Не буду тратить на болтовню время, — начал Варул. — Вам всем раздали листочки с копией текста. Если система, подаренная господином Келлером, себя оправдала, то расшифрованный текст получится фонетически однозначным. Затем Йен его переведет. Вы сможете ее оценить, а я не стану вмешиваться. Вопросы есть?

— Хотим в Ахаратаун! — хрипло крикнул Северин, из озорства укрывшись за чужими спинами.

Варул свирепо сверкнул очками, но решил не искушать судьбу, не искать смутьяна, откашлялся и неторопливо и с чувством прочел:

— Грым такара меленезе ларбет, грым Менгере Турис тхезе нап ырхыш каргон… глым урухата арбер ат адара морис.

Молчание зависло местом. Черныш, не догадавшись перевернуть свой экземпляр бумаги, рассматривал логотип полиграфической компании на обратной стороне.

— Звучит как реклама туалетной бумаги, — подсказывал непонятливым Шарбин.

Лингвист Йен усмехнулся. В рядах шушукались, Варул занервничал, Шарбин монотонно нес непристойности, Черныш втайне старался почистить о соседа измазанный рукав элегантной куртки, и лишь Северин в этот миг уловил дыхание ужаса.

Обреченность таилась везде — в серой тени тента, в ярко-белом сиянии солнца, в сухом песке, в жидкой грязи на дне цистерн и в бессилии озабоченных мелкими дрязгами людей.

«Через год немногие из них еще останутся живыми».

Солнце из круга превратилось в ромб и ослепительную звезду. Судорога предсказания пронзила Северина. Он отодвинулся от брезгливого Черныша и опустошил желудок, плюнув в песок вязкой желчью. Небо перевернулось и хлопнуло по лбу сияющим диском.

— Северину плохо!

Очнулся Мик, лежа навзничь, Шарбин левой рукой похлопывал пациента по щекам, а правой приставлял к его носу ампулу с чем-то едким.

— Почти что солнечный удар и небольшая степная лихорадка, — сердито заявил он. — Нам нужен походный душ, иначе завтра у меня на руках окажется полдесятка таких вот раскисших парней.

— Ежедневный душ в безводной степи это чушь, — вмешался Варул. — Помогите мальчику, доктор Шарбин. В конце концов, штаб экспедиции в Порт-Иллири на вас лично выделил немалые деньги. Йен! Если молодой человек в относительной норме, может быть, вы все-таки прочтете?

— Я не уверен, что перевод правильный, — сухо сказал лингвист.

— Ну, какой получился. Да читайте уж, холера вас побери.

Йен пожал плечами и быстро произнес, почти не заглядывая в сделанную с налету запись:

— «Кто, прочитав каменную надпись, покинет круг в тысячу ярдов вокруг Менгира Судьбы, умрет не позднее семи дней и товарищей погубит».

Оторопь накрыла собрание, люди обменивались репликами — кто насмешливыми, кто озадаченными.

— По-моему, предсказание исчерпывающее, — весело гаркнул Шарбин. — Сидеть нам здесь — не пересидеть.

— Нечестно! Меня подставили. — нервно бросил Черныш.