«Оградой» жители называли настоящий вал из искореженных французских драгунов. Поначалу мы приняли их за гигантские сугробы. Здесь управители Франции стояли насмерть. На земле перед безжизненными боевыми доспехами не оставалось живого места — сплошные рытвины и воронки. И так вокруг всего городка.

Оставалось лишь гадать, что здесь случилось. Возможно, оставшиеся после атаки на Российскую империю драгуны врага отступили. Они вернулись на родину и попытались добраться до Парижа, но им не позволили этого сделать.

Мой отряд трижды обошел вокруг, но не нашел ни действующих драгунов, ни полозов. Лишь безжизненные остовы из абсолюта и истерзанные ими туши подземных тварей. Тихон поднял забрала нескольких французских доспехов — внутри мертвые управители. Все люди.

— Боже, помилуй их, — пробормотал Тихон и принялся тихо читать молитву.

У меня имелись вопросы касательно того, заслуживают ли эти управители почестей. В боях под Москвой они сражались против нас. Но что взять с противников, которые уже мертвы? Ничего. Их война закончилась.

А наша еще продолжается.

— Чего делать будем? — драгун Степана поворачивал шлем из стороны в сторону, оглядывая груды искореженного абсолюта и запорошенные снегом туши полозов.

— Этих сожжем, а город сравняем с землей, — огрызнулся Влад. — Вот и все дела.

— Но там живые люди. — Возмутился Тихон. — Ты готов взять грех на душу?

— На моей душе и без того полно грехов. — Со старческим упрямством проворчал Влад. — Одним больше, одним меньше — без разницы.

— Я согласен с Железным, — неожиданно произнес Распутин. — У нас великая цель. Нельзя рисковать.

— Одно дело на войне убивать, а другое… — драгун Степана поднял шлем и посмотрел поверх изувеченных драгунов на бледных людей внутри домов. Каждый из них взирал на нас со смесью надежды и страха. — Там же детишки, мелкие совсем. Не могу я так, братцы. Жалко их.

Для меня такое заявление из уст управителя проклятого драгуна оказалось неожиданным. Сам я полностью разделял мысли Степана, но не думал, что у него хватит силы воли унять жажду крови своего воронёного доспеха.

— Жалко? — драгун Влада резко развернулся. — Жалко у пчёлки, Степан. Мы на войне. Мы солдаты и…

— И у нас есть генерал. — Я решил поставить точку в этом споре. — Решение примет светлейший князь. Мы же сделаем, что должно. Сейчас задача обойти город и встать между ним и Парижем.

— Так-то оно так, — Влад подошел ко мне вплотную и линзы шлема его драгуна обратились к моим. — А сам-то ты что думаешь, командир?

Оставшиеся члены отряда тоже уставились на меня.

— Я думаю, что сражаться надо с теми, кто держит оружие, а не с мирными жителями. — Твердо ответил я. — Наши доспехи созданы для войны с полозами, а не с людьми.

— Ишь, какой правильный… Аж противно, — змеей прошипел Влад. — Хорошо, будь по-твоему. Но если Кутузов иначе решит — придётся тебе, граф, ручки белые запачкать.

Я оставил словесный выпад без внимания.

— Он злой и вредный, — вынесла свой вердикт Злата. Она привычно обвилась вокруг трона и жадно ловила каждое слово. — Ни тварей не щадит, ни людей.

Я пожал плечами:

— У каждого свои недостатки, — эти мои слова прозвучали только внутри шлема-кабины. — Но Бог с ним, с Владом, скажи лучше — есть в этом городе полозы?

Злата прикрыла глаза и на несколько мгновений замерла.

— Нет, — покачала она головой, — здесь лишь люди. Полозы засели дальше, вьются вокруг моего Создателя. Ждут.

— Граф? — окликнул меня Распутин, приняв моё промедление за нерешительность. Наш со Златой разговор он не мог слышать даже при использовании силы управителя.

— Выдвигаемся, — повернувшись, я подал условный сигнал основным силам, после чего повёл отряд в обход.

Люди в окнах провожали нас настороженными взглядами. Маленькая чумазая девочка в окне с робкой улыбкой помахала мне ручкой. Мать быстро одернула наивного ребёнка, а я мысленно пожелали малышке удачи — что бы ни случилось, дети не должны страдать. Никогда. Они не несут ответственности за поступки взрослых.

Вместе с видом девочки с матерью в моём сознании проступил образ Дарьи. Интересно, кто у нас родился: мальчик или девочка?

Удастся ли мне вернуться?..

Я обернулся, чтобы ещё раз взглянуть на ребёнка, но увидел, что всё жители уже смотрят в другую сторону на приближающиеся основные силы армии Российской империи. Французы понимали, что вскоре решится их судьба.

Оставив расположенный в низине город, мы забрались на холм и обомлели.

— Иху ж мать… — потрясенно пробормотал Степан, оглядывая то, что осталось от Парижа.

Город выглядел так, будто на него сбросили атомную бомбу: дома разрушены, улицы превратились в рытвины, мосты обрушились, а река Сена вышла из берегов. Вопреки погоде лёд не сковал её, а в грязной чёрной воде то и дело появлялись сильные извивающиеся тела полозов. Они двигались неспешно, словно ворочались в полудреме и не обращали на нас никакого внимания.

Чернобог еда не ослепил меня вспышкой испепеляющей ярости. Другие драгуны из отряда тоже вздрогнули. Влад даже сделал шаг вперёд, но тряхнул шлемом и замер на месте, словно почуявший добычу охотничий пёс.

С трудом оторвав взгляд от врагов, я перевёл его на огромную башню посреди города. Каким-то чудом лишь она осталась невредимой. Монумент возвышался к серым небесам, пронзая висящую в воздухе зловонную дымку. Издали его скрывали низкие тучи и висящий над городом смог, но сейчас они чуть расступились, позволяя усиленному зрению драгунов проникнуть сквозь себя.

Эйфелева башня выглядела не так, какой я видел её в интернете в своём мире. Здесь она была монументальнее и больше напоминала мощный шпиль, выполненный из абсолюта.

О последнем я узнал, лишь благодаря Злате.

— Откуда они взяли столько абсолюта? — восхищённо пробормотала дочь Великого Полоза.

— Меня больше интересует, почему они использовали его не по назначению, — я тоже не отрываясь смотрел на башню.

Помнится, Шереметьев говорил, что на момент его посещения Парижа, башню еще не возвели. Выходит, быстро справились. Спешили. Но зачем? Будто у местных жителей не имелось других забот.

— Могли бы создать драгунов и дать отпор полозам…

— Что толку от доспеха, если им некому править? — взгляд Златы опустился вниз, где среди пепла, грязи и потемневшего снега лежали безжизненные драгуны французов — павшие защитники Парижа.

— Они хотели отбить город, — догадался я. — Не вышло. Их отбросили. Последний бой управители дали у того городка, пытаясь спасти последних жителей своей страны.

— Но лишь отсрочили их гибель, — печально произнесла Злата. — Если мы падем, то люди станут извергами или пищей. — Она снова посмотрела на Эйфелеву башню и добавила. — Кормом тем, для кого возвели этот маяк.

— Маяк? — переспросил я, чтобы убедиться, правильно ли девушка использовала это слово. — Башня указывает путь полозам?

— Она манит их, — кивнула змейка. — Завораживает, убаюкивает. Мой создатель пробудился, почувствовав зов этого маяка… — она замолчала, продолжив не мигая смотреть на колоссальный монумент.

Несложный пазл сразу же сложился в моей голове. Наполеон жаждал власти, попал под влияние секты, но из-за амбиций решил, что сможет командовать опаснейшим из существ на Земле. Он и приказал построить башню. Итог оказался печальным — Бонапарт стал лишь марионеткой и обрек жителей Франции на страшную судьбу.

Оставив спутницу наедине с её мыслями, я вернулся к отряду.

— И нахрена они это построили? — вопрошал Степан, тоже глазея на башню. — Вот людям делать было нечего.

— Это не люди, — сообщил я. — Её строили сторонники полозов, чтобы собрать их в одном месте.

— Откуда знаешь? — тут же спросил подозрительный Влад.

— Змейка на хвосте принесла, — задумчиво пробормотал я, оглядываясь назад.

Армия Российской империи обогнула небольшой городок и, оставив в нём часть солдат с парой драгунов, спешила к нам. Выходит, Кутузов решил сохранить жизни жителям. По крайней мере, пока…