Подобные положительные отзывы сопровождали весь гастрольный путь джаза Э.Кемпера. Отмечалось мастерство аккордеониста Аркадия Островского, саксофониста Юрия Гуковича, первого трубача И.Атласа и гитариста Б.Градского.

Но обстановка в стране становится все более накаленной. Аресты идут повсюду и оркестры гибнут один за другим. К концу 1940 года ситуация с джазовыми оркестрами выглядела совсем печально. Количество их резко уменьшилось, качество музыки пошло на убыль. Часть музыкантов была арестована, часть попала под призывы и участвовала в советско-финской войне. Наиболее стойко работал оркестр Павла Петровича Головачева. Состав его перед войной выглядел так:

Павел Давыденко — труба, Леонид Захаров — тромбон, Самуил Мейерович — альт-саксофон, Леонид Усцилемов и Генрих Стель — тенор-саксофоны, Леонид Рубин — скрипка, Владимир Горохов — банджо, Леонид Панов — туба, Владимир Фугенфиров — ударные и Мария Николаева — вокал.

Новый 1941 год не предвещал трагедии, хотя в Европе уже шла война. В городах Сибири жизнь текла мирно. В первых числах января прошла Декада советской музыки и эстрады, в концертах которой участвовал вышеупомянутый оркестр кинотеатра „Октябрь", заслуживший самую высокую оценку у критиков. 9 февраля начался областной конкурс артистов эстрады и джаза (в новом помещении Облфилармонии — по улице Мичурина, 12), в котором принимали участие остатки былого эстрадно-джазового мира Новосибирска. Параллельно, каждые среду и субботу, в клубе имени Сталина, который именовался теперь как Концертный зал Филармонии, на танцах джаз играл до трех часов ночи.

Весной, когда цирк-шапито открыл новый сезон, часть музыкантов, из-за более высоких заработков, переместилась именно в шапито, чтобы иметь возможность знакомить зрителей с , новым репертуаром. Местная печать очень оперативно отреагировала на изменения:

„А теперь два слова об оркестре! Не пора ли ему избавиться от нелепой традиции ограничиваться в оформлении номеров набившими оскомину заграничными фокстротами и танго?"

Зато приехавший на несколько концертов в саду имени Сталина Львовский государственный теа-джаз под руководством И.Герта, в составе 35 (!) человек, был удостоен всяческих похвал:

„Хорошее впечатление оставила программа летнего театра. Выступивший здесь львовский джаз отличается высокой культурой и исполнением, и порадовал зрителей интересными и оригинальными номерами".

Летний театр был деревянным сооружением, которое сгорело в 1946 году, и на месте которого ныне находится стационарное здание Театра музыкальной комедии.

Активно работал и самый известный и популярный парк культуры — сад имени Сталина.

В ночь с 21 на 22 июня 1941 года в парке прошло открытие нового филармонического сезона. Было большое гуляние, как полагается, с фейеверками и буфетами, танцами и аттракционами. На летней эстраде до двух часов ночи играл оркестр театра имени Маяковского. Под утро народ нехотя расходился по домам. Было воскресенье. Никто еще и не знал, что началась война.

В первые дни войны большинство музыкантов, особенно из духовых оркестров, ушло на фронт добровольцами.

„Когда началась война, — рассказывает Владимир Кузьмич Фугенфиров, — каждый раз, когда я приходил на репетиции, мне говорили, что такого-то и такого-то уже не будет. Мне приходилось сдавать документы, ноты, инструменты. Ведь все это было собственностью государства. Постепенно оркестр распался. Всех, кто приехал из Харбина и Шанхая, изолировали. Через три месяца меня мобилизовали в Томск, где я числился в войсковом тыловом оркестре. Конечно же, там было много немузыкальной работы. Мы готовили снаряжение и лошадей для артиллерии фронта, и нас периодически направляли на передовые позиции..."

„Я был призван в 1939 году и прошел всю войну, — рассказывает Анатолий Леонидович Миргородский. — Я был солдатом и музыкантом. Военным капельмейстером у нас был некто Казаков. Концерты приходилось давать на передовой. Правда, когда я был в полковом оркестре, концертов было мало. Была обычная работа — воевали! Когда полковые оркестры расформировали, и я перешел в дивизионный — тогда мы концертировали очень много. Казаков уехал в Новосибирск и стал там директором школы музвоспитанников, а нашим дирижером стал Карпов. Наш инструментальный состав был небольшим — два саксофона, аккордеон, несколько труб, тромбон,и никаких скрипок. Концерты давали в частях нашей дивизии и для гражданского населения..."

„Джазовая, эстрадная и вообще музыкальная жизнь в городе приостановилась,— продолжает В.К.Фугенфиров. — Только после 1942 года обстановка и настроение переменились. После зимы 1942 года мы начали много ездить по поселкам, деревням и городам с концертами. Участвовали в военных парадах и празднествах. К началу 1944 года у нас был военный общевойсковой показательный оркестр, который состоял из 268 человек! Там было много музыкантов, до этого игравших джаз в различных довоенных оркестрах. Многие были из европейской части страны, попали они в сибирские госпиталя на долечивание. Кроме концертов и парадов, мы принимали активное участие в строительстве Оперного театра. После Победы многие остались там работать. В том числе и я!..“

Действительно, говорить о развитии джаза в эти годы просто нелепо. Джазовые музыканты, как и весь народ, принимали посильное участие в разгроме врага. И в тылу и на фронтах! С автоматом и штыком, с трубой и барабаном! Многие из музыкантов полегли на полях сражений, имена и подвиги многих остались неизвестными. Печальна судьба джаз-оркестра Александра Варламова — весь его состав, кроме руководителя (он выехал в ставку Верховного Главнокомандующего) попал в окружение и погиб. Потом многие сравнивали судьбу двух оркестров: у оркестра Миллера в войну погиб руководитель, у оркестра Варламова — сам оркестр...

Важнейшим историко-социальным фактором для дальнейшего развития города и его музыкальной жизни, в том числе и джаза, стала, как ни странно это звучит, именно война, а если конкретно — срочная эвакуация в Новосибирск большого количества объектов промышленности, культурных организаций, музейных ценностей, известных деятелей культуры и просто музыкантов, не говоря уж о целых заводах, НИИ, предприятий обороны...

Новосибирск в годы войны стал тыловой базой для многих оркестров, в том числе и для Государственного джаз-оркестра Л.О.Утесова, который чередовал репетиционные периоды в нашем городе с выездами по городам страны и с концертами на передовой и в многочисленных госпиталях.

В первые же месяцы войны в Новосибирске оказались — в августе Белостокский государственный джаз (27 человек) под руководством композиторов Г.Гольда и Ю.Питерсбургского, в сентябре Государственный джаз-оркестр Белоруссии под руководством Эдди Рознера (солисты — Станислав и Юрий Ней, Анна Рович, В.Игнатович, Павел Гофман, Л.Ляйпель, Ю.Благов и Глеб Скороходов[160]), а осенью прибыл оркестр Утесова.

Все эти оркестры дали по несколько концертов в самом Новосибирске (весь сбор пошел в Фонд Обороны), а затем выехали в другие города Западной и Восточной Сибири.

Практически не было такой части, куда не смогли бы добраться артисты военных концертных бригад. Мобильность эстрадного искусства позволяла артистам быстро

реагировать на события, по первым приказам выезжать в части, поднимать настроение бойцов перед боем. Концертные бригады начали создаваться буквально в первые же дни войны. Так что общенародный лозунг „Все для Победы“ для артистов и музыкантов не был пустым. Архивы хранят сотни документов о деятельности эстрадных и джазовых оркестров в военное время. Существуют и некоторые итоговые исследования о джазе на фронте. В основном они, конечно, касаются известных Государственных ансамблей Л.Утесова, Б.Ренского, В.Корелли и других.

Немало в годы войны оказалось в Новосибирске артистов, музыкантов, деятелей культуры из разных оккупированных городов страны. Целый культурный пласт был представлен деятелями осажденного Ленинграда. В Новосибирск были вывезены и хранились там многие сокровища национальных музеев СССР — Алмазного фонда, Третьяковской галереи и Эрмитажа. В 1941 году в город переехала в полном составе Ленинградская ордена Трудового Красного знамени филармония, во главе с художественным руководителем И.Соллертинским. В состав ее трупп входил Симфонический оркестр Евгения Мравинского, репетиционной базой которого стал клуб имени Сталина. Там, кстати, периодически репетировал оркестр Утесова и другие малые инструментальные и камерные составы.