— Не жадничайте. Ещё недавно Вы радовались тому, что судьба Ваша не кончилась, а теперь жаждете заполучить благ, которых не заслужили.

В прошлом Лалэмия пытались что-то кричать, умоляла, пыталась давить на жалость и запугивать, но Аэн даже не смотрел на неё словно бы для него всё это было уже давно решённым. Он больше не замечал подсудимой, игноририруя все её воззвания к памяти прошлого, которое для него произошло столь давно, что казалось, будто бы ещё не свершилось.

Дверь в зал последнего суда захлопнулась перед носом той, кто когда-то носил имя Лалэмия. Сильные руки-лапы тащили её прочь, как бы она ни пыталась сопротивляться, унося всё дальше от возможности оказаться в мире Высших, всё глубже утягивая в холодный, жестокий мир Подземелий.

Двери захлопнулись и Аэн, наконец облегчённо выдохнув, опустился на холодный пол.

Здесь, в этом месте вне времени и пространства он столкнулся с воспоминанием о прошлом. И почему только волей Судьбы ему на суд был отправлен кто-то, с кем он был знаком лично?.. Во всяком случае теперь он знал, что с той, кто когда-то позаботился о нём всё было в порядке, от этого было проще держать обещание данное ей.

О его ногу потёрся громадный кот, только что выскользнувший из пожранного непроглядной тенью угла. Аэн, аккуратно сняв маску и балахон, поправил растрепавшиеся волосы блёклого, словно не живого, зеленоватого цвета, попытался заправить одну из ослепительно белых прядей в общую массу.

— Сейчас, по закону жанра, ты должен отправиться к Фор, о которой так много было сказано, — промурлыкал Кошак, щёлкнув по каменном полу хвостом с тремя наростами из материала каркаса его тела.

— Схожу ка я лучше к Поапу, предупрежу. С этой дамочкой ведь проблем не оберёшься, — ответил Аэн, вешая маску на пояс.

Он разобрал весы, превратив их в секиру, и толкнул дверь, покидая здание последнего суда. Кот, что-то урча, последовал за ним.

Аэн прекрасно знал тропы, которыми ходят мёртвые и потому имел свои собственные, где не рисковал ни с кем пересечься. Почти все эти дороги он нашёл вместе с Ар, в тот единственный раз, когда она побывала среди мертвецов. Разведывать пути самостоятельно он побаивался, помня о том какие твари здесь обитают, и то, что они не слабо осмелели после "ухода" прошлого властителя — Безымянного змия.

Он всё шёл, пока не наткнулся на бледную тень в чёрном. Аэн по началу шарахнулся от неё, но вскоре узнал ещё одну из судей — она была арией, одной из тех, кто не пошёл вместе с Ра строить империю, но и не остался на родной планете, а отправился странствовать, познавая миры. Советник рассказывал ему про таких странников, но вот как она, будучи живой добралась до миров мёртвых не знал никто — она была арией и этим было всё сказано — выходки арий уже давно перестали пытаться понять и выяснить их пути.

Она подошла ближе, и Аэн ощутил повеявшие от неё могильный холод и совершенно не мыслимый в сочетании с этим жар погребального костра.

— Гуляешь, мальчик? — произнесла она, присев на корточки так, чтобы их с Аэном глаза оказались на одном уровне.

Тот, кого многие прозвали Щенком, замедленного кивнул — он всегда ощущал особый трепет рядом с этой необычной женщиной, способной подобно жницам собирать урожай поспевших за жизнь этэ, но этой самой жницей не являвшейся.

— Тебя проводить, мальчик? — предложила она.

Аэн, застенчиво потупя взгляд, указал на вертевшегося рядом Кошака. Женщина приветственно улыбнулась ему так, словно раньше на замечала его, произнеся:

— Как приятно, что хоть кто-то в мирах не изменился: всё вертишься вокруг нашей богини и её дружков, — она протянула руку и Кошак тут же подставил голову, довольно заурчав, когда тонкие бледные пальцы принялись чесать его за раздвоенным ухом.

Женщина вновь обратилась к Аэну:

— Ты на сегодня работу закончил? Как же те бедолаги, что всё ещё ждут своего суда?

— Время не имеет значения для мёртвых, а я пока ещё живой.

Женщина расхохоталась, тут же растаяв в окружающей тьме, и о том что она была здесь напоминал лишь звонкий смех эхом блуждавший в закоулках подземелий.

— Не хочешь сходить повидаться с Ар? — поинтересовался Кошак, двинувшись следом за продолжившим путь Аэном.

— Я обещал, — твёрдо ответил тот.

— Ну и что? Ты же не ария, значит и держать обещания смысла нет.

Аэн отрицательно мотнул головой, показывая что даже так он не может согласиться. Кот, идя с ним рядом, опустился в пространные рассуждения:

— А вот эти обещания арий, как они работают? Ну вот например, если двое арий пообещают что-то совершенно противоположное, то чьё обещание исполнится?

Аэн только пожал плечами — ему не хотелось влезать во что-то столь глобальное и сложное, он был простым и маленьким — обязанность его сводилась к конкретной задаче, и из-за неё он предпочитал слушать, всех — и мёртвых и живых. Кошак, зная об этой особенности собеседника, продолжил:

— Быть может миры схлопнутся? Ведь Судьба в узел завяжется, чтобы исполнить обещание арии.

— Дело в формулировке, — неохотно задумавшись, пробурчал Аэн.

Кот, на мгновение остановившись, продолжил идти почти прижимаясь боком к Аэну и рассуждать:

— В целом логично. Получается, что при определённой трактовке, противоположные вещи станут одной и той же…

Кот неожиданно вспомнил, что изначально речь вёл совсем о другой теме, потому поспешил вернуться к ней:

— Я вот недавно ходил посмотреть, как там дела у девчонки — только вот сейчас вернулся. Она конечно по слабее и скучнее нашей Госпожи, но не безнадёжна. Тебе-то ничего не стоит прийти в любое время. Никто же не станет придираться если ты придёшь за чьим-нибудь этэ, ты ведь и жнецом быть можешь. Рядом с ней всё время кто-то помирает, уж одно то этэ выбьется из общего потока.

Аэн отрицательно мотнул головой и Кошак, поняв что так у него не получится соблазнить мальчонку, продолжил рассуждать:

— Госпожа кстати сейчас, как и прежде шастает по мирам с Хозяином, но он теперь тоже не слабо сдал. Стал даже хуже чем Госпожа, жалкий он теперь какой-то — и не скажешь что был одним из величайших подчинителей воли миров. Одна радость, тот урод, что норовил мне шерсть взъерошить, последнее время не объявляется — это даже странно немного, раньше всегда рядом с Хозяином был, а теперь делся куда-то, но и не помер, благо. Ты представляешь, он такой противный был, одной рукой меня поднять мог…

Кошак ненадолго замолчал, давая собеседнику время понять весь ужас сказанного. Аэн, взглянул на котяру так, словно бы впервые заметил, что тот стоя даже на четырех лапах был ростом почти с него, попытался представить кого-то, способного поднять такую тушу всего одной рукой: среди живых таких бы нашлось мало.

Кошак поспешил продолжить:

— Знаешь, я всё-таки немного скучаю по тому уроду — с ним было весело. Это кстати он тогда врата разрушил, чтобы Госпожа и Господин наведались в наши миры.

Аэн тут же задумался, поняв, что все эти описания напомнили ему кое кого — Экора, старшего брата Ар.

Одноглазого он всегда побаивался, ведь тот обладал огромнейшей силой — миры считали величайшей радостью возможность подчиниться его воли. Особенно страшно пересекаться с Экором, Аэну стало после того, как одноглазый спас его.

Безликий и сейчас помнил тот день.

Он, живя в Золотом городе, обычно ни на шаг не отходил от Ар или своего названного отца или на крайний случай брата, но в тот день дочь Империи, никого не предупредив, куда-то исчезла, а Советник с Гэо отправились помочь приструнить упырей. Только потом Аэн выведал, что Госпожа его тайно решила поучаствовать в Третьей войне. Не раз он потом сожалел, что не запрятался в своей комнате, а решил дождаться Ар на улице.

Его тогда нагнал какой-то господин, по виду на несколько ходов старше госпожи и назвав псиной затащил в подворотню.

До тех пор Аэн и не знал, что в светлом Золотом городе есть такие тёмные и страшные углы.