Я остановился, глядя на Громова

- Значит у нас ничего не получилось? - смог спросить он.

- А я не уверен, что вы пытались что-то сделать. Говорю же, что генерал армии, Герой Советского союза, бессменный руководитель ГРУ на протяжении 24 лет, спокойно дожил до пенсии и умер своей смертью у себя дома в 2002 году. Ни о каких заговорах "с целью свержения" я не слышал. Кстати Героя он получил в 1985 году, интересно за что?

- А что ты говорил про Афганистан? Кто такой Амин?

- Через шесть лет Советский союз вторгнется в Афганистан, дворец президента страны Амина будет взят штурмом небольшой группой спецназа , а сам президент убит. В ещё тёплое кресло президента посадят привезённого из Москвы Кармаля.

- И что было дальше?

- Десять лет войны, до двух миллионов общих потерь, точное число, как у нас принято - никто не знает.

- Итог?

- Как в сказке: " Бились, бились, да только сами разбились!". В результате поражения СССР в этой войне страна развалилась.

- Через шесть лет, говоришь? - переспросил Громов.

- Да, 24 декабря 79-го. - подтвердил я. - Причём, Брежнев был против и долго сопротивлялся этому, но Андропов, Устинов и Громыко уговорили его и почти всё Политбюро. Кстати, практически вся верхушка армии была против, видимо они, в отличии от кремлёвских сидельцев кое-что понимали в военном деле, но...

- Устинов это Дмитрий Федорович? - уточнил Громов.

- Да, в апреле 76-го он станет министром обороны. - кивнул я.

- А Гречко?

- Умер 26 апреля 1976 года. Или умрёт, так наверное правильно говорить. - ответил я.

- Но он же здоровый и спортивный человек! Как он умер? - Громов был поражен.

- Очень загадочная смерть. - пожал я плечами. - В той действительности меня эти персонажи мало интересовали. Помню случайно наткнулся в интернете на небольшую статью, где прямо утверждалось, что к его смерти приложил руку Андропов. Гречко был на собственной даче. Утром не вышел к завтраку, послали правнучку и та нашла его сидящим в кресле. Уже холодным. Вскрытие ничего не показало. Но вы же знаете, наверное о "Лаборатории Х", Семён Афанасьевич?

Громов только изумлённо смотрел на меня.

- Вижу что, знаете. - усмехнулся я. - И конечно знаете, чем там занимались "медики" из КГБ. "Врагов государства" будут травить до самого конца СССР. А потом "враги" появятся у молодой "демократической" России. Их ведь тоже нужно было травить, правда же? Всякие суды и прочая буржуазная волокита нам же чужда! Мы все дела молодецким наскоком привыкли решать. Одного зонтиком укололи, другому трусы " Новичком" намазали...

Несколько минут мы шли молча. Мне вдруг резко расхотелось говорить обо всём этом. Не верил я, что в этой стране что-то можно сделать, чтобы она наконец хотя бы стала на путь развития в нормальное государство. Не было такого никогда на этой проклятой кем-то территории.

* * *

- Любимов, может ваша певица прийти сегодня в студию? - огорошил меня с утра Чихрадзе. - Я должен её послушать. Знаю, что поёт хорошо, но я отвечаю за всю музыкальную часть мероприятия и должен быть уверен на все сто процентов.

- Думаю, после уроков она могла бы подойти. - стал прикидывать я. - Но как она в полк попадёт?

- Да кто там на КПП на гражданских обращает внимание? - отмахнулся дирижёр. - Тем более на девушку. Хотя, на неё, как раз и обратят. - сам себе противореча заметил капитан. - Но уж документы спрашивать точно не будут. В крайнем случае скажешь, что это моя дочь и ты, по моей просьбе ходил с ней в город, ну, за покупками, что ли? Сам придумаешь. Я жду вас в пять часов. Успеешь?

- Должен, товарищ капитан.

Я остановился на том самом углу, где поджидал Габриэль из школы, когда мы покупали мне "гражданку". Школьников ещё не отпустили и улицы по обыкновению были пусты. Топчась в нетерпении на тротуаре, я смотрел по сторонам. Глаза перебегали с одной витрины на другую и вдруг наткнулись на яркий плакат в окне фотоателье. Что это там такое красивое? Пойдём глянем, делать всё равно нечего. Перейдя улицу я подошёл к ателье и мои глаза сами собой полезли из орбит, словно желая оказаться поближе к поразившему их предмету. Передо мной сияя глянцем и красками висела знакомая фотография, только цветная и увеличенная до размеров постера. Красотка, игриво отставив ножку и опираясь скрещенными руками на плечо советского солдата с аккордеоном улыбалась прямо в объектив. Снизу шла надпись " Wind of Change". Ничего себе! Откуда такая красота? И почему я ничего не знаю?

- Сашулик, а ты опять на меня не смотришь! - Габи точно так же повисла на мне, обнимая сзади за шею. - На кого это ты уставился? Неужели есть кто-то красивее меня?

Габи тихонько смеялась мне в ухо щекоча его своим дыханием.

- Да вот нашлась красавица, которая заставила меня забыть, зачем я сюда пришёл!

- Ну-ка, ну-ка, что там за... - Габи выглянула из-за моего плеча и замолчала не договорив.

- Вот и я также остолбенел. - сказал я, целуя её в щёку.- Разве пройдёшь мимо?

- Но откуда это?

- А вот мы сейчас узнаем! - сказал я беря Габи под руку и толкая дверь фотоателье.

- Гутен таг! - услышали мы, едва переступив порог.

- А это мы сейчас посмотрим, гутен или не гутен! - не совсем вежливо ответил я, а вот у Габи природная вежливость победила:

- Гутен таг. - спокойно ответила она. - Откуда у вас эта фотография? - продолжила она и мне не понадобился перевод, а вот из пространного ответа работника ателье я понял только смысл.

Оказывается это тот самый фотограф, которого наняли отснять торжественное заседание и концерт в Югендпалас.

- Так у вас была цветная фотоплёнка? - сумел я сконструировать фразу на немецком.

- Ja - единственное, что я сумел понять из его ответа, а дальше его речь изобиловала таким количеством технических терминов, что я только беспомощно посмотрел на Габи.

- Он говорит, что как настоящий профессионал, он всегда имеет с собой полный набор различных приспособлений для фотоаппарата, сменные объективы и прочее, а уж фотоплёнку разного качества и для разных условий съёмки должен иметь при себе и обычный любитель.

- А ты не можешь попросить его опустить такие подробности? Скажи, что мы убедились в его мастерстве, нет, в его высоком мастерстве, но хотели бы просто узнать: этот плакат продаётся и сколько он стоит?

- А зачем он тебе, Саша? - удивилась Габи.- У тебя же есть! Вам ведь передали фотографии с того вечера?

- Есть конечно, Габи. - согласился я. - Но ты посмотри какая красота! Какая прелестная девушка!

- А тебе разве меня живой не хватает?- прищурив глаза спросила Габи.

- Красоты много не бывает! - ответил я. И сам спросил мастера: - Wie viel kostet?

Уж на таком уровне немецкий знал практически каждый советский солдат. А уж фраза " Гибен зи мир битте цвай фляшен бир", что в переводе означает - " Дайте мне, пожалуйста две бутылки пива" снилась мне ещё лет сорок после окончания службы.

- Пять марок. - ответил фотограф.

- Так дорого!? - возмутилась Габи.

Да, она права. Пять марок стоил билет на рок-концерт.

Фотограф снова так затараторил, что я снова ждал, когда он закончит и Габи мне переведёт.

- Он говорит, что вся аппаратура и все химикаты у него из ФРГ, а это хорошие деньги в валюте. А также, что плакаты этой новой и популярной группы мы не найдём нигде, кроме его ателье... - Габи вдруг замолчала, удивлённо глядя на хозяина мастерской.

- Что такое, Габи? - спросил я. - Что он ещё говорит?

- Он говорит, что с каждого плаката он должен отдать одну марку этим артистам. - теперь её удивлённые глаза смотрели на меня.

- Габи, ну каждый уважающий себя муж должен иметь заначку от жены! - глядя серьёзно сказал я. - Вот я и тренируюсь пока.

- Заначку? - старательно выговорила Габи. - Это что означает?

- Это как сало, которое нужно прятать, помнишь я тебе рассказывал? Только это деньги.