— Просто очередной кошмар, Рон, — мой голос прозвучал глухо, безэмоционально. Я отвернулся к окну. За ним проносились все те же зеленые и коричневые пятна английских пейзажей, безразличные к моей восьмой попытке выжить в этом змеином клубке.

Семь смертей. Каждая — новый шрам на душе, новая запись в моем кровавом дневнике, который теперь был частью Архива. Первая — от руки лже-Муди, быстрая «Авада». Вторая — удар по затылку после глупой попытки бунта. Третья — унизительное сожжение драконом под хохот толпы. Четвертая — ледяные объятия Кракена, моя собственная глупость. Пятая — яд в лабиринте и демонстративное бездействие Снейпа, моего «учителя» Темных Искусств. Шестая — «исцеляющая» ловушка Дамблдора, Великого Светлого Манипулятора, оказавшегося не менее безжалостным, чем Темный Лорд. И седьмая… Виктор Крам. Союзник, которого я почти… Почти. Это слово теперь вызывало у меня лишь усмешку мертвеца.

Доверие. Какое смешное, наивное слово. В этом мире доверять нельзя было никому. Ни «друзьям», ни «учителям», ни «союзникам». Все они были либо пешками, либо игроками, преследующими свои мелкие, эгоистичные цели. И я, Гарри Поттер, Мальчик-Который-Бесконечно-Умирает, был для них либо ресурсом, либо помехой.

Мои предыдущие стратегии — индивидуальная сила, Темные Искусства Снейпа, сделка с дементорами, изучение запретных заклинаний, создание артефактов — все это давало результаты, но не решало главной проблемы. Я был один. Один против всех. Против Волдеморта с его Пожирателями. Против Дамблдора с его Орденом Феникса и Министерством. Против интриг Каркарова и коварства Крама. Против этого проклятого Турнира, который раз за разом становился моей Голгофой.

Нужен был новый подход. Если нельзя доверять людям — волшебникам, этим лицемерным, алчным существам, — значит, нужно искать союзников там, где их никто не ищет. Среди тех, кто сам был изгоем. Среди тех, кто ненавидел этот «цивилизованный» магический мир так же сильно, как и я.

«Гарри создает сеть союзников среди темных существ». Эта запись из краткого плана, который я когда-то набросал для своей истории, теперь звучала как единственно верный путь.

Темные существа. Оборотни, вампиры, гоблины, возможно, даже некоторые из тех тварей, что обитали в Запретном Лесу или в глубинах Черного Озера. Они были опасны, непредсказуемы, движимы своими собственными, часто кровавыми, инстинктами и желаниями. Но они были честнее в своей тьме, чем многие волшебники в своем показном свете. И у них были свои счеты с этим миром.

Прибыв в Хогвартс, я первым делом погрузился в самые глубокие, самые пыльные уголки Запретной секции, а затем и в свою Выручай-комнату, которая теперь все чаще принимала облик древних, забытых святилищ или зловещих пещер. Мой Архив Змеиной Души пополнялся не только сведениями о предательствах волшебников, но и информацией о темных существах — их иерархии, их слабостях, их тайных тропах, их древних договорах и вражде.

Я искал не просто силу, а понимание. Понимание того, как они мыслят, чего боятся, чего желают. Я знал, что просто так они мне помогать не станут. Нужен был рычаг. Общий враг. Или предложение, от которого они не смогут отказаться.

Первыми, о ком я подумал, были оборотни. Фенрир Сивый. Имя, от которого у большинства волшебников стыла кровь в жилах. Чудовище, наслаждающееся убийством и обращением детей. Он был тесно связан с Волдемортом, но я знал из обрывков информации, почерпнутых в прошлых петлях, что Сивый — прежде всего оппортунист, ценящий силу и возможность безнаказанно утолять свои кровавые аппетиты. Возможно, я смогу предложить ему нечто, что перевесит его лояльность Темному Лорду. Или, по крайней мере, гарантирует его нейтралитет в нужный момент.

Связаться с ним было почти невозможно. Но я нашел упоминание о древнем ритуале призыва, связанном с лунными циклами и кровью жертвы… жертвы оборотня. Это было опасно. Это было за гранью. Но я уже давно перешел все грани.

Вампиры. В Британии они были не так многочисленны, как в Восточной Европе, но существовали древние кланы, скрывающиеся в тени, презирающие суетливый мир волшебников и их мелкие дрязги. Я нашел сведения о нескольких таких кланах, об их тайных убежищах, об их кодексах чести, которые, как ни странно, были строже, чем у многих людей. Вампиры ценили знания, древнюю магию, и, конечно, кровь. Возможно, я смогу предложить им что-то из этого. Мои познания в запретных заклинаниях могли заинтересовать их.

Гоблины. Эти мастера металла, хранители сокровищ Гринготтса, ненавидели волшебников всей душой. Века угнетения, нарушенных договоров, презрения. Их магия была иной, древней, связанной с землей и металлом. Если бы я смог найти к ним подход, убедить их, что у нас есть общий враг… Это было бы мощным ударом по самому сердцу магического мира. Но гоблины были хитры, недоверчивы и невероятно мстительны.

Я начал с малого. С тех, кто был ближе, доступнее. С домовых эльфов. Не тех покорных рабов, что служили в Хогвартсе. А с тех, кто был изгнан, обижен, кто таил злобу на своих бывших хозяев. Я знал из Архива о некоторых таких случаях, о жестокости некоторых чистокровных семей. Используя свои дементорские способности ощущать страх и боль, я находил этих эльфов в самых темных уголках Хогсмида, в заброшенных поместьях.

Мое предложение было простым: информация в обмен на свободу и защиту. Моя аура холода и сила, которую они чувствовали, внушали им одновременно и страх, и уважение. Они видели во мне не очередного волшебника-угнетателя, а нечто иное, более древнее и опасное. И они начали говорить. Они рассказывали о тайных ходах, о секретах своих бывших хозяев, о слабостях Пожирателей Смерти и даже некоторых чиновников Министерства. Мой Архив пополнялся бесценными сведениями. Это была моя первая, маленькая сеть шпионов, моя первая армия теней.

Параллельно я продолжал оттачивать свои навыки. Окклюменция стала для меня второй натурой, мой разум — ледяной крепостью, неприступной даже для Дамблдора, чьи попытки ментального зондирования я теперь ощущал как легкое, раздражающее покалывание. Артефакты, созданные мной, становились все совершеннее, пропитанные не только рунами и магией, но и частицей моей собственной, темной души.

Приближался Хэллоуин. Вечер выбора чемпионов. Я знал, что мое имя снова вылетит из Кубка. Но на этот раз я не испытывал ни страха, ни даже холодного любопытства. Лишь усталую решимость. Этот фарс должен был продолжаться, пока я не найду способ его сломать.

И вот, Большой Зал. Дамблдор с его неизменной «отеческой» улыбкой. Снейп, чье лицо было бледнее обычного — возможно, мои мелкие диверсии и анонимные записки все же возымели эффект. «Муди»-Крауч, чей магический глаз, казалось, буравил меня насквозь. И Крам… я встретился с ним взглядом. В его глазах не было ничего, кроме холодной пустоты. Он был таким же игроком, как и я. И таким же предателем.

Кубок Огня. Крам. Делакур. Диггори. И… Гарри Поттер.

Я поднялся под гробовую тишину. На этот раз я не стал удостаивать Дамблдора своим взглядом. Мои глаза были устремлены на Крама. Я слегка улыбнулся ему. Улыбкой, от которой у него, я уверен, пробежал мороз по коже. Он понял. Он понял, что я знаю. И что его предательство не будет забыто.

В комнате для чемпионов я держался особняком. Бэгмен лебезил. Каркаров и мадам Максим источали яд. Крам избегал моего взгляда. Я наслаждался этим. Их страх, их дискомфорт — это была музыка для моей истерзанной души.

«Ты слишком много знаешь, Поттер! Слишком много можешь! Таким, как ты, не место в этом мире!» — слова Крама из прошлой петли звенели у меня в ушах. О, я покажу им, на что я способен. Я покажу им всем, что такое настоящий страх.

Первое испытание. Драконы. Я знал, что меня ждет Венгерская Хвосторога. На этот раз я не стал использовать подчиняющее заклинание. Это было слишком просто, слишком… чисто. Я решил преподать урок. Урок ужаса.

Когда я вышел на арену, я не стал медлить. Я поднял обе руки, и воздух вокруг меня не просто похолодел — он начал замерзать, трескаться, словно стекло. Мои артефакты вспыхнули нечестивым светом. Я высвободил всю свою дементорскую ауру, всю свою связь с первобытным холодом и отчаянием.