И пока я набрасывал зора на то место, где находились сенонцы, Йимирон обратился и к Лэн, чтобы она вспомнила ту способность, которая помогла им одолеть Оргора, прося сделать то же самое и сейчас. Пусть сила Гурзурая обратится против него же самого. Когда она приступила к этому делу, взор владыки пал на Зандра, но Йимирон не смог увидеть, как можно использовать его для того, чтобы приблизить миг своей победы. А потому он так и остался стоять рядом с пьедесталом зенте.

Купол смерти стал поглощать все стихии, которые обрушились на сопнаров, давая им возможность оклематься. Лэн начала производить манипуляции над силой господина стихийных катастроф и природных катаклизмов. Йимирон обратился к саткаралам и во второй раз попросил их призвать всех своих саткаров. Те принялись роптать на то, что сначала нужно отринуть сопна, а потом снова вспомнить о нём. Однако сделали так, как просил владыка. И вот, на Элунею пришли все, кто только мог, начиная самым ничтожным и уродливым мигом Владоука, заканчивая ловким зудом Катиары (архидуры не могли участвовать в создании аздунов, но могли вполне быть его ядром). И дальше случилось то, чего никто никогда не видел. Но Катиара узнала эту технику сопна. Йимирон призвал к себе всех пламенных отродий Хора, и они, сбегаясь к нему, запрыгивали на него и сплетались с ним. Сплетались не только своей силой, но и всем остальным: сущностью, разумом и даже плотью. Получался такой один большой, просто огромный саткар. Владыка формировал внешний облик, так что перед Гурзураем вырастал Йимирон побольше, только, само собой, сплетённый из множества тел саткаров и выглядящий немного тошнотворно. Вот что означает аздун – множество саткаров сплетаются в одного большого, отдавая для этого процесса все свои силы и вообще всё, что только можно. И вот, из глубин переплетения этой плоти наружу высовывается Орх. Аздун хватает его исполинской рукой, и клинок меняет размер, становясь этой громадине в самую пору. Аздун делает взмах и ниспровергает на противника всю свою мощь, мощь Йимирона и мощь клинка бога войны. Да, это зрелище было нелепым. Саткару-владыке нужно немного попрактиковаться в том, как управлять этим чудовищем, но самым главным тут было то, что результат, наконец-то, явлен. Этого удара было достаточно, чтобы нанести увечье Гурзураю, из-за чего тот даже отшатнулся и во второй раз издал что-то, напоминающее крик боли. Но Йимирон не останавливался и принялся наносить удар за ударом. Все сопнары, стоящие под защитой купола смерти, ликовали, глядя на то, как их слуги участвуют в этом заключительном этапе сражения. А сам аздун с каждым разом делал менее неуклюжие движения, так что это напоминало настоящие сражение. Стихийный бог пытался что-то делать, старался отбиваться и сопротивляться, но всё было тщетно. Могущество множество саткаров и клинок бога войны не позволяли ему собраться с силами.

И вот, наступает момент, когда остаётся один раз низринуть это оружие, после которого Гурзурай прекратит своё существование. Аздун замер, в последний раз глядя глазами мастера стихийной магии на это существо, чтобы убедиться, правильно ли он всё сделал. Когда сомнений не осталось, Орх ниспровергся на него, словно удар молнии. Элементы, которыми был окружён господин стихийных катастроф и природных катаклизмов, упали вниз, огонь погас. А чародейские камни, которые составляли его тело, просто сделались грудой. Катаклизмы, вызванные им, в один миг прекратились, так что я забрал свою силу обратно. Аздун отшагал несколько шагов назад и начал распадаться. Йимирон не стал удерживать свою силу, и все, кто раньше срослись с ним, теперь возвращались к своему прежнему облику и представали перед своим хозяевами. Когда последний саткар отлепился от владыки, сам владыка уступил место сенонцу. Обессиленный Йимир успокоился и сел на землю, чтобы немного отдохнуть. Но его окружили Олия и Сименторий. Будучи подверженными безумию, они стали расспрашивать, что это только сейчас было. Йимир готов был сквозь землю провалиться, лишь бы они умолкли. Но ничего делать не нужно было. Эти двое утомились от собственных слов и повалились наземь, так что вскоре их объял глубокий сон, который как раз таки восстановит правильное течение мыслей. Йимир, взглянув на них, тоже собирался прилечь рядом, однако я не позволил ему:

- Подожди, ты должен сделать ещё одно дело, пока не поздно.

- О чём ты, некромант? Мы победили. Какие ещё могу быть дела?

- Есть погибшие. И пока дух внутри их тел не угас, ты должен вернуть их обратно.

Ему было сложно принять решение. Однако он сделал правильный выбор. Всё тело ныло, в голове стоял такой шум, что собственных мыслей было не разобрать. Однако взор бессмертного, который был дарован мною, помогал ему видеть павших. Кто-то лежал бездыханным на поверхности, и достаточно было применения высшего окта, чтобы возродить его. Но некоторые провалились в бездну, так что пришлось использовать запасы силы земли, чтобы извлекать изувеченных сопнаров на поверхность, а после возвращать им жизнь. Сейчас Йимир был похож на некроманта. Из-за усталости его движения были минимальны, а выражение лица угрюмым. Глаза светились бледно-зелёным светом из-за того, что я подарил ему взор бессмертного. А после взмаха его руки те, кто были мертвы, оживали. Когда все сопнары были возвращены к жизни, он взглянул моим взором на последний след души и сказал:

- А вот этого бедолагу я не смогу воскресить. Его, наверное, размазало по всему оврагу.

- Ничего страшного, мой друг. Ты сделал всё, что мог, и даже больше. Иди отдыхай.

Я отнял у него взгляд нежити, и он ушёл, чтобы отдохнуть вместе с остальными. Ко мне подошла Катиара. Чуть помолчав, подбирая слова, она сказала:

- Знаю, тебе всё равно, ведь ты бессмертный, но… Мне очень жаль Кхилиамин.

- Ты вдвойне права. Её жаль. И, как бессмертный, я не чувствую ничего.

Сложно сказать, сколько времени прошло. Но по старым меркам где-то полтора-два хавора. Одни за другим пробудились талами и начали проверять друг друга, правильно ли они понят битву с Гурзураем. Но их прервали сопнары, которые, поняв, что кольер и его приближённые проснулись, пришли со словами благодарности. Ведь никто, в конце концов, не остался лежать безжизненным. Так что они преклонились перед Йимиром и сказали, что признают его своим повелителем. Однако сам Йимир не позволил им короновать себя. Он попросил их подняться, а после объяснил, что он – кольер, но никак не далод, повелитель или бог. Он готов возглавить Элунею, ведь он, и в самом деле, имеет опыт посредника, но вот именно, что посредника. Он возглавит Элунею, как кольер. Сенонцы были согласны.

После этого они все собрались там, где был повержен Гурзурай. Но на месте груды камней лежал только лишь посох, что был его сердцем и движущей силой. Пока талами спали, сюда явился разорад и забрал эти камни, как некогда они забрали останки Абстаи́ла и За́зума, побеждённых Дракалесом и Кселаем. Эти камни таят в себе силу великого, и будет лучше хранить их в некрополисе, куда не дотянется рука ни одного из существ, что обитают в пространствах. Но Йимира перестала интересовать судьба этих камней, когда он взял в руку артефакт, который заслужил. Это был изящный металлический шест золотого цвета, на вершине которого находилась большая белая сфера. А вокруг этой сферы располагались четыре сферы поменьше: красная, синяя, зелёная и жёлтая. Чтобы не гадать с тем, какой силой обладает артефакт, Йимир взглянул на него своим расширенным взором, и вновь его разум заполонила пелена. Связи, сплетения, силы. Он отстранился от своего артефакта, с недоумением глядя на него. А после из его уст вырвалось такое выражение:

- Эта штука сделает меня богом.

Но всё-таки одно он понял: посох этот связан с Элунеей, подобно тому, как Гурзурай был связан с этим миром.

И вот, стоят они все посреди пустоши, в которую это место превратил господин стихийных катастроф и природных катаклизмов, и недоумевают, как им быть. Совершенно очевидно, что за ту битву, которую они тут выдержали, им должны были достаться те райские условия, которые они застали, как только перешагнули порог этого мира. Йимир предположил, что всё вернётся, как было, когда они разберутся с оставшимися пьедесталами, которые удерживают эфир в плену. Что ж, это было как раз то, что нужно – цель, чтобы отвлечься от худого наследия, что им оставил Гурзурай. И все отправились за Йимиром, чтобы посмотреть на то, как он будет освобождать зенте из ловушки времени. Сименторий спросил его: