Тристан устремил взгляд в потолок. Пять швов, дыра от пули и шишка размером с яйцо.

– Ну что ж, – неспешно проговорил он, – я ведь неплохо себя показал во всей этой истории, верно?

– Ты произвел на меня большое впечатление, – охотно подтвердила Симона.

– Чем именно? Моей способностью принимать в себя все, что летит?

– Это вышло чисто случайно. – Симона хихикнула. – Не сомневаюсь, что у тебя хватило бы находчивости, чтобы избежать письменного стола, если бы тебе только что не прострелили бок, а в плече у тебя не торчал нож. Кроме того, не забывай о том, что ты меня спас. Рана у тебя в боку предназначалась мне.

Тристан хмыкнул.

– Это самое малое, что я мог сделать. К сожалению, я не разгадал план Люсинды и не знал, куда отправиться тебя искать, так что тебе пришлось самой себя освобождать. Я также не догадался, что Эмми сошла с ума, убила свою мать и решила воспользоваться ее планом, чтобы убить нас.

– Дорогой, ты чересчур строг к себе. – Симона ласково усмехнулась. – Я тоже не поняла, что Эмми сорвалась в пропасть, пока не добралась сюда и не увидела отъезжающего извозчика. И я не подозревала о плане Люсинды, пока та не сочла нужным поделиться им с Сарой.

Тристан мгновенно насторожился:

– Черт, Сара! Я о ней совершенно забыл. Надеюсь, с ней все в порядке?

Симона пожала плечами:

– Похоже, да. По крайней мере она сумела добежать до своего гостиничного номера, побросать в сундук свои пожитки и купить билет на корабль, отплывающий в Кадис.

– В Кадис?

– Люди Ноуланда доложили, что это был первый корабль, который ей удалось найти после того, как мы убежали от Люсинды. Правда, я велела ей прийти сюда и сказать тебе, что мы сбежали и чтобы ты не являлся на вызов, который тебе пришлет Люсинда, но…

– Но Сара, как всегда, сделала все по-своему. До этого считалось, что она выходит замуж за Джорджа.

Симона тихо кашлянула:

– Если уж мы заговорили о замужестве…

– То что?

– То у нас возникла небольшая проблема. – Симона постаралась не выдать своего волнения. – Впрочем, ничего такого, что мы не смогли бы решить.

– И что это за проблема?

– Понятия не имею, как это получилось и почему Дрейтон так думает, – начала она, – но, похоже, у него создалось впечатление, будто мы собираемся пожениться.

Тристан собирался действовать совершенно иначе, но раз уж сам герцог…

– Милая, у него создалось впечатление, что мы собираемся пожениться, потому что я попросил его благословения.

Симона изумленно заморгала.

– Не может быть!

– Может. Герцог счел необходимым предупредить меня, что ты отвратительно готовишь и имеешь привычку бродить по кухне в поисках еды, а потом назвать результат поисков трапезой. Еще он сказал, что вряд ли меня интересует его мнение и потому он не намерен тратить свое время на то, чтобы нам мешать.

Симона улыбнулась: в этот момент она почувствовала, как поет ее сердце. Ах, до чего хороша жизнь! И дальше она обещает стать еще лучше, но, конечно, она не будет торопить процесс, который к этому приведет.

– Интересно, с чего тебе захотелось на мне жениться? – поинтересовалась она. – Дрейтон сказал правду – хуже меня никто не готовит.

– Но повар у меня уже есть.

– К тому же я не умею ни шить, ни вязать, ни вышивать…

– Ну и что? У меня есть портной, а если мне нужны связанные или вышитые вещи, я иду в галантерейную лавку.

– Кроме всего прочего, я же настоящий скандал! – В голосе Симоны послышалась тревога. – Лондон уже гудит от пересудов о том, как и зачем я ударила тебя ножом.

Тристан ухмыльнулся:

– Сомневаюсь, чтобы кто-то особенно переживал из-за этого. Куда интереснее последние новости о Безумных Локвудах. Дорогая, мне очень жаль, но сумасшедшая сестра, убитые мачеха и кучер, два похищения и нападение на представителя Скотленд-Ярда опередили небольшую ножевую рану как минимум на несколько миль.

– Ну ладно. Теперь давай посмотрим на это с такой стороны… Мне-то зачем выходить за тебя замуж?

Тристан попытался гордо выпятить грудь, но, к его большому сожалению, рана не дала ему этого сделать. Тем не менее он не растерялся:

– У меня стальные мускулы. – Он спустил одеяло ниже пояса. – Не хочешь на них посмотреть?

Вместо ответа Симона расстегнула верхнюю пуговицу блузки со словами:

– Ты не единственный в мире человек с великолепными мускулами. И потом мускулы – не всегда главное.

– Это так, – согласился Тристан и тут же занялся пуговицами на ее юбке. – Но я получу преимущество перед остальными, если ты будешь знать, что я тебя люблю?

– Получишь. – Симона покровительственно улыбнулась. – Но ты сильно ударился головой, и порядочность требует, чтобы тебе дали время и ты смог прийти в себя.

Тристан запустил пальцы ей за пояс и притянул ближе к себе, а она охотно позволила ему это сделать.

– Ты можешь дать мне целую вечность и еще один день, – прошептал Тристан, легко касаясь губами ее губ, – но это ничего не изменит, Симона. Я тебя люблю. Я люблю тебя с той минуты, когда ты села на подоконник и предложила мне добиваться тебя.

– А теперь, когда ты меня добился?

– Так я тебя добился? Ты моя?

– Целиком и полностью. Я люблю тебя с той минуты, как ты ухмыльнулся и ловко срезал с меня платье.

– Ну и ну! – Тристан в восторге помотал головой.

– А помнишь тот морской узел? Я тогда чуть в обморок не упала.

Он рассмеялся.

– Похоже, мы потратили даром массу времени. – Он быстро расстегнул пуговицы ее блузки. – Что ты скажешь на то, чтобы больше его не тратить впустую?

Симона прищурилась:

– Возможно, сейчас тебе не следует слишком напрягаться.

Тристан медленно улыбнулся – он отлично знал, как действует на нее его улыбка.

– Счастливые люди поправляются быстрее, поверь.

Симона с трудом перевела дыхание:

– Только не в том случае, когда у них рвутся швы, открываются раны, и они умирают от потери крови.

Умереть от потери крови? Ну уж нет!

– Думаю, в ближайший час у меня ничего не порвется – ну, может, только твоя блузка, если ты не придвинешься так, чтобы я смог расстегнуть пуговицы.

Симона не двинулась с места.

– Ты ведь не собираешься стать одной из вечно беспокоящихся и суетящихся жен?

– Если ты на такую рассчитывал, – ответила она и, тихо засмеявшись, встала с кровати, – то тебя ждет горькое разочарование.

Тристан напрягся.

– Куда это ты собралась?

– Разве не ясно? – Симона подошла к столику. – Мне давно следовало бы уйти домой, чтобы подумать о спасении остатков благопристойности и все такое прочее.

Благопристойности? Если бы сейчас благопристойность Симоны кого-нибудь интересовала, то Хейвуд уже стоял бы в ногах его кровати и неодобрительно хмурился.

Спрятав улыбку, Тристан спросил:

– Полагаю, тебя уже ждут внизу, чтобы забрать домой?

– Я об этом ничего не знаю.

– Милая, если уж Хейвуду все равно, то остальным и подавно. И потом нам слишком поздно притворяться, будто нас интересует благопристойность. Как говорят в таком случае, корабль уже давно уплыл.

Симона вздохнула:

– Тогда скажи, может, тебе хочется есть?

– Хочется, но не есть.

– Значит, ты хочешь чего-нибудь выпить? Кстати, миссис Дэвис принесла чаю…

– Нет, только не чай! – К этому моменту в голове Тристана уже стал складываться блестящий план. – У меня в секретере есть бутылка бренди.

Симона подошла к богато украшенному резьбой секретеру из красного дерева и опустила крышку.

– Тут еще две рюмки! – с удовлетворением отметила она, доставая из пазов открывшееся ее глазам сокровище – фляжку и две стопки. – Как это предусмотрительно с твоей стороны!

Она налила в каждую рюмку по щедрому глотку, потом снова закрыла бутылку и протянула одну рюмку Тристану.

– Смотри, как бы от этого у тебя еще больше не заболела голова.

– Напротив, это поможет мне забыть о боли, – ухмыльнулся Тристан, принимая рюмку.