«1. Атака будет ночью с храбростью и фуриею российских солдат. В разстройки, против правого неприятельского положения, где у них первой незнатной лагерь, потом, пробиваясь до пашинских палат, где у них лагерь поменьше, а наконец и версты 3 оттуда далее до их лагеря побольше. Батарея их при первом за рытвиною, при пашинских палатах и уповательно, что та батарея посильней, непременно надлежит ее сорвать, следуя до третьего их лагеря.

2. Благопоспешнее ударить горою один каре выше, другой в пол горы, резерв по обычаю. Стрелки на 2 половины каждая на 2 отделения. Первая с правого карея, другая с левого карея, с правого в пол горы, вперед и берегом; с левого, сбоку и спереди, стрелки алармируют и тревожат. Карей обходят рытвину или проходят чрез нее, где способно.

3. Переправляющаяся конница примыкает к резерву, казаки тоже и могут выезжать на тревоженье и шармицированье или примыкают к ближнему карею.

4. Резерв без нужды не подкрепляет, а действует сам собою как и оба карей.

5. Турецкие суда отрезывает и отбирает ближней каре или, буде ближе, то резерв и тот час их спустить в устье Аргиса, против Кашперова.

6. Пушки турецкие отводятца в резерв, чтоб карей в их быстроте ими задержаны не были. А тяжелые и неходкие остаютца до времени, особливо ежели можно, срываютца в воду. Заряды при пушках отвозятца також в резерв. Порох при пашинской квартире, ежели можно, отвозитца к нашим судам и переправляетца на сю сторону. Буде не можно, то срываетца в воду, дабы после от него не было вреда.

7. Как скоро г. майор Кашперов услышит первой выстрел, то переправляет пеших казаков на остров при командире и тревожит весьма поспешно и отводит.

8. Ежели г. полковник князь Мещерский за благо усмотрит переправить пеших карабинер на ту сторону для действия к Туртукаю, передаютца на его волю. А когда турки между тем учинят на судах паче чаяния какую вылазку на сию сторону, то их рубить, колоть и отрезывать. Сия есть генеральная диспозиция атаки. Прибавить к тому, что турецкие обыкновенные набеги отбивать по обыкновенному наступательно. А подробности зависят от обстоятельств, разума и искусства, храбрости и твердости господ командующих».

9. Возвращение по сю сторону быть надлежит по окончании действия и разбития турок во всех местах.

10. Турецкую отбитую артиллерию сколько возможно ставить на суда, и к тому времени можно подвесть наш паром, что у Кашперова будет в устье Аргиса. Впрочем, топить!

11. Прежде переправляется конница, карабинеры и казаки, а пехота стоит на выгодном месте для прогона турецких набегов.

12. Между тем Туртукай весь сжечь и разрушить палаты так, чтобы более тут неприятелю пристанища не было.

13. Весьма щадить жен, детей и обывателей, хотя бы то и турки были, но не вооруженные. Мечети и духовной их чин для взаимного пощажения наших святых храмов.

14. Потом переправляется и пехота, и да поможет Бог!»[22]

В данном отрывке мы видим не просто план действий, а, что очень важно, картину будущего боя, ясно представляя себе, каким образом и какие именно события будут разворачиваться на полях сражений. Ретроспективно же можно отметить, что именно этот сценарий, как, впрочем, и большинство других, разработанных Суворовым, осуществился на практике. Как сказал полководец, так все и произошло.

Помимо указанного нами сценарного подхода к постановке задач, в данном документе можно выделить еще ряд важных моментов.

1. У Суворова нет даже тени сомнения в каком-либо ином, кроме победного, исходе военной операции – черта, свойственная всем без исключения инструкциям и распоряжениям Александра Васильевича. В частности, даются четкие указания, что делать с захваченными турецкими пушками.

2. Суворов намеренно оставляет «детали на усмотрение господ командующих». И это тоже базовый принцип его подхода к управлению, на котором мы позже остановимся подробнее.

3. «Весьма щадить жен, детей и обывателей» – совет, который можно найти практически во всех суворовских документах. Александр Васильевич всегда старался пресечь, насколько это было возможно, свойственную людям на войне жестокость, воспитывая в подчиненных высоконравственное и милосердное отношение к противнику.

4. Используя эмоциональные компоненты речи в начале («С храбростью и фурею русских солдат») и в конце высказывания, – а психологи знают, что именно такие моменты лучше всего запоминаются, – Суворов обращается не только к мыслям, но и к чувствам людей, и делает это мастерски.

На эмоциональной составляющей суворовских распоряжений остановимся подробнее, поскольку она самым тесным образом связана с его умением мотивировать и вдохновлять людей. Вот что писал о Суворове, прямо скажем, не испытывавший большой любви к нашему полководцу британский поэт лорд Байрон в своей поэме «Дон Жуан»:

Эти стихи очень ярко демонстрируют, как сейчас модно говорить, эмоциональную компетентность полководца. Нет, слово «компетентность», пожалуй, слабовато. Лучше сказать – артистизм, мастерство. Способность стремительно перевоплощаться, быстро переходить из одной роли в другую, удивлять, яркими, образными метафорами захватывать и удерживать внимание слушающих, вызывать у них наиболее подходящие для конкретной ситуации эмоции – специфические черты характера Суворова.

В обращении к солдатам он всегда взывал к самым высоким чувствам, буквально зажигая их сердца. В уже упоминавшемся фильме «Суворов» звучали такие слова: «Воины, орлами взлетели вы на самые высокие вершины Европы. Древняя слава в знаменах ваших шумит! Победа горит на острие штыков ваших! Победа вас любит! Вперед!» Разве могли они кого-нибудь оставить равнодушными?

Уже одним своим присутствием Суворов везде учреждает живой адекватный порядок, который у него рождается прямо сейчас, на месте, а не согласно артикулу, и этим добивается максимальной адекватности предпринятых действий. Такого же подхода он требует и от подчиненных, воспитывая в них максимальную самостоятельность и инициативность. Суворову был свойствен так называемый поручительный способ управления. Он неизменно требовал от командиров «руководствоваться предписаниями моими», но с учетом «обстоятельств и положения дел», «благоразумно» избирая лучшие и выгоднейшие способы для поражения и истребления противника. «Общий приказ они должны иметь, но ни в какие подробные указания я не могу входить. Так как пока дойдут до них мои указания, обстановка может не раз измениться. Эти господа генералы и сами должны лучше знать, что делать; гораздо лучше, чем если давать им указания на расстоянии»[24].

Из письма генералу А. М. Римскому-Корсакову: «Само собой разумеется, что Вам предоставляется полная самостоятельность (здесь и далее выделено мной. – В. Л.) в подготовке всех мероприятий по преодолению надлежащим образом трудностей данной местности и в подавлении неприятеля. В зависимости от обстоятельств на Вас возлагается также составление на месте частных диспозиций, сообразуясь с целесообразностью в достижении поставленной цели»[25].