Когда они достигли вершины перевала, перед ними открылся вид на долину. В центре возвышался северный храм Равновесия — древнее сооружение из белого камня с массивными колоннами и куполом, покрытым замысловатыми узорами, которые, казалось, двигались, перестраиваясь прямо на глазах. Вокруг храма виднелась тонкая мерцающая линия — остатки защитного барьера, последний рубеж обороны.

Но не это привлекло внимание Елены. У подножия дороги, ведущей к храму, стояла группа людей. В центре выделялись две фигуры — мастер Ю, на лице которого застыло выражение глубокой скорби, и рядом с ним странное существо, лишь отдалённо напоминавшее человека.

Кожа этого существа имела металлический оттенок, отражая свет закатного солнца.

— Михаил, — выдохнул Феликс, его голос дрогнул впервые с начала путешествия. — И мастер Ю. Они перехватили нас.

Елена почувствовала, как напряглось его тело, как изменился ритм его дыхания. Печать на его груди запульсировала с новой силой, вспыхивая золотистым светом даже сквозь плотную ткань одежды.

— Они знают? — тихо спросила она, хотя ответ был очевиден.

— Теперь — да, — Феликс повернулся к ней, и в его глазах она увидела тревогу, смешанную с решимостью. — Михаил чувствует любые изменения в энергетической системе мира. Печать, которую мы восстановили… это не просто символ силы. Это часть его работы.

Он сделал глубокий вдох, словно собираясь нырнуть в ледяную воду.

— Время заканчивается. Трансформация должна начаться как можно быстрее, иначе всё будет потеряно.

Отряд начал спускаться в долину. Напряжение нарастало с каждым шагом. Земля под ногами едва заметно вибрировала, словно живое существо в ожидании. Когда две группы сблизились на расстояние голоса, Михаил выступил вперёд. Его движения были плавными и точными, как у идеально настроенного механизма. Металлическая кожа переливалась в закатном свете тысячами оттенков от золота до серебра, а в каждом движении суставов слышался тихий, мелодичный перезвон.

— Чжан Вэй, — произнёс он, и его голос звучал как вибрация металлических струн, заставляя воздух резонировать. — Или мне следует называть тебя Феликс?

По рядам спутников Феликса пробежал удивлённый шёпот. Многие не знали его истинного имени и теперь с недоумением и тревогой смотрели на своего лидера, в котором вдруг увидели незнакомца.

— Михаил, — Феликс кивнул, сохраняя внешнее спокойствие, хотя Елена чувствовала бурю эмоций, бушевавшую под этой маской. — Я знал, что ты почувствуешь изменения в энергетической системе. Барьер рушится быстрее, чем ты предполагал, не так ли?

— Барьер держался бы ещё несколько дней, если бы ты не ускорил процесс своими манипуляциями с печатью, — ответил Михаил. В его голосе не было гнева, лишь констатация факта, но от этого его слова звучали ещё более жутко. — Ты не стремишься спасти мир — ты хочешь его переделать. По своему усмотрению, как когда-то пытался настоящий Чжан Вэй.

Мастер Ю вышел из-за спины Михаила. Обычно прямая спина старого мастера теперь была слегка сгорблена, словно под тяжестью невидимого груза. Его лицо выражало глубокую печаль и сожаление.

— Я чувствовал перемены с того момента, как ты вернулся от Хранителя Потока, — тихо произнёс он, глядя Феликсу прямо в глаза. — Когда ты вернулся из северного храма, твоя аура изменилась. Ты больше не стремился восстановить гармонию — ты искал путь к перестройке самих основ мироздания.

Феликс молчал несколько мгновений, его пальцы непроизвольно касались печати, пульсирующей под одеждой.

— Учитель, — наконец произнёс он с искренним уважением в голосе. — Вы научили меня видеть истинную природу потока, понимать его сущность. Разве вода не меняет русло, когда прежний путь становится непроходимым?

— Я учил тебя течь в согласии с миром, а не переиначивать его основы, — с болью ответил мастер Ю. — Вода находит путь между камнями, но не разрушает гору, на которой расположена.

— Иногда поток должен изменить не только русло, но и сам ландшафт, чтобы выжить, — возразил Феликс, делая шаг вперёд. — Столетия борьбы со скверной привели нас в тупик. Мы лишь отсрочивали неизбежное, латая барьер, который в конечном итоге всё равно рухнет.

— Ты не Чжан Вэй, — покачал головой мастер Ю, его глаза блестели от сдерживаемых эмоций. — Но я вижу в тебе его ошибки. Ту же гордыню, то же высокомерие, ту же уверенность, что мир можно и нужно подчинить воле одного человека.

— Я не стремлюсь подчинить, — возразил Феликс. Золотые искры вспыхивали вокруг него при каждом слове, словно его речь вызывала колебания в самой ткани реальности. — Я ищу путь через трансформацию, которая сохранит сущность бытия, но изменит его форму.

Елена видела, как замешательство распространяется по рядам их спутников. Многие не понимали происходящего, но чувствовали, что решается судьба не просто их группы, а возможно, всего мира. Некоторые воины отступали назад, не желая участвовать в конфликте между столь могущественными силами. Другие оставались рядом с Феликсом, их лица выражали решимость следовать за ним до конца. Третьи медленно, почти незаметно для себя, смещались к Михаилу и мастеру Ю, выбирая привычный, знакомый путь.

Глава 64: Серебристый путь

Раскол происходил прямо на её глазах — незримая трещина, такая же реальная, как разлом в небе над долиной. Воздух вокруг наполнился металлическим привкусом, словно перед грозой, но эта гроза рождалась не из облаков — она приходила из-за грани миров.

С юго-восточного склона появилась ещё одна группа людей. Елена стиснула зубы, когда узнала идущего впереди. Лин. Но не тот юноша, которого она лечила и защищала, а нечто… иное. Правая половина его лица покрылась сетью чёрных линий, пульсирующих в такт с сердцебиением. Они струились под кожей, словно живые существа, меняя узоры с каждым вдохом. Правый глаз приобрел багровый оттенок — не человеческий, не животный — зрачок стал вертикальным, как у хищной птицы.

Но главное, что поразило Елену — взгляд. Ясный, осознанный. В нем не было пустоты одержимых скверной. В нем читалась решимость, принятие и что-то ещё, почти неуловимое — след мучительной борьбы, которую он вёл сам с собой.

За ним следовали около дюжины воинов Школы Небесного Ветра, также затронутых скверной. Их тела подрагивали, словно борясь с чужеродной сущностью внутри. Одежды колыхались без ветра, а шаги не оставляли следов на земле. Но в их движениях сохранялась человеческая плавность — не механическая отрешённость марионеток, какими обычно становились одержимые.

— Интересная встреча, — произнёс Лин, останавливаясь на равном расстоянии от обеих групп.

Его голос изменился — в нём появилась глубокая вибрация, заставлявшая воздух вокруг дрожать, как во время далёкого грома. Земля под его ногами слегка темнела, трава свёртывалась, но не чернела полностью — словно достигнув какого-то равновесия между жизнью и скверной.

— Защитники старого порядка и визионер нового. А я, видимо, нечто среднее между ними.

— Лин, — выдохнула Елена. Её печать школы Теневого Шёпота отозвалась на его присутствие холодной пульсацией, словно распознавая в нём часть родственной тьмы. — Что… что произошло с тобой?

Молодой человек улыбнулся, от чего тёмные линии на его лице пришли в движение, переплетаясь в новые узоры, напоминающие древние письмена.

— Я нашёл свой путь, Юнь Лин. Или мне следует называть тебя Елена? — он перевёл взгляд на Феликса. — Теперь я понимаю, почему вы двое так хорошо чувствовали друг друга. Оба чужаки, пришельцы. Оба явились изменить наш мир.

Елена ощутила, как правая рука Феликса едва заметно напряглась. Их связь, ставшая глубже после восстановления печати, позволяла чувствовать его состояние почти как своё собственное.

— Ты контролируешь скверну, — произнёс Феликс. Это не был вопрос — он видел, как тёмные линии подчиняются воле Лина, перемещаясь по его коже и одежде в соответствии с его эмоциями.

— Не совсем, — Лин покачал головой, и на мгновение вокруг него сгустилась тень, словно фрагмент ночи материализовался посреди дня. Его левая рука, всё ещё полностью человеческая, нервно сжималась и разжималась, выдавая внутреннюю борьбу. — Скорее, мы достигли… взаимопонимания. Я долго боролся с ней, выстраивая внутренние барьеры в своём сознании. Но потом понял, что вместо стен нужны мосты.