Невра похлопал по плечу Родеон, сказал негромко на ухо:

– Ничо, герой. Будешь, как сыр в масле кататься, с Иоландой. Я ж вижу, она тебя уже боготворит – сильный, смелый и все такое. Про то, как набил морду Чермету, а потом и саргонцам на базаре, уже говорит весь город! Ни один герой до тебя не умудрился прославиться тут всего за один день. А ежели в самом деле победишь зверобога, а не просто попользуешься…в смысле, женишься на княжне, то цены тебе не будет. Если не убьешь зверобога, будет перед княжной и людями неловко, сам понимаешь.

– Я не могу жениться, – молвил Тарх в ответ негромко.

– Почему? – удивился Родеон. – В корне не уродился? У нас тут есть красивые знахарки, и не такое вылечивают. Отпоят травами, разотрут, смажут…а ежели захочешь, и не только это…хе-хе…

Таргитаю в лицо хлынула кровь, помотал головой.

– С корнем все в порядке! – заверил он. – Просто не могу – я странствую, помогают людям, хочу улучшить мир…

– Ээ, брат, – возразил Родеон, рассмеявшись, – все, отбегался. Считай, если пришел и набил морду артанскому жениху Иоланды, ты занял его место. Теперь, ежели откажешься, ее опозоришь да и без защиты оставишь все княжество. Поэтому ночью ступай в поле, убивай зверобога, а потом – и свадебку справим. Все, как положено, хе-хе.

– Я ж говорю – не могу я, – развел руками печально невр. – Да и женитьба – это не мое, я уже чуть не женился несколько раз.

– Тоже, что ли княжен спасал? – спросил заинтересованно Родеон. – Ну да у нас разговор короткий. Либо потом женишься, либо – голову с плеч. Разве что возникнут особые обстоятельства. А они не возникнут, будь уверен, Таргитаюшка.

Последнее слово князь произнес насмешливо, с нескрываемым сарказмом.

Тарх едва не взвыл от обиды на себя самого – вот так хочешь помочь слабой красивой женщине, а тебя потом тащат под венец. Но и не помогать не может, вот и поди знай, как быть. Боги вроде бы все из себя мудрые и знающие, но это не про меня, посетовал невр. Хотя, когда дело касается женщин, даже другие, более старые и мудрые, вряд ли скажут наверняка.

Не зря Олег держится от них подальше. Может, тоже попробовать? Но Таргитай понял, что сия ноша будет неподъемна, поспешно налил в братину вина до краев, и быстро осушил, а потом придвинул блюдо с жареным поросенком. Машинально принялся отрывать здоровенные, истекающие жиром ломти мяса, запихивать в рот, и глотать, почти не прожевывая, чтобы хоть как-то отвлечься от грустных размышлений.

Все размышления вообще грустные, мелькнула мысль. Куда приятнее играть песни. Бедный Олег, все время мыслит, причем не только за себя, а за весь людской род, как у него голова еще ни разу не лопнула?

Раздался грохот упавшей лавки, зазвенела сброшенная на пол посуда. Подняв голову от жареного с яблоками гуся, Таргитай узрел, как из-за стола поднялся воин громадного роста. Нетвердой походкой, с кубком в руках двинулся в его сторону.

Остановившись у княжеского стола, воин остановился. Повернувшись к Иоланде, которая вела беседу с Родеоном, ответил земной поклон.

– Здрава буди, светлая княжна, – проговорил он. – Я много слышал про твоего будущего мужа Таргитая, знаю о его подвигах. Дозволь помериться с ним силушкой богатырской!

В пиршественном зале наступила тишина.

– Не боишься ли ты, Вышеслав, что могучий Таргитай тебя победит на глазах у всех? – спросила княжна, приподняв бровь и оглядев внимающих гостей. Она испытала прилив гордости – вот он шанс Таргитаю вновь продемонстрировать силу и доблесть прилюдно. Только теперь не на базаре, а для видных мужей княжества. Тогда они еще сильнее проникнутся к этому богатырю и полюбят его как своего будущего властителя, ее мужа.

– Я же не собираюсь с ним биться на кулаках, – пояснил Вышеслав, заплетающимся языком. – Мы просто померимся силой.

– У мужчин это может означать все, что угодно! – пояснил Родеон насмешливо и посмотрел на княжну. – Иоланда, дитя мое, позволь мужчинам…пообщаться. Вышеслав не будет калечить Таргитая, я отправлю отроков присматривать. А лишний синяк или шрам от переломанной руки или ноги мужчину только украсит.

– Ему еще со зверобогом ночью драться, – напомнила Иоланда. – Добро, Вышеслав. Ежели так уж хочется, то действуй. Разумеется, если сам Таргитай не возражает.

Все головы повернулись к дудошнику, который так увлекся поеданием котлет и мелких колбасок, что не сразу заметил, что все внимание обращено к нему.

– А? Что? – он хлопал длинными ресницами, сперва оглядывая зал с гостями, а потом перевел взор на Иоланду и Родеона.

– Не соизволишь ли ты, доблестный Таргитай, – проговорил Родеон снова, – помериться силой с одним из наших лучших богатырей, Вышеславом Дуболомом? Он выходил победителем во многих битвах и двобоях.

Тарх вздохнул, поняв, что, скорее всего, выбора нет, и княжна просто хочет, чтобы он развлек гостей на пиру. Он заметил, что бояре и дружинники за столами уже довольно потирают ладони, что-то шепчут друг другу. Затем ушей коснулся едва слышный звон монет, когда начали ставить заклады.

– Ну разве что просто помериться силой, – сказал Таргитай милостиво и поднялся из-за стола. – Убивать друг друга не станем, а до смерти, тем более.

– Ура! – радостно заорал пьяный Вышеслав, вскинув руки. – Благодарю за оказанную честь, доблестный Таргитай!

Вышеслав скинул шубу, в которую одет несмотря на летнюю жару, и остался в синем кафтане поверх кожаных штанов с широким поясом, где есть петли для топора и швыряльных ножей. На одежде уже заметны жирные пятна от еды, под мышками темнеют широкие пятна, а в усах и бороде застряли крошки хлеба.

– Князь Родеон, – молвил Вышеслав, – вели принести нам стол! Предлагаю начать с того, что поборемся на руках!

Он посмотрел на Таргитая, тот равнодушно пожал плечами, мол, мне все равно, в каком занятии тебя победить.

– Вот видишь, любезная племянница, – сказал Родеон Иоланде негромко, – никто твоего Таргитая убивать не собирается – они просто поборются на руках. Можно разве что руку сломать противнику или вывихнуть, но мужчины на такие мелочи разве смотрят?…

Княжна нехотя кивнула, но улыбка поблекла, словно уже пожалела, что одобрила эту простую вроде бы мужскую забаву.

По знаку Родеона гридни внесли небольшой стол, сколоченный из толстых дубовых досок.

– Вина! – громко потребовал Вышеслав, вытянув руку.

Кто-то вложил ему в ладонь полную до краев чашу, он приложился и быстро осушил. Затем, громко по-молодецки рыгнув, отдал ее, и Тарх увидел, что огонь в его глазах вспыхнул ярче, но выражение в них сделалось более непонятным, как будто там смешались все чувства сразу или же на воина сошло священное опьянение. Такое, как слышал Тарх, не так давно стали практиковать некоторые волхвы-отшельники – видимо, чтобы быстрее наладить прямую связь с богами и ускорить поиск Истины.

К столу с обеих сторон поставили по лавке, и Вышеслав первый уселся, едва не промахнувшись. Его поддержали, усадили, дали еще кубок, который опрокинул в себя, и взревел в предвкушении соревнования, как бык перед тем, как броситься на мавра с красной тряпкой.

Дудошник сел напротив. Оба поставили локти на столешницу, ладони переплелись, и богатыри, напрягая руки, не отрывая зады от лавки, начали стараться положить руку противника и прижать своей.

Тарх решил не спешить, но Вышеслав, как ни старался, не мог положить руку невра. На лбу от напряжения стала пульсировать жилка, по вискам стекают мутные капли, он практически наваливается всем мускулистым телом, но без толку. Таргитай подобен скале, рука не сдвигается ни на волос.

Вышеслав громко выдохнул, и тут в атаку перешел Таргитай. Он стал нажимать на руку противника все сильнее, но не смог ее сдвинуть. Подивившись, сперва удвоил, затем утроил натиск, но рука богатыря сдвинулась лишь немного.

Тарх взмок от усилий, и у него начали слезиться глаза – из подмышки у Вышеслава воняет так, что хоть в омут головой. А тут он еще и выдохнул Тарху прямо в лицо, и невр почувствовал, что его сейчас вывернет наизнанку от этих гадостных запахов.