– Чего вам надо? Вы же меня остановили только потому, что я черный?

Прежде чем кто-то из сотрудников успел что-либо сказать, Рой Грейс шагнул вперед, показав собственное удостоверение.

– Мы, по-твоему, ясновидящие? – спросил он.

– Чего?

– Считаешь, мы ясновидящие?

– Ничего я не считаю. Вы меня остановили, потому что я черный. Вот что.

– Как тебя звать? – любезно осведомился Грейс.

– Дарий.

– Дарий… а дальше как?

– Ага, Дарий Как. Так меня и зовут. Дарий Как.

– Хорошо, Дарий, – кивнул Грейс. – Не подскажешь, как бы мы узнали, что ты черный, до того, как тебя остановили?

– Но вы же потому меня и остановили, – нахмурился велосипедист.

Грейс покачал головой:

– На тебе маска, куртка, застегнутая до горла, и перчатки. Да под всей этой одеждой ты б хоть марсианином был, мы бы и не узнали. Езда на велосипеде по тротуару является правонарушением, но мы задержали тебя не поэтому. Этническая принадлежность тут ни при чем, но уж коли разгуливаешь в такой жуткой маске, за нее мы обязаны остановить. Вечер еще ранний, не думаешь, что детишки испугаются, если увидят? – Грейс улыбнулся. – А ты выставляешь все так, как будто мы тут в масках. Мы же монстры, а с тобой все в порядке.

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, Дарий, что меня волнует только одно: чтобы обычные люди могли ходить по улице – по любой улице, на свой выбор – без страха и без оглядки, не рискуя попасть под колеса чудищу на велосипеде. Я что, расист, раз этого хочу?

Дарий посмотрел на него, будто пытаясь взять в толк, к чему он ведет.

– Так, по-твоему? – настойчиво произнес Грейс. – Я не собираюсь тебя обыскивать или выписывать штраф за езду по тротуару или езду в темное время суток без фар, а ведь мог бы. Я отпущу тебя восвояси при одном условии.

– При условии?

– Да, при одном, – кивнул Грейс.

– И типа при каком?

– Когда приедешь, куда ты там собрался, передашь своим приятелям сообщение. Ты же передашь, Дарий?

– Что за сообщение?

– Что не все копы – скоты. Скажи им, что мы ведь и ваши копы тоже. Мы заботимся обо всех, независимо от цвета кожи, пола или веры. Скажи, пусть они доверяют нам и сотрудничают с полицией, чтобы сделать этот город лучше. Иди своей дорогой и передай им это сообщение. Скажи, что мы тебя не обыскивали и не выписывали штраф за езду по тротуару.

Дарий настороженно посмотрел на него, будто все еще ожидал подвоха.

– Передай им слова, которые мне часто мама говорила, – сказал Грейс.

– А?

– Мама мне часто говорила: «Если у тебя когда-нибудь будут неприятности, обратись к полицейскому».

– Даже и не мечтай, мать твою! – Парень опустил маску и помчался прочь, яростно крутя педали.

– Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, – пожал плечами Грейс, повернувшись к коллегам.

– Десять баллов за попытку, босс, – похлопал его по спине Дэйви.

– И единица за результат, сэр, – добавил Хортон.

И вновь вся чудовищность того, с чем они боролись, это колоссальное культурное противоречие, поразило Роя Грейса.

Через миг Хортон наклонил голову, прислушиваясь к треску радио в нагрудном кармане.

– Мы в деле! – подняв глаза, радостно воскликнул он и побежал обратно к машине.

Грейс и Дэйви ринулись за ним.

27 ноября, вторник

Хортон прибавил скорость, пока Грейс и Дэйви пытались пристегнуть ремни безопасности, потом развернул машину и помчался обратно к перекрестку с главной дорогой, где в ожидании остановился.

– Маленький засранец на красном мопеде, в зеленом шлеме, только что плеснул кислотой в лицо мужчине и схватил его мобильник. Направляется по этой дороге на север. Номерной знак – Чарли-альфа-ноль-восемь.

И в ту же секунду мимо них пронесся ярко-красный мопед.

– Вот он!

Привычным движением Пол Дэйви, сидевший на переднем пассажирском месте, наклонился и включил синюю мигалку с сиреной, в то время как Хортон выскочил на встречную полосу и резко прибавил газу. Машина взвыла и промчалась мимо нескольких автомобилей, набирая скорость и, как показалось Рою Грейсу на заднем сиденье, не замечая встречного движения, которое словно растаяло, когда Хортон протиснулся в щель между автобусом и такси.

Мопед замаячил впереди между фургоном и частным такси, примерно в сотне метров впереди.

Почти догнали.

Хортон развернулся, обгоняя фургон. Светофор загорелся красным – мопед проехал на него. Хортон едва сбавил скорость – риск, на который Рой Грейс не пошел бы в Брайтоне, – и рванул следом; справа и слева от них резко тормозили машины. Грейс затаил дыхание. Раньше он до смерти боялся, когда его приятель Гленн Брэнсон садился за руль, но Гленн и рядом не стоял с Хортоном. Стоило признать, однако, что Хортон водил блестяще.

Почти догнали, уже в двадцати метрах.

Из всех грабителей Грейс больше всего ненавидел тех, которые использовали кислоту – в основном серную, добытую из автомобильных аккумуляторов. Молодой парень, кем бы он ни был, из-за этой отвратительной гадости получил увечья, которые изменят его жизнь, – и всего лишь ради жалких копеек, что преступник выручит с продажи мобильника на черном рынке. Возможно, пострадавший даже потеряет зрение. Впереди годы мучительных пластических операций. Его лицо теперь навсегда изуродовано. И вероятно, отныне ему будет очень страшно выходить на улицу.

Они нагоняли мотоцикл. Десять метров.

– Шеф, через пятьсот метров слева будет переулок, – предупредил Хортон, и Пол Дэйви кивнул в подтверждение. – Если он свернет туда, мы его упустим. Разрешите сбить?

Подобно вооруженному полицейскому, у которого есть лишь доля секунды, чтобы понять, поддельный или настоящий пистолет направляет на него бандит, Грейс знал, что у него есть всего пара мгновений, чтобы принять решение.

Несколько месяцев назад комиссар Управления полиции Лондона дала сотрудникам указание – сбрасывать водителей с мотоциклов, если не будет других способов остановить их, но это не получило широкой поддержки. Газеты и социальные сети запестрели возмущенными публикациями. Бедняжки-мотоциклисты должны иметь право брызгать кислотой людям в лицо так, чтобы мерзкие хулиганы-полицейские не сбивали их с ног и не царапали им коленочки. И Независимое управление по надзору за полицией недавно опубликовало заявление, в котором решение комиссара назвали сомнительным с моральной точки зрения.

«С моральной точки зрения?» – подумал Рой.

У некоторых людей чертовски странное представление о морали.

Машина набрала скорость и поравнялась с задним колесом мопеда. Рой слышал, как из трубы с треском вырывались выхлопные газы. Разглядел зеленый шлем с какими-то зазубринами. Он пришел в бешенство, когда увидел, с каким высокомерием и ликованием восседал на мопеде ездок. Похоже, радовался тому, что совершил.

– Сбивайте отморозка, Дэйв, – скомандовал Грейс.

– Сбиваю отморозка. С удовольствием, сэр.

Хортон резко вильнул влево, со всей силы врезавшись в самую середину заднего колеса мопеда. Результат для мопеда и его водителя был мгновенным и катастрофическим.

Задняя часть резко ушла влево и ударилась о бордюр перед шашлычной, подбросив гонщика на несколько футов в воздух, прежде чем тот ударился шлемом о землю, кувырнулся и остался лежать неподвижно.

Хортон остановился рядом посреди дороги, трое полицейских выскочили из машины. Двое чернокожих молодых людей подбежали к неподвижной фигуре.

– Гребаные расисты, убийцы! – крикнул один из них.

Водитель мопеда уже зашевелился и поднялся на колени.

– Вы зачем это сделали, мрази? – закричал другой юноша.

Хортон вместе с коллегами подбежал к гонщику, прежде чем тот успел встать на ноги, радуясь про себя, что тот серьезно не пострадал, – чтобы избежать проверки, которую повлекла бы за собой любая травма. Он схватил правую руку гонщика, завел ее за спину и защелкнул наручники. Затем дернул левую руку назад и нацепил наручники и на нее. Пол Дэйви, одетый в защитные перчатки, поднял тонированное забрало мотоциклетного шлема.