Они были в Эль Тамбор Рото, клубе, баре и ресторане, расположенном на Ла Калье де Лас Вертудес недалеко от центра городского массива. Большая часть заведения фактически находилась под землей, что означало, что оно было избавлено от худшего из бомбардировок японских мобильных крепостей… но настенные экраны внутри показывали вид с воздуха на скалы Катаратас, глядя вниз на море тумана с глубоко красно-смещенной радугой.
Прошло два дня после дикого сражения у мобильной крепости, и Черные Грифоны заслужили немного свободного времени. Японцы отступили, не способные или не желающие противостоять подкреплениям Конфедерации, которые продолжали прибывать с орбиты. Уцелевшие мобильные крепости были отведены. Последние сообщения говорили, что они подвергались атаке с орбиты почти в пятидесяти километрах к западу.
Город Асунсьон был в безопасности… по крайней мере, на данный момент.
— Мы справились неплохо, — сказала Ларис Палмер. Она засмеялась. — Может, поэтому ходят слухи о том, что нас сделают офицерами!
— Гок с ним! — сказал Вон с заметным алкогольным чувством. — Я не хочу быть офицером!
— Это означало бы больше денег, — сказала Талманд, глядя в свой напиток, как будто ища там ответы. — Больше престижа. Что тут не нравится? — Однако она не звучала счастливой по этому поводу.
— Это ставит нас на один уровень с Красным-один, например, — сказал Халлман. Красный-один был эскадрильным обозначением для Дорин Вандеркамп. — Я не думаю, что Таду это нравится!
— Это хистерически, — сказал Яцкович. Он нахмурился, обдумал свои слова, затем попробовал снова. — Я имею в виду исторически. Еще с древнего Рима, летные осисеры были осисерами…
Семеро из них встретились в Тамбор Рото этим вечером, все члены Черных Грифонов — выжившие из Зеленого звена: Вон, Талманд, Халлман и Палмер, плюс трое из Красного: Пардо, Яцкович и Фальконе. Управляющий этого места приветствовал их с энтузиазмом и торжественно объявил, что их еда en la casa — за счет заведения. Казалось, что Грифоны были героями, насколько это касалось местных жителей.
Вон не был полностью уверен, что они дойдут до бесплатной еды, однако. Они начали пить пару часов назад в другом баре вверх по улице, а с момента прибытия сюда стремительно уничтожали крепкий алкоголь Тамбора.
— Яцко, — сказал Вон осторожно, рассматривая утверждение Яцковича, — я действительно не думаю, что у древних римлян были летные офицеры.
— Ну, если бы они были, все они были бы осси… офи-церами. Я прав?
— А почему мы должны делать то, что делали древние римляне? — сказал капрал Дон Фальконе.
— Ну, когда в Риме… — начал Пардо.
Вон покачал головой. — Не-а. Мы не в Риме. — Он моргнул, прокручивая в голове разговор, или, по крайней мере, столько, сколько он мог вспомнить. Ему было немного трудно поспевать. Черт, что местные кладут в эти напитки? Они называли эту штуку текилой, но для ее изготовления они ферментировали сок местного растения, колючего, коричневого, тощего на вид, с углеродной химией, похожей на земную, но которое никогда не было в пределах восьмидесяти световых лет от Мексики или голубой агавы. Это пойло било как ньюбрасканский груффало.
— Так что происходит, — спросил Вон, — если они переходят на офицеров-пилотов, а?
— Одно из двух, — ответил Халлман. — Либо они делают нас офицерами…
— Неприемлимо, — вставил Пардо.
— ...либо они делают нас нестрайдерной пехотой с боевой продолжительностью жизни примерно три минуты.
— Знаешь, — медленно сказал Вон, — думаю, мне это не нравится.
— Не так много хороших вариантов, — сказал Фальконе.
— Черт, я не хочу быть офицером! — сказал Халлман.
— Принято, — сказал Вон. — Некоторые из нас предпочитают работать, чтобы жить…
На практике, и несмотря на то, что говорила военная пропаганда, вооруженные силы Конфедерации были далеки от единого целого. Разные миры-члены имели разные традиции и разные способы организации своих вооруженных сил. Флот, всегда крайне традиционный, по-прежнему использовал исключительно офицеров для экипажей своих воздушно-космических истребителей. Армия часто — но не всегда — склонялась к более современному подходу, который заключался в использовании рядового состава в своих боевых страйдерах, с офицером, обычно чуи или старшим лейтенантом, командующим каждой эскадрильей. Старое определение офицеров как людей, получивших высшее образование — колледж или военную академию — начало разрушаться пару веков назад, когда все больше и больше людей стали получать сложную техническую подготовку через прямую загрузку в мозг, а не через учебные занятия.
Черные Грифоны состояли из рядовых с момента своего создания десять лет назад, и система работала хорошо. Теперь, согласно слухам, родительское подразделение Грифонов, 451-я аэрокосмическая бригада страйдеров, собиралась переходить на более старую чепуху с офицерами-и-джентльменами. Вон должен был признать, что дополнительные кредиты были бы хороши; офицеры получали почти в пять раз больше, чем рядовые. Но дополнительный лоск, повышенная ответственность, дополнительная политика, которая проникала во все, что делали офицеры… это просто не стоило того.
Конечно, никто не потрудился спросить у персонала, на который непосредственно повлияло бы это решение, что они думают.
— Выборы, — сказал Яцкович с торжественным достоинством. — Нам нужно больше гоковских выборов.
— Ну, нам не нужно беспокоиться об этом сейчас, — заметила Талманд. — Они не сделают такое изменение, пока мы находимся в середине развертывания, верно? Они подождут, пока нас не отзовут в Новую Америку.
— Имеет смысл, — сказал Халлман. Он рассеянно коснулся серебряного знака ранга гунсо на своем воротнике. — Офицеры, да?
— А, смотри на светлую сторону, — сказал Вон. — Если они сделают нас офицерами, мы сможем надрать задницу Вандеркамп.
Талманд хихикнула. — Ты все еще злишься, что она устроила тебе разнос.
— “Игнорирование принятой тактической доктрины”, — продекламировал Вон, откидываясь на стуле и закрывая глаза. — “Неповиновение законным приказам во время боя”.
— Ах, она не сможет доказать это, — сказал Халлман.
— Может быть, и нет, — сказал Вон, — но ты должен понимать, что я в черном списке Красного-один.
Дорин Вандеркамп была ОКР-микроменеджером с долгой историей создания несчастья для войск под ее командованием. Она могла быть саркастичной, злой и мелочной, по отдельности или все сразу, и по слухам, ее дважды выговаривали за низкий моральный дух Черных Грифонов.
Но мало что можно было сделать, по крайней мере, с точки зрения рядового состава. Командир крыла, майор Холкомб, не любил вмешиваться в дела эскадрильи и обычно позволял войскам самим решать свои проблемы. Попытка обойти Вандеркамп привела бы только к тому, что жалоба вернулась бы на ее стол… и жалобщик оказался бы в очень горячей воде.
Управляющая Тамбора и пара ее помощников-людей принесли их еду, а не оставили это роботам-серверам. — Por los heroés, — сказала она торжественно, ставя тарелку энчиладас перед Палмер. — Y con mil gracias…
Но Вон не чувствовал себя героем. Он продолжал вспоминать ту группу гражданских, оказавшихся в ловушке в церкви… и свою парализованную неуверенность в том, что делать. Весь этот инцидент занял всего несколько секунд, но казался вечностью.
Он так и не узнал, что случилось с теми людьми. Когда он вернулся к церкви после окончания боя, церковь была превращена в руины. Сбежали ли гражданские или они оказались в ловушке внутри? Не было никакой возможности узнать, хотя Вон опасался, что они остались на месте, как он им сказал… и были погребены.
Черт, черт, черт…
— ¡Que lo paséis bien! — воскликнула управляющая после того, как их еда была подана, и она увела свою свиту.
— Знаешь, — сказал Вон с тихой интенсивной решимостью, — я действительно ненавижу эту войну.
Он начал есть. Как и текила, его камаронес Мексиканос никогда не были в световых годах от Мексики. Креветки вовсе не были креветками, а были своего рода подвижным, сегментированным грибом, родным для Абунданции.
