И это откровение поразило его как громом.

*

Сержант Майк Холлман повернул свой асрафт, выводя ближайший парус-статит прямо перед собой. Отряд находился в нескольких сотнях километров от поверхности, которая, казалось, простиралась в бесконечность и закрывала половину того переполненного, жуткого неба.

— Садимся на панель статита, — приказала Вандеркамп. — Всем… вниз и найти укрытие…

— А эта штука выдержит нас? — хотел знать Яцкович.

— Небольшая гравитация, Яцко, — сказал Холлман. — По показаниям около нуля целых трёх сотых G. Должно быть нормально, если мы не будем пытаться делать прыжки.

— Чёрт, — добавил Уилер, — прыжки были бы хорошим способом достичь второй космической скорости.

— Верно. Так что не делайте этого.

Страйдерские асрафты спустились к почти бесформенной чёрной поверхности статита, раскладывая ноги и вооружение, когда они мягко приземлились, совершая переход в режим наземного боя.

Не то чтобы парус был похож на землю. Поверхность была жёсткой и негибкой, но удивительно тонкой, тоньше листа бумаги. Локальная гравитация обеспечивалась массой паруса, меньшей массой каплевидной структуры из компьютрониума, свисающей где-то далеко внизу, и, поскольку статит не находился на орбите, гравитацией микрозвезды примерно в двенадцати тысячах километров под ней. Поверхность колыхалась и пульсировала под его бронированными ногами, когда Холлман сделал свой первый пробный шаг, но то, из чего она была сделана, казалось, выдерживало его вес.

— Что теперь, лейтенант? — спросил Пардо.

— Оставайтесь на месте, — ответила она. — Давайте посмотрим, что собираются делать эти ублюдки.

— Я всё равно думаю, что нам нужно идти за Тадом, — сказал Холлман. — Вот прямо сейчас…

— Не выйдет, Холлман, — отрезала Вандеркамп. — Просто сиди тихо.

Холлман нахмурился, раздражаясь от приказов. Он отметил ту летающую гору Наги на своей сканирующей решётке и мог видеть её — яркую красную иконку — быстро движущуюся глубже в скопление. Они везли Вона куда-то… или он был уже мёртв, и они собирались изучить тело. Дерьмо.

— Что случилось с «ни один страйдер-жокей не будет брошен»? — спросил Коко Уилер.

— Слушайте, мы ничего, чёрт возьми, не можем сделать, понятно? — Вандеркамп звучала раздражённо. — Наши приказы — слиться с окружением и оставаться на месте, и это то, что мы собираемся делать!

Сливаться происходило автоматически. Страйдеры имели реактивные нанофляж-оболочки, которые анализировали входящий свет и регулировали свой цвет и текстуру, чтобы соответствовать. Сейчас страйдеры эскадрильи Браво все были одеты в ночную чёрную ливрею, практически невидимые на кажущейся бесконечной плоскости паруса. В небе над ними яйцевидные суда, блестящие серебром, некоторые из них десятки километров длиной, медленно собирались во всё большем количестве, выстраиваясь перед флотом Новой Америки.

— Это, — сказал Холлман с свирепым отвращением, — отстой…

— Успокойся, Холлман, — сказала ему Вандеркамп. — Мы делаем это по уставу…

— Нет устава для этого, лейтенант! Они забрали одного из наших там, они тащат его к богам знают куда, и нам нужно их остановить! — Говоря это, Холлман подтолкнул своего страйдера вверх в тонкой гравитации паруса, включая свой магнитный привод и складывая своего страйдера обратно в конфигурацию летающего асрафта.

— Чёрт возьми, Холлман! — крикнула Вандеркамп. — Вернись сюда своей задницей!

— Остановите меня, лейтенант! — ответил он и резко ускорил своего «Кречета».

Через мгновение Уилер тоже оттолкнулся, за ним последовали Пардо и Фальконе… а затем большая часть эскадрильи Браво следовала в колонне. Холлман подумал о том, чтобы сказать им всем вернуться. Пусть он будет тем, кого отдадут под трибунал за неповиновение приказам… но затем он пожал плечами и сохранил молчание. Это было их решение, каждого из них.

Вандеркамп выругалась, затем вышла в космос. — Давайте, — сказала она оставшимся страйдерам вокруг неё. — Сделаем это.

*

— Эскадрилья Браво! — позвал Гриффин. — Какого чёрта вы делаете? Стоять на месте!

— При всём уважении, полковник, — голос Вандеркамп вернулся через его имплантаты, — мы не можем ничего, блядь, сделать против всего этого оборудования. Поэтому мы собираемся спасти пилота страйдера, которого они захватили. Сэр.

Гриффин прикусил нижнюю губу. Чёрт их побери! Он думал, что члены его полка лучше понимали порядок и дисциплину, чем это!

Его мозг, уже разогнанный до максимума, перебрал дюжину различных возможностей, сценариев и исходов… и ни один из них не выглядел хорошо. Прямо сейчас мятежный флот стоял нос к носу с гораздо большей инопланетной силой. Вандеркамп была права. Ничего, ничего весь новоамериканский флот не мог сделать против этих чисел и, что гораздо хуже, значительно превосходящей технологии противника. Два десятка страйдеров не добавили бы больше, чем каплю к урагану, и, вероятно, были бы мгновенно испарены, если бы битва возобновилась. У Гриффина было ощущение, что эти огромные серебряные суда там были гораздо более мощными, более опасными, чем всё, что новоамериканцы видели до сих пор.

Главная опасность, думал он, заключалась в том, что пришельцы увидят внезапный полёт этих страйдеров как угрозу, возобновление боя, и отреагируют соответственно. Но… будет ли это так? Враг должен знать, насколько превосходящими они были сейчас. Вероятно, они могли стереть эскадрилью Браво с неба, не вспотев; двадцать страйдеров не представляли угрозы перед лицом такой подавляющей силы.

И… враг буквально был гиперпродвинутым мозгом размером вдвое больше Солнца. Они проанализируют курс Браво… увидят, что они следуют за фрагментом Наги… предположат, что они пытаются достичь захваченного товарища по эскадрилье…

В конце концов, они должны быть умными.

Конечно, была также возможность, что они были безумны…

— Что, чёрт возьми, делают ваши люди? — потребовал Карсон.

— Я думаю, они пытаются спасти захваченного жокея, сэр, — ответил Гриффин.

— Чёрт возьми, сейчас не время! Верните своих людей в строй!

Но Гриффин уже прыгал вперёд, обдумывая это.

— Сэр, я думаю, всё может быть в порядке. Пусть они идут…

— Они снова начнут бой!

— Я так не думаю, сэр. — Гриффин наблюдал за чужеродным флотом, который оставался неподвижным в тысяче километров впереди. Если бы они собирались отреагировать, они бы уже сделали это, он был уверен. Нет, эти ублюдки САИ наблюдали, ожидая, чтобы увидеть, что произойдёт.

Так же, как и человеческий флот…

— Да, я думаю, всё может получиться…

*

Генерал Ходзё наблюдал за прибытием подкрепляющего флота со смешанным удовлетворением и страхом. Новоприбывшие довели полный комплект «Нефритовой Луны» до пятидесяти восьми кораблей — полных двадцать процентов действующего имперского флота Дай Нихон. Флот был достаточно большим, чтобы полностью раздавить новоамериканскую боевую группу, действующую в гиперноде Змееносца.

Но произведёт ли это хоть какое-то впечатление на технологию гипернода Змееносца? Он всё ещё помнил ужасное разрушение «Хирю» и «Унрю», вспышку света и жёсткого излучения, вырвавшегося из той пленённой звезды, испарение линейных боевых авианосцев длиной более двух километров каждый. Они с таким же успехом могли быть мотыльками, вспыхнувшими до накаливания в пламени свечи… нет, в бушующем костре, тысячи членов экипажа мгновенно превратились в пар.

Как даже весь боевой флот Дай Нихон мог надеяться выжить против такого врага?

Ходзё покачал головой, опечаленный. Он приветствовал возможность столкнуться с новоамериканцами. Эта конкретная раковая опухоль нуждалась в иссечении, уже слишком долго поражала человеческую сферу. Но если он правильно понимал точку зрения пришельцев, человеческие силы сами по себе были незначительным заражением, которое было бы раздавлено с очень малой провокацией. И эта мысль ужасала его.