Еще миг, и меня пронзила жуткая боль. А вот и пыточные заклинания пошли в ход. Не выдержав, начинаю кричать.

— Где он? — повторил свой вопрос Самаэль.

В ответ лишь молчу и смотрю в пол. Новая вспышка боли. Она становится то сильнее, то ослабевает, и так по кругу. Периодически Самаэль останавливает заклинание и задает вопрос. Я же молчу. И пытка продолжается. Нужно признать, когда мной занимался палач, было полегче, тут же…

Сознание медленно начало уплывать, смываемое болью. В какой-то момент, не добившись от меня ответов, Самаэль позвал палача, и они уже вместе продолжили. Палач пытал меня, нанося физические раны и всячески изгаляясь над моим телом, а Самаэль использовал заклинания. Я же просто ушел в себя, сознание словно надломилось, не выдержав всего этого. Слишком много боли, и от нее нет спасения. Мне даже окончательно потерять сознание не дают, похоже используя для этого какое-то заклинание или артефакт, не говоря про то, чтобы умереть.

Всегда думал, что под пытками долго не продержусь. Не то чтобы для этого были какие-то предпосылки, но, сам допрашивая подозреваемых и пытая их, невольно примерял на себя их шкуру. Однако, как показала реальность, я довольно крепкий орешек. Хотя, казалось бы, кто мне тот Вурса? Выдать его, и всех делов, боль прекратится. Но нет, я держусь. Может, лишь по той причине, что, когда я уже готов выдать все, что знаю, просто не в состоянии сделать этого.

Часы? Дни? Сколько все это продолжалось? Самаэль с палачом приходили и уходили. Целитель исправно лечил мое тело, не позволяя ему умереть. И неожиданно в какой-то момент я заметил рядом с Самаэлем светящийся силуэт девушки. Она стояла рядом с ним и грустно смотрела на него.

— Азура? — удивленно беззвучно шепчу.

Но девушка услышала меня. Обернувшись ко мне, она посмотрела на меня.

— Ты видишь меня? — спросила она.

— Да.

— Кас, мне жаль, что это происходит. Отец… я не хотела такого. Не хочу! То, что он творит с тобой, — это слишком! Я пыталась связаться с ним, но не получается!

— Почему я вижу тебя? Я же не сплю.

— Потому что твой разум слишком ослаб. Ты в полубредовом состоянии, еще немного, и можешь провалиться в бред, — произнес Маргус, подойдя ко мне и встав рядом. — Поэтому ты и видишь нас.

— Я умираю?

— Пока нет. Но еще какое-то время, и твой разум необратимо изменится. Такое не может пройти бесследно. — Он кивнул в сторону Самаэля и палача.

— Помогите мне.

— Как? Констебль, мы не можем воздействовать на реальный мир. Лишь наблюдать.

— Тогда расскажите мне, — прошу, не обращая внимания на новый цикл пыток. Хоть как-то от них отвлекусь, может, немного легче будет.

— Что? — спросила Азура, хлестая призрачной рукой Самаэля по щекам, но ее рука лишь бессильно проходила сквозь него, а тот продолжал пытать меня магией, ничего не замечая.

— Все. Что это за место? Сколько времени я тут?

— Это какая-то база культистов. Немаленькая, похоже на подземелье. Перемещаться тут нам трудно, далеко отойти от тебя не можем, за пределы этого места попасть не смогли. Культистов здесь много. Паладинов нет. Один притащил тебя сюда, его вылечили, и он ушел. Больше тут никто не появлялся из их братии. Культистов много, и, похоже, они из разных мест, кажется, они решили объединиться и что-то готовят. А сколько ты тут… Неделю уже.

— Неделю? Это все длится уже неделю?

— Да. Ты очнулся совсем скоро после того, как тебя притащили сюда. И все это время тебя пытают с недолгими перерывами. Мое уважение, столько продержаться под такими пытками…

— Они в самом деле не знают, где Вурса и Ронэ?

— Похоже на то. Их командиры очень злятся, что не получается добиться от тебя ответов. Им это нужно, и, похоже, что-то важное зависит от того, выяснят они, где Вурса с Ронэ, или нет. Вон, даже этого карателя привлекли, хотя, как понял, он у них за ценного кадра и его стараются особо не дергать, лишь по самым важным вопросам. Кажется, он сливает им информацию о ваших делах.

— О как… Значит, раз им так нужны ответы от меня, есть шанс, что Вурса с Ронэ добрались до столицы.

— Есть.

— Эй, что он там шепчет? — ворвался в мое сознание голос Самаэля, отвлекая от Маргуса с Азурой. А стоило отвлечься, как они пропали.

Пытаюсь сосредоточить на нем взгляд, но получается плохо.

— Похоже, он уже все, на грани. Оставим, пусть передохнет. Позже продолжим, — приказал он палачу.

Собравшись, они ушли, и вместо них, как обычно, зашел целитель. Вот к нему я отношусь без особого негатива. Раз он тут, значит, культист, но мне ничего плохого не сделал, только лечит. Хотя, учитывая ситуацию, и это можно назвать плохим — гад такой, не дает мне наконец-то умереть и прекратить все это…

Мысль вильнула куда-то в сторону, а разум резко провалился во тьму беспамятства.

Я здесь умру. Сомнений в этом у меня не осталось. Вначале, когда только попал в плен, еще теплилась надежда, что, может, меня найдут и спасут. Но время все шло, а за мной так никто и не приходил. Ни третье отделение стражи, ни Ронэ с подмогой, ни кто-то другой. И с каждым новым днем, каждой новой пыткой надежда на спасение покидала меня.

Спастись самому? Я бы рад, но не в состоянии. Меня пусть и лечат после каждого сеанса пыток, но не до полного выздоровления. И пусть я перестаю истекать кровью и умирать, однако и здоровым и полным сил меня никак не назвать в такие моменты. И уж точно никто не собирался тратить силы и ресурсы, чтобы отрастить мне обратно отрубленную ногу. А на одной ноге далеко не уйти в любом случае.

Магия? Чего скрывать, у меня были на нее надежды. В недолгие моменты возвращения в нормальное состояние, когда все не заглушала безумная боль и получалось более-менее соображать и на чем-то сосредотачиваться, взять энергию мира у меня так и не вышло. Место, где я нахожусь, точно магически изолировано от внешнего мира. А энергии внутри нет, ее вытянули почти всю.

Мои же запасы… В момент отчаяния и решимости я попытался с их помощью освободить хотя бы одну руку. И ничего не получилось, слишком мало у меня было энергии. Получившийся огненный шарик не смог не то что расплавить звено цепи кандалов, а даже хоть немного закоптить его.

Как-то иначе, не с помощью магии, освободиться тоже не вышло. Я все время прикован, ни разу меня не снимали с колонны, и оковы с ремнями крепкие. Да и я не могу же похвастаться сейчас особой силой: все, на что меня хватило, — это несколько раз подергать руками, попытаться дернуться всем телом, и на этом все, силы меня покинули, и я безвольно повис, убедившись в тщетности моих попыток освободиться.

Однако, несмотря на осознание неминуемой смерти в ближайшее время, я так и не заговорил. Ни слова больше не сказал ни Самаэлю, ни палачу. Хотя они продолжали приходить и пытать меня. Снова и снова. По Самаэлю было видно, что ему уже самому все это надоело, но необходимо получить от меня ответы во что бы то ни стало.

А зачем мне говорить? Я отсюда все равно не выберусь. Даже если скажу, то меня просто убьют раньше. Звучит, с одной стороны, и заманчиво, но… я уже даже как-то привык к этим бесконечным пыткам. Во мне как что-то надломилось во время одной из них, так и продолжило ломаться все больше и больше.

— Констебль! — донесся до меня знакомый мужской голос. — Констебль, вы слышите меня?

Приложив усилие, отрываю взгляд от пола и смотрю перед собой. Голос не Самаэля или палача, чей-то другой. Посмотрев вперед, вижу стоящего там Маргуса. Точно, это его же голос. В последние дни я все время могу видеть его и Азуру, когда они рядом со мной. Мой разум все больше слабеет, не выдерживая всего этого.

И с одной стороны, из-за этого я теперь могу их видеть и общаться, что в какой-то мере облегчает мое пребывание тут, все же не один. А с другой, становится все тяжелее, чувствую, как с каждым новым днем мне все сложнее думать. Длинные и сложные мысли даются все труднее, приходится прикладывать огромные усилия, чтобы думать нормально, не говоря про то, чтобы говорить вслух или что-то делать.