— Еще бы! — Мартышка опустила то, что привязывала к ветке, пониже, чтобы все могли рассмотреть. — Этот кремниевый скелет, или, как его еще называют, каркас стеклянной губки — такая красивая вещь!
— И довольно дорогая, — добавил Человек, и пояснил: — Стеклянных губок добывают в Японии, чтобы украсить ими жилища, доставать их приходится с большой глубины, а они очень хрупкие. Этот вид стеклянных губок называют «Корзинкой Венеры», японцы дарят ее на свадьбах новобрачным, и не только за красоту: внутри почти каждой Корзинки Венеры живет супружеская пара рачков Спонгикол. По-гречески «спонгикола» значит «принадлежащая губке», и действительно — супруги-Спонгиколы проводят внутри Корзинки Венеры всю жизнь и никогда не расстаются.
— Ах, как это чудесно — никогда не расставаться! — пропищала Стрекоза, а Сова сообразила:
— Подарок-то, стало быть, с намеком — дескать, и вам того желаем.
— В таком ажурном дверце и я бы не отказалась провести всю жизнь! — заявила Мартышка, слезая на землю.
— Всю жизнь в одном месте, с вашей непоседливостью? — Кашалот с сомнением взглянул на Мартышку. — Но скелет и в самом деле хорош — настоящее кружево! И он заслуживает того, чтобы сделать для него исключение: пусть он будет на нашей Елке единственной неживой елочной игрушкой!
— Тем более, что исключение лишь подтверждает правило, — сказал Гепард.
Пока коапповцы любовались произведением искусства, сотворенным Природой, Чудесные Лампы сами добрались до столиков и обосновались на них, а на поляне начали появляться гости. Птица-Секретарь приветствовала их у входа криком «Коапп, коапп!» и радушным жестом крыла приглашала проследовать к Раку, который покажет им, куда сесть.
Однако прибывшие, бросив удивленный взгляд в сторону Елки, вместо Рака направлялись к ней. И было чему удивляться: рядом с Елкой расположились пальма, персиковое дерево, пихта, бамбук, какой-то странный шалаш — и все это в не менее богатом новогоднем убранстве!
Кучка любопытствующих росла, слышались различные предположения, большинство которых сводилось к тому, что у коапповцев, видимо, оказалось слишком много елочных игрушек, поэтому ими украсили и другие деревья, и даже шалаш…
— Игрушек никогда не бывает слишком много! — не выдержал Кашалот и счел необходимым дать разъяснение: — Другие деревья мы украсили для того, чтобы каждый, я подчеркиваю, — КАЖДЫЙ гость на нашем новогоднем празднике чувствовал себя как дома! Ведь не во всех странах на Новый год игрушки вешают на ель… Мы заблаговременно навели справки и выяснили, что во Вьетнаме украшают персиковое дерево, на Кубе — небольшую пальму, в Кении — сосну, в Японии — тоже сосну или пихту с привязанными к ее ветвям молодыми побегами бамбука…
— А в Гане, — вставил Гепард, — роль новогодней Елки исполняет шалаш из пальмовых листьев — вот мы его и соорудили.
Тут кто-то обратил внимание на стоявшую поодаль большую осину, тоже, можно сказать, украшенную, но весьма оригинально: на ее ветвях было устроено что-то вроде склада утильсырья. На вопрос о том, в какой стране вместо ели наряжают осину, да еще таким странным образом, Кашалот отвечал, что здесь совсем другой случай…
— Я попросил своих сотрудников, — сказал он, — предусмотреть все необходимое, чтобы любой гость мог исполнить принятые на его родине новогодние обычаи. Тем, что водружено на осину, могут воспользоваться гости из … Мартышка, напомните, пожалуйста, — откуда?
— Из Италии и Панамы, — откликнулась Мартышка, — там в новогоднюю ночь выбрасывают из окон поломанную мебель, тряпье, даже старые кровати… Вот мы с Гепардом и подняли на осину всякий хлам.
— Это был, что называется, мартышкин труд, — заметил Гепард. — Впрочем, собрать мусор оказалось нетрудно — в лесу полно консервных банок, тряпья, полиэтиленовых пакетов, разбитых бутылок… Спасибо туристам, это они оставили.
— Нет бы и для меня чего путного оставить, — посетовала Сова и пояснила в своей излюбленной манере — прибауткой:
— А то ведь тащила горшки да кувшины из глины я,
И дорога была у меня ох какая же длинная!
Да и глиняные миски путь проделали неблизкий…
Когда ее коллеги и приглашенные, которым Сова продемонстрировала доставленные ею гончарные изделия, поинтересовались, для какой цели она их приготовила и обязательно ли было нести сюда издалека такую тяжесть, она выдала еще одну прибаутку:
— Ни к чему был груз полегче — их тащила издалече
Для веселых для затей изираненных гостей!
Некоторая тревога, возникшая в связи с упомянутыми Совой «израненными», как многим послышалось, гостями, тотчас улеглась, как только выяснилось, что под «изираненными гостями» Сова подразумевает гостей из Ирана — в этой стране, оказывается, под Новый год принято разбивать в доме всю глиняную посуду.
— А из Бирмы кто нибудь есть? — Стрекоза обвела взглядом собравшихся у Елки. Никто не отозвался. — Пока нет? Я для них подготовила вот это… — она подлетела к лежащим на земле большим тыквам. — Они выдолблены и налиты водой, гости из Бирмы наверняка обрадуются — ведь в новогодний праздник там обливают друг друга с головы до ног, даже незнакомых!
— Так в Бирме-то этой небось на Новый год жарища стоит, не то что у нас, — Сова с сомнением покачала головой. — А в тыквах-то вода, чай, холодная…
Кашалот одобрительно кивнул:
— Хорошо, что вы обратили на это внимание, уважаемая Сова, — воду необходимо подогреть!
— Но в озере-то воду не подогреешь, — Удильщик, подойдя к самой кромке воды, опустил в нее конец удочки, словно измеряя ее температуру. — А приглашенные из Кении и Эфиопии обязательно захотят выкупаться — у них на родине с этого начинается встреча Нового года.
Мартышка сунула в воду палец и тут же отдернула, но тем не менее бодро заявила:
— Ничего, пусть закаляются — для здоровья нет ничего полезнее, чем окунуться в ледяную воду! Вон японские макаки — вовсю купаются в разгар зимы!
— Совершенно верно, — подтвердил Человек, — в горячих источниках.
Удостоверившись, что любознательные гости удовлетворены разъяснениями коапповцев, Кашалот предложил им занять свои места, сообщив в качестве напутствия еще об одном мудром новогоднем обычае, существующем в Гане: все, кто ссорился в минувшем году, перед наступлением Нового года должны немедленно помириться!
— Особенно это относится к тем, — подчеркнул он, — кто будет встречать Новый год за одним столиком.
— А у японцев не менее разумный обычай, — заметил Человек: — тридцать первого декабря все обязаны расплатиться с долгами.
— Я вам что-нибудь должен, дорогой Человек? — озабоченно спросил Кашалот, воспринявший его замечание как намек.
— Да нет, это я так, к слову…
Когда приглашенные расселись, председатель КОАППа взял в ласт колокольчик и, позвонив последний раз в заканчивающемся году, произнес заранее приготовленный экспромт:
