— Что ж, полагаю, в этом есть смысл. — Каин напомнил ему о своем присутствии.

От неожиданности Кварех подпрыгнул, как бы вырываясь из пучины собственных мыслей.

— Что именно?

— Все это время у тебя с ней был благодеяние. — Между словами Каина промелькнуло неодобрение, но его друг не стал развивать эту тему. Сейчас с этим уже ничего нельзя было поделать, а тот факт, что Кварех подделал его, только что спас ему жизнь. — Это объясняет твою одержимость этой женщиной.

— Это нечто большее, — пробормотал Кварех.

— Правда? — спросил Каин, хотя Кварех уже знал ответ, поэтому не удостоил его ответом. — Тогда позови ее обратно. Заставь ее остаться.

— Я не могу.

— Почему нет? Ты же Доно.

— Ты слышал ее. — Кварех указал на место, где стояла женщина. — Она не может находиться здесь, а я не могу ее заставить.

— Ты — Доно, — повторил Каин, как будто эти три слова должны были все объяснить.

— Это ничего не значит, если она не останется здесь по своей воле. Я не могу приказывать ей быть здесь, как не могу приказывать ей любить.

Каин замер при слове «любовь». Конечно, его друг должен был уже видеть это. Мужчина наморщил лоб, нахмурив брови.

— И это что-то значит для тебя?

Это значило больше, чем Кварех мог выразить словами. Но он лишь сказал:

— Значит.

— Тогда, если ты не прикажешь ей остаться или не распорядишься ее привязанностью, ты должен перестать дарить ей свою.

Как будто все так просто. Как будто все когда-нибудь было так просто.

Он не выбирал любить ее. Он просто любил. Она стала для него такой же неоспоримой, как зимний холод, и такой же согревающей душу, как летнее солнце. Пытаться делать что-либо, кроме как любить ее, было бы все равно что пытаться остановить смену времен года: бессмысленно и невозможно.

— Я тоже так не могу, — признался он шепотом. Кварех продолжал смотреть вслед Арианне, и пустое место, где она когда-то стояла, теперь заполнилось новым сожалением о том, что он не запечатлел ее образ в своей памяти. Теперь, когда она стала Призраком на Луме, а он — Доно в Нове, их пути, скорее всего, больше никогда не пересекутся.

— Тогда научись. — Каин переместился в поле его зрения. — Син нуждается, заслуживает Оджи, который будет праздновать это время и вести за собой всем сердцем. — Каин покачал головой, его тон стал еще более серьезным. — Вся Нова, Кварех. Не только Син, но и вся Нова нуждается в тебе. Мы расколоты и истекаем кровью, и нам нужен Доно, который объединит нас.

— Ты прав, — признал Кварех.

— Нам нужен кто-то, кто знает Фентри и готов работать с ними, но при этом защищать интересы Новы, — продолжал Каин, как будто Кварех только что не согласился со всем, что он сказал. — Тот, кто сможет продолжить видение Петры. Тот, кто пользуется уважением нашего Дома. Мы…

— Я знаю, Каин. — Ничто из сказанного мужчиной не было неправдой. Но все это заставило Квареха осознать, что он не единственный, кто подходит под это описание.

— Я буду рядом с тобой. Для меня будет высшей честью служить Рю у Доно. — Его друг сжал его плечо в знак сочувствия.

— Не будь так уверен.

— Что? — Каин снова нахмурил брови. Кварех почти чувствовал, как в нем поднимается паника.

Кварех лишь улыбнулся растерянности друга.

— Сейчас неспокойное время, Каин. Короли умирают направо и налево…

65. Флоренс

Дорогая В.В,

Шаннра сказала мне, что я пишу привидению. Не бойся, я поправила ее, что правильнее называть «Призрак».

В прошлом году ты очень хорошо справлялся с тем, чтобы тебя не нашли. Я могу только предположить, что это было сделано намеренно, когда все мои усилия по поиску не оставили ни единого камня на камне.

Сначала я подумала, что, возможно, ты беспокоишься о том, что я не уделяю должного внимания своим обязанностям Наместника Револьверов. Однако, учитывая скорость, с которой я перестраивала зал и нефтеперерабатывающий завод, я могла предположить, что это невозможно. Рассеянный наместник не может быть эффективным. А я, если можно так смело выразиться, была достаточно эффективна.

Так что мне остается думать, что ты не хочешь, чтобы тебя нашли. Я попыталась загнать Хелен в угол по этому вопросу, но она оказалась лишь чуть менее скользкой, чем ты. Похоже, она уже освоилась со своей ролью, которую взяла на себя, восстанавливая Город Меркури. Возможно, даже слишком хорошо. (Не заставляй меня посылать туда Револьвера, чтобы он навел порядок).

В любом случае, теперь, когда я смирилась с таким пониманием, у меня остается только один вариант действий — это письмо.

Мы с тобой — женщины действия, а не слова. Поэтому я уже несколько недель ломаю голову над тем, что сюда написать. Ты, я уверена, в курсе общего положения дел в Луме. А судя по недавнему сообщению о «Великом возвращении Королевы Призраков в Дортам», думаю, ты и сама прекрасно осведомлена о положении дел в нашем городе. (Немного пафосный титул для повторного принятия, ты не находишь? Для женщины, которая якобы погибла в боях на Нове).

Я отвлекаюсь, но опять же… Я хочу, чтобы ты знала, если не больше, что я искала тебя. Что я и впредь буду следить за женщиной в белом на каждом углу, за каждым перекрестком, который я пересекаю. Ты, мой учитель, мой наставник, одна из самых талантливых женщин, которых я когда-либо знала, всегда будешь занимать место рядом со мной.

И если ты никогда не войдешь в открытую дверь, которую я для тебя оставляю, пусть будет так; знай, что я тебя благодарю. Эта сбежавшая Ворона навсегда останется в долгу перед тобой как перед женщиной, которая вытащила ее, дрожащую и напуганную, из Подземелья и еще раз показала ей свет.

Искренне,

Ф.

P.S. Я искренне сожалею о том, что случилось с Кварехом. Однако если ты сказала или сделала что-то для того, чтобы Каин был так открыт для поддержания позитивных отношений с Лумом, я благодарю тебя.

66. Арианна

Луна проглядывала сквозь облака на улицы Дортама.

Свет был достаточно ярким, чтобы тень от нее падала на мощеную брусчатку улиц, влажную и сверкающую от ночной прохлады. Это была та самая луна, которая много лет назад стала свидетелем появления Белого Рейфа, а теперь была единственным свидетелем возрождения после метаморфозы этого одинокого существа.

Арианна шныряла между задними переулками, подол ее свежеприталенного пальто хлопал по ногам.

На хвосте у нее сидели два ворчуна Рево. В них было столько упорства, сколько бывает у новичков, которых впервые выпустили «поддержать мир». Да, они были настроены решительно, но Арианну было не переубедить.

Даже в руинах и развалинах она знала тропинки и улочки лучше, чем кто-либо другой. Чем дальше она удалялась от центра Дортама, тем грубее и разбитее становилось все вокруг. Это была местность, до сих пор почти не тронутая временем, оставшаяся со времен Драконов.

Она пробиралась все глубже и глубже, зная, что рано или поздно потеряет их. Они уже устали тратить боеприпасы на пустые выстрелы.

Эта часть города находилась достаточно далеко от эпицентра саморазрушения Револьверов, и ее удалось спасти от полного разорения. Теперь Дортам был мишенью, а центром мишени — новый мегаполис, восставший из пепла старого. В стороне от центра лежали руины, которые еще предстояло отстроить. Еще дальше, в сердце Арианны, всегда будет жить мир — Старый Дортам. Здания здесь стояли под странными углами, а обвалившиеся крыши зияли дырами между неподатливыми стенами. Это был город преступников и отъявленных негодяев Дортама. Для нее он был домом.

Она ждала, спрятавшись в тенистом алькове, внимательно прислушиваясь к медленным шагам Револьверов. Они громко ругались, обсуждали дальнейшее преследование и в конце концов решили отпустить ее. Умные, аплодировала Арианна. В конце концов, она так ненавидела убивать таланты. В нынешних условиях у Револьверов его было все меньше и меньше.