Помню однажды сын торговца — совсем еще юнец с щербатым ртом — удивился зачем нам миски. Все напряглись, отец пацана сразу отвесил ему звонкую затрещину. А я ответил страшным рычащим голосом:
— Суп из человечьих сердец вкуснее из мисок лакать.
В общем, не задалась в тот день торговля. За что и получил нагоняй от Мальта. Он почти договорился забрать с десяток чугунных котелков.
Нет, мы так-то питаемся сырым мясом, но котелки нужны — не каждый же раз бегать на реку, чтобы напиться, да в пещерных озерах воду собирать удобнее. Потом отвары для крепости старикам варить… Тут посуда по любому нужна. Людскую еду пробовал как-то. В крестьянских садах сорвал яблоко — гадость какая! И как они эту кислятину едят?
Опять же в истинной форме мы все-таки носим одежду. Простую. Говорят, раньше не носили, а потом от людей переняли. Да и удобнее на камнях сидеть, когда зад не голый.
Быт у нас простой, многого не надо. Живем охотой. Людей особо не жрем, если те нас стороной обходят, а если нет, то сами виноваты. Каждый знает, что к ракха лучше не подходить и на нашем пути во время охоты не вставать.
Вспомнилась Ласка. Ласкана ее звали. Я помнил ее и юной, и глубокой старухой. Она дала мне очень много, а я дурак тогда не понимал, какое нашел сокровище. Таких, как она, больше нет. Я не встречал и вряд ли встречу. На нашей окраине великой Империи Лландар таких умных существ как Ласка и ее отец я больше не видел.
Это был приятный сон, но что-то заставило меня проснуться.
Я был все еще в боевой форме и сидел в огромной клетке. Три стены каменных, а одна решетчатая с большой массивной дверью. Как кролик в клетке у деревенских, только я не кролик…
А это еще что? На шее болталась цепь. Массивная, золотистая, но такая же иллюзорная, как и наша магия. Я не мог ее сорвать — когти проходили сквозь призрачный металл. Кто-то наколдовал ее. Но зачем? Найду этого гада и откушу голову! С его смертью цепь точно исчезнет.
Но с этим позже, а сейчас надо понять, где я и как отсюда выбираться. Первым делом огляделся. Моя клетка была большого размера, однако для моей боевой формы тесновато — два шага в одну сторону и два в другую. Наверху небольшое оконце с решеткой, из него тянуло воздухом и рекой. Правда, запахи эти почти перебивала вонь из дырки в полу, но я старался сосредоточиться на том, что я чую там, за стеной. Запах реки был незнаком. Наша Хольта в ущелье пахнет свежестью, камнями и железом. И не равнинная река, пахнущая травой, лягушками и рыбой.
Здешняя река пахла помоями, магией и чем-то резким, что мне совершенно не нравилось. А еще были другие запахи — много людского и лошадиного пота, запах человечьей еды, запах камня, запах дерьма… Или это все еще из дырки в полу? Неважно.
Я встал на задние лапы и выглянул в окно. То, что я увидел между прутьев решетки повергло в шок. Это был город! Огромный человечий город на той стороне огромной реки, по которой плыли огромные лодки! Корабли, кажется…
Но если город там, то где я? От того места, где я находился, до реки было пол лиги, а то и больше. Тянулись поля и пастбища, где гуляли тощие коровы и грязные козы. Возле самой реки раскинулась небольшая деревенька и пристань внушительных размеров. Это не те деревенские настилы, что строили местные на равнинной реке. К здешнему берегу точно приставали громадные корабли.
Но больше всего занимал город. Вдали виднелся замок, уходящий шпилями толстых башен в голубое небо. Дома имели два, а кое-где три и четыре этажа! Тот берег реки, казалось, высечен из камня. На улицах сновали повозки, запряженные лошадьми, гуляли толпы людей. Даже отсюда мой острый слух улавливал гул их голосов и стук колес.
Но от созерцания этого нового, незнакомого мира меня отвлек пока еще далекий звук шагов.
Я оторвался от окна и прильнул к решетке. Здесь было множество клеток, подобных моей, но все они пустовали. А шаги, тем временем, приближались. Я слышал мужской и женский голоса, но, судя по шагам, людей было больше. Слышал, в давние времена колдуны ловили ракха и выставляли их на потеху публике, поэтому стаи стали устраивать логова подальше от людей. Правда, колдуны измельчали. Они нам не особо опасны… хотя…
Я глянул на магическую цепь, которая все еще висела на моей шее, и от злости прочертил по каменным плитам пола три глубокие борозды.
Чего же колдунам от меня надо? Хотят увидеть мою истинную форму? Или глазеть на боевую? Ага. Сейчас! Я сожру их глаза раньше! Магия-то все еще при мне. Что стоит выйти порталом в коридор и набросится на тех, кто посмел меня пленить?
Я сосредоточился и!.. И ничего. Быть такого не может!
Так, спокойно. Я чувствую свою силу, я точно могу менять форму… или нет. В любом случае, истинную они не увидят. Зато у меня есть одна, что когда-то пришлась по душе Ласке.
Как-то раз, когда был совсем щенком, решил исследовать лес за равнинной рекой в одиночку. Так далеко от логова, наверное, никто из ракха не уходил. В лесу мне повстречались бандиты. Они как раз разоряли повозку какого-то богатого дядьки, а тут я. Заявился на их беду. В общем, драпали они дружно, но недолго. Я успел запомнить лица перед тем, как их сожрать, и одно из них очень нравилось людским самочкам.
Я набросил на себя иллюзию и посмотрел на свои руки. Идеально. Крепкие мужские человеческие руки. Во всяком случае, ни один человек, ни колдун не сможет узреть мою форму сквозь морок ракха.
Пришло время вспомнить все, чему меня учила Ласка. Все те знания, что она мне давала, теперь могут пригодиться, и все те ругательства, что я слышал от ее отца. Долгие годы я пытался испепелить в себе воспоминания, забыть, вернуться к нормальной жизни в стае. У меня получилось. Последние лет десять я был прежним, и стая для меня была превыше всего. И меня жутко бесит, что эти ненавистные людишки снова заставили вспомнить ту, кто был мне дорог, ту, кто рассказывал мне о людях, городах, о большом мире, что был нам неводом.
Я сел к дальней стене, положил руку на согнутое колено и поспешил придать лицу выражение безразличное ко всему. Эта иллюзия была одета в черные штаны, черную рубаху, куртку из кожи какого-то зверя и высокие сапоги. Жаль, что цепь я скрыть не мог. Закралось подозрение, что ее видел только я, и тот, кто надел мне ее на шею.
(Лиаман в человеческом облике)
За решеткой появились люди. Белобрысого я ожидал увидеть. С ним еще несколько мужчин, одетых одинаково, с красными плащами за спинами. На металлических нагрудниках выбито изображение виверны с разинутой пастью. Сам я с этими существами не встречался, но слыхал, что раньше ими кишели северные горы.
Но взгляд приковала она. Ведьма в зеленом платье до самого пола. Ткань раскрашена цветочными узорами. Сочные груди вот-вот вывалятся наружу. На шее массивное ожерелье, в изумрудных волосах блестят изумрудные камни, а изумрудные глаза глядят на меня с интересом. На миг в них промелькнуло желание. Что ж… Моя личина хороша, а инстинкты у всех существ в нашем мире одинаковы.
(Леди Кеннера)
От ведьмы исходила такая сила, какой я прежде не встречал. Белобрысый тоже источал магию, но не шел ни в какое сравнение с зеленой.
— Хм, — почесал патлатую голову белобрысый. — Ну-ка верни боевую форму.
Это он мне? Я фыркнул и отвернулся. Со мной даже Мальт разговаривал уважительно.
— Эй, животное, ты оглохло? — белобрысый постучал по решетке и звук этот разнесся по клетке. — Я сказал: прими боевую форму! А затем яви нам истинную форму.
Он пнул сапогом один из толстых прутьев и злобно уставился на меня.
Представление для женщины? Должно быть.
— Ну и кто из нас животное? — усмехнулся я. — Ведешь себя как дикий кабан, лишь бы привлечь внимание самочки. Только такие самочки ищут сильных самцов, а ты силой и не пахнешь.
