Дни ожидания тянулись медленно, но не бесцельно. Пока Веслава и ее лазутчики пробирались сквозь древлянские дебри к Искоростеню, наш лагерь на холмах над Киевом превратился в суровый учебный полигон. Я не давал людям раскисать. Солдат должен быть занят делом — либо воевать, либо готовиться к войне.

— Быстрее! Выше! Щиты сомкнуть! — гремели команды моих десятников.

Мы использовали сами руины как тренажер. Развалины стен, груды камней, завалы из бревен — все это имитировало препятствия, которые ждали нас под стенами Искоростеня. Я гонял отряды, заставляя их снова и снова штурмовать эти импровизированные укрепления. Учил прикрывать друг друга щитами при подъеме, сбрасывать воображаемых защитников, работать копьями в узких проходах.

Особое внимание уделялось новобранцам из Мурома и Вятичей. Их нужно было научить хотя бы элементарным приемам боя в толпе, чтобы они не погибли в первой же свалке и не создали панику. Мои ветераны, матерые северяне и галичане, выступали в роли инструкторов. Где словом, где делом, а где и крепким пинком они вбивали в головы этих лесных мужиков азы воинской науки. Получалось со скрипом, но прогресс был заметен. Страх перед древлянами и неотвратимость грядущей битвы оказались неплохими учителями.

Стрелки тоже не сидели без дела. Те самострелы, что прибыли с первым конвоем из Ростова, были немедленно пущены в дело. Мы расставили мишени — старые щиты, обломки бревен — и лучшие лучники из моей дружины под руководством опытных командиров осваивали новое оружие. Отдача у самострела была непривычной, заряжался он дольше лука, но убойная сила болта впечатляла. Короткая толстая стрела с тяжелым наконечником пробивала дощатый щит навылет с пятидесяти шагов. Это было то, что нужно для выбивания защитников со стен.

На третий день ожидания, когда солнце уже клонилось к закату, дозорные на южной дороге подняли тревогу. К лагерю приближался большой отряд, шедший под моими знаменами. Я поспешил на гребень холма.

Из-за поворота дороги показалась длинная колонна воинов, а за ними — вереница тяжело груженных телег. Во главе отряда на крепком коне ехал знакомый человек — Степан, наместник Переяславца.

Степан спешился, подошел ко мне. Лицо его было покрыто пылью долгого пути, но глаза горели удовлетворением.

— Княже Антон! Привел, как ты велел! — он указал рукой на подошедшие отряды. — Семь сотен арбалетчиков, обученных, со своим оружием! И десять катапульт! Разобранные, конечно, на телегах везем. И ядер каменных запас изрядный прихватили!

Я тепло обнял Степана и посмотрел на его людей. Семь сотен! Это были не просто воины, это были специалисты, обученные обращению с самым мощным ручным метательным оружием этого времени. Одеты они были в добротные кожаные доспехи, за спиной у каждого — тяжелый арбалет. Выглядели они куда увереннее и профессиональнее моих самострельщиков, только начавших осваивать новое оружие.

А потом я увидел телеги с катапультами. Вернее, с их частями — огромными деревянными брусьями, рычагами, колесами, мотками толстых канатов. Десять осадных машин! Это была сила, способная сокрушать стены! У меня было всего два таких орудия, остальные я оставил в гарнизонах северных владений. Теперь же у меня появился инструмент, способный проломить любую оборону.

— Степка! Молодец! — я крепко пожал ему руку. — Золотой ты человек! Как раз вовремя! Просто как чувствовал!

— Старался, княже, — скромно улыбнулся парень. — Велел ты готовить — мы готовили. Люди толковые подобрались, с руками. И арбалеты освоили, и машины эти диковинные по чертежам твоим собрали, испытали. Бьют — страсть! Стену бревенчатую в щепки разносят!

Прибытие Степана с арбалетчиками и катапультами кардинально меняло расклад сил перед походом на Искоростень. Теперь мы шли туда как хорошо оснащенная армия, способная вести правильную осаду и штурм. Шансы на быструю победу резко возросли.

Прибытие подкрепления стало мощным стимулом для всего войска. Весть о сотнях арбалетчиков и осадных машинах мгновенно разнеслась по рядам, поднимая боевой дух. Теперь даже новобранцы смотрели в будущее с большей надеждой. У нас появилось то, чего, скорее всего, не было у древлян — технологическое превосходство.

Конечно, это не отменяло необходимости ждать данных от Веславы. Без точной информации о силах и укреплениях врага бросаться на штурм было бы глупо.

Осада Искоростеня обещала быть жаркой. Во всех смыслах этого слова.

Пока Степан с азартом выбирал место для сборки своих «громов небесных» и отбирал дюжих мужиков для расчетов, я собрал у своего шатра ближайших соратников. Ратибор, Такшонь, Искра и сам Степан — вот те, с кем нужно было обсудить последние новости и дальнейшие шаги. Пепелище Киева фоном напоминало о цене промедления и ошибок.

— Итак, — начал я, когда все уселись в небольшом шатре. — Мы имеем подтверждение. Воины с золотыми орлами. Византия. Они наблюдали и направляли грабителей после того, как древляне сделали грязную работу.

Такшонь мрачно сплюнул.

— Греки… всегда чужими руками жар загребают. Что со Святославом было, что теперь. Подлые змеи.

— Вопрос — что нам с этим делать? — Ратибор смотрел на меня. — Идти сейчас на юг, пытаться перехватить их где-то на Днепре? Или мстить древлянам, как решили?

— Древляне — это рана здесь, под боком. Их нужно вырезать. И показать всем, включая греков, что за такое бывает. Нападение на Византию сейчас не возможно. У нас нет ни флота, ни сил для войны с империей. Но и забывать об их участии нельзя.

Я посмотрел на Искру. Она сидела чуть поодаль, внимательно слушая.

— Искра, ты знаешь их повадки лучше нас, уверен твой отец вел дела с ними. Чего ожидать от Византии дальше? Они удовлетворились падением Киева или это только начало?

Искра задумчиво потерла висок.

— Империя всегда играет вдолгую, княже. Падение Киева для них — это ослабление Руси, устранение сильного конкурента на севере. Они могут посчитать свою задачу выполненной и на время затихнуть, наблюдая, как ты разбираешься с древлянами и другими проблемами. А могут и продолжить — например, поддержать кого-то из других князей против тебя, или снова натравить печенегов. Они мастера интриг и чужих войн. Прямого столкновения они будут избегать, пока не почувствуют твою слабость. Их присутствие при грабеже — это, скорее всего, была проверка, демонстрация тебе, что они могут достать тебя где угодно, и одновременно сбор «компенсации» за свои усилия по организации этого… рейда.

Ее слова подтверждали мои опасения. Византия будет действовать исподтишка, выжидая удобного момента для нового удара.

— Значит, тем более нужно быстро и показательно разобраться с Искоростенем, — заключил я. — Показать силу. Чтобы ни у греков, ни у кого другого не возникло желания испытывать нас на прочность в ближайшее время. Степан!

Степа, до этого внимательно слушавший, встрепенулся.

— Твои машины — наша главная надежда на быстрый штурм. Сколько времени нужно на сборку?

— Если люди будут расторопные, да материала хватит на все подпорки и станины, думаю, за пару дней две-три машины поставить сможем, княже. А там и остальные подтянем. Главное — обучить людей правильно канаты натягивать да камни закладывать, чтобы себе же руки-ноги не переломали.

У меня было всего четыре человека наспех обученных на две катапульты. Степа знатно удружил.

— Людей дадим лучших, — заверил я. — Бери самых крепких и толковых. Обучай прямо здесь, пока ждем Веславу. Мне нужно, чтобы к моменту подхода к Искоростеню у нас был готовый осадный парк и обученные расчеты.

— Сделаем, княже! — Степан воодушевился.

— Такшонь, Ратибор, — я обратился к воеводам. — Продолжаем муштру. Особое внимание — взаимодействию пехоты с арбалетчиками Степы. Пусть учатся прикрывать их, работать под их огнем. Арбалетчики — это наша сила на стенах. И готовимся к маршу через леса. Продумать порядок движения колонны с учетом катапульт. Нужны будут дополнительные отряды для прокладки пути и охраны машин.