Глаза у старого воина загорелись. Новое дело, да еще такое важное — это было ему по душе. Видно было, что сидеть без дела, просто муштруя новобранцев на плацу, ему уже невмоготу.

— Дело доброе, княже! Зело нужное! — прогудел он. — Есть у меня на примете молодцы — огонь! Сделаем тебе такие отряды — любо-дорого глядеть будет! И коней подберем легких да выносливых, и учение им дам такое, что любому врагу тошно станет.

— Вот и займись, Илья. Немедля. Люди, кони, снаряжение — все, что надо, требуй у Олега, он казной ведает. Но чтоб к концу лета первые отряды уже готовы были к делу.

Илья ударил себя кулаком в грудь:

— Будет исполнено, Великий князь!

Работа закипела с новой силой. Илья с головой ушел в подбор и обучение своей «волчьей стаи». В Киеве, на берегу Днепра, уже вовсю стучали топоры — по моему приказу заложили первые верфи. Пока небольшие, для постройки ладей да стругов речных. Но это было только начало. Сильная держава не может быть без сильного флота, пусть пока и речного. Чтобы и торговые караваны водить, и войска быстро перебрасывать, и врага на воде встретить, если понадобится. Степан, закончивший с основной расчисткой пепелища, теперь руководил верфями, переняв опыт у старых днепровских корабелов.

А Добрыня потихоньку оживал. Физически. Раны затягивались, силы возвращались. Он уже не лежал пластом, а передвигался по лагерю, опираясь на крепкий посох. Искра сделала все, что могла, да и организм у него был, видать, железный. Но глаза… Глаза оставались пустыми. Он молчал. Ни слова не проронил с тех пор, как очнулся после того страшного припадка. Он ходил, смотрел на кипящую вокруг жизнь — на стройку, на муштру, на суету обозников, — но казалось, ничего этого не видел. Был здесь, и не здесь. Тенью бродил по лагерю, молчаливый и страшный в своем горе и уродстве. Я пробовал с ним заговаривать — он не отвечал, только иногда чуть заметно дергал щекой. Оставил его в покое. Время — лучший лекарь, говорят. Может, и его раны душевные когда-нибудь затянутся. А пока пусть будет рядом. Просто будет.

Ярополк как-то исчез, просто не появился при очередной прогулке. Ну и леший с ним.

В один из вечеров, в шатер влетел запыхавшийся гонец. Не от Ратибора, не от Ильи. Этот был с запада, из людей Веславы, что работали с Глебом во Владимире.

— Княже! Весть из Владимира! Срочная!

Я взял протянутую им бересту. От Глеба. Сообщение было коротким, но емким:

«Рогволод сдался. Давление бояр, страх перед тобой и отсутствие помощи от Оттона сделали свое дело. Согласен принять твою власть. Ждет твоего слова для принесения клятвы».

Сработало! И Глеб не подкачал, и бояре местные оказались не такими уж твердолобыми, и Оттон, видимо, решил не рисковать открытой конфронтацией, ограничившись системным шепотом да обещаниями короны. Рогволод выбрал синицу в руках — остаться князем-наместником под моей рукой, — а не журавля в небе от далекого императора. Отлично! Еще один узел развязан. Западный фланг становится куда спокойнее.

Я тут же продиктовал ответ Глебу: принять клятву Рогволода от моего имени, подтвердить все условия, дары вручить как знак милости. И пусть сидит тихо, правит по моим законам, дань платит исправно. А Глебу — возвращаться. Заслужил награду.

Только гонец умчался с моим ответом, как перед глазами снова вспыхнуло сообщение от Вежи. На этот раз — совсем другого рода.

«Внимание, Легат! Системное воздействие на князя Рогволода Владимирского прекращено. Обнаружен энергетический след носителя Системы, ассоциированного с Оттоном I. След указывает на быстрое перемещение в западном направлении, в сторону имперских границ».

Так вот оно что! Как только Рогволод сломался и согласился на мою власть, так и оттоновский системщик тут же пятки смазал! Значит, его задачей было именно удержать Рогволода под влиянием Оттона, не дать ему перейти на мою сторону. Не вышло — и он убрался восвояси. Это подтверждало все мои подозрения насчет игры кайзера. И ставило новый вопрос: куда направился этот носитель? Просто отступил? Или получил новое задание где-то еще на моих границах? Западный фронт, может, и стал спокойнее, но расслабляться было явно рано. Враг не разбит, он просто отступил, чтобы ударить в другом месте.

Глава 17

Ну вот, Туров с Владимиром под моей рукой. Поклонились, присягнули. На бумаге-то оно гладко выходит, с моей печатью да с клятвами ихних князьков. А вот победа ли это легкая? Как сказать… Мечом мы там не махали, кровь русскую не проливали, это да, но нервов и сил ушло — мама не горюй. Тут и Глеб со своими интригами подсобил, и Веслава постаралась, и слухи нужные пошли гулять по торжкам да погостам, да еще Ратибор на границе мускулами поиграл — в общем, взяли их в оборот. Пришлось и туровским боярам, и Рогволоду этому владимирскому уразуметь простую штуку: хватит меж двух огней метаться, между мной да соседями — ляхами и Империей этой немецкой, — пора выбирать, к какому берегу прибиваться. Ну и выбрали меня. Оно и понятно: слабый завсегда к сильному жмется, особенно коли сильный не шкуру дерет, а защиту сулит да торговать спокойно дает.

Только вот особой радости от этого успеха я не чувствовал. Так, отлегло немного на душе, будто дело важное провернул, и ладно. Потому как я ж не дурак, прекрасно понимаю: Оттон этот, император Священной Римской, так просто хвост не подожмет. Да, его системный «нашептыватель» из Владимира убрался, как только Рогволод мне поклонился — Вежа тут же дала знать. Но это ж не значит, что немец от своих планов на восток отказался. Скорей всего, просто выжидает, момент получше ищет, чтобы с другой стороны зайти или где еще подгадить. Западная граница — она как заноза, долго еще ныть будет. Да и князь ляшский Мешко, хоть мы с ним и договор недавно заключили, тоже тот еще фрукт. Веры ему — ни на грош.

Так что первым делом, едва гонцы с вестью о новых землях прискакали, я приказы отдал. Во-первых, велел гарнизоны укрепить и в Турове, и во Владимире. Пока небольшие, но чтоб люди там были мои, проверенные, не местные. И наместников своих посадить, кому доверяю. Пусть обживаются, связь с Киевом держат, да за местными князьками и боярами приглядывают, чтобы опять хвостом вилять не вздумали. Народ-то там простой, ему что? Лишь бы не грабили да жить спокойно давали. А вот знать… За этой братией глаз да глаз нужен.

А второе — и может, поважнее даже — дороги. Вызвал я Степана. Он у меня теперь не только по самострелам да стенобитным машинам голова, но и за все большое строительство отвечает, и за верфи на Днепре тоже.

— Степа, — говорю я, — дело государственной важности. — И карту перед ним разворачиваю самую свежую, где уж и Туров, и Владимир нанесены. — Глянь-ка сюда. Вот Киев, вот Новгород, вот Ростов, Галич, Переяславец. А вот — земли новые. Туров, Владимир. Видишь, как раскинулось? Паутина целая. Только ниточки у этой паутины пока тонкие — на честном слове да на быстрых ногах гонцов держатся. А нам нужны жилы. Кровь по жилам пустить надо! Дороги настоящие, крепкие, чтобы войско быстро перекинуть можно было, чтобы купец с товаром прошел, чтобы приказ мой долетел не через месяц.

Я пальцем по карте вожу, точки соединяю.

— Дорогу надо от Киева на запад бить, через Туров во Владимир. А оттуда — на север, к Новгороду, через земли, что пока не наши, да скоро нашими станут. И еще одну — от Галича на север, тоже к Новгороду. Чтобы все наши владения связать, как следует. Чтобы гонец домчал не за недели, а за дни. Чтобы полк мог пройти, не по брюхо в грязи утопая да чащу не прорубая. Чтобы купец знал: вот он, Путь Великого Князя, прямой да безопасный. Смекаешь, какой размах?

Степан, мужик основательный, слушал молча, только лбище морщил да пальцем по карте вслед за моим водил. Видно, смекал. Да и пытались мы еще в Березовке подобное сделать, опыт имеется. Тут масштаб больше, да и ресурсов поболя.