Это что же, я с самого начала бросаю ему вызов?

Да, очевидно, так и есть.

Я спустилась по лестнице. Откуда-то доносилась музыка, показавшаяся мне знакомой.

Я плохо помнила, где находится столовая, но долго блуждать не пришлось. Внизу у лестницы меня ждала горничная, чтобы проводить к Маркусу.

В столовой стоял длинный дубовый стол со стульями, обитыми очень красивой белой замшей, в цвет штор. Тут и там попадались какие-то детали зеленого цвета; на стенах висели охотничьи трофеи. Я знала, что Маркус любит охоту и, по рассказам отца, они не раз охотились вместе. И это дало мне очередной повод возненавидеть его еще больше.

Когда я вошла, он говорил по телефону. Его взгляд обшарил мое тело с головы до пят.

Вопреки ожиданиям, его привлекательное лицо озарила улыбка.

– Позже перезвоню, – сказал он своему собеседнику и отключился, не дожидаясь ответа.

Убрав телефон в карман, он указал мне на стол с приготовленным для нас двоих ужином.

Меня охватила мелкая дрожь.

– Пожалуйста, садись, – сказал он, приглашая меня жестом.

Он отодвинул для меня стул, и я села, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не схватить нож и не вонзить ему в глаз.

– Ты просто неотразима, – заметил он, усаживаясь во главе стола.

– Мне бы хотелось, чтобы принесли мои вещи, – попросила я.

– Не беспокойся, ты можешь купить здесь все, что захочешь, – перебил он, открывая бутылку. – Налить тебе вина?

– Предпочитаю воду, – сухо ответила я.

– Брось, ты уже не маленькая, – упрекнул меня он, наливая в бокал темно-красную жидкость, не обращая внимания на мои протесты.

Две горничные принесли подносы с едой, наполнили наши тарелки, а подносы оставили в центре стола.

При виде телячьего филе и спаржи, приготовленной на гриле, у меня потекли слюнки.

– Ешь, – приказал он несколько минут спустя, потому что я смогла лишь наколоть на вилку кусочек спаржи.

Я вздохнула, и взяла кусочек мяса.

– Понимаю, сейчас ты меня ненавидишь, – произнес он абсолютно спокойно.

Я посмотрела, как Маркус подносит бокал к губам.

– Признаюсь, меня это не слишком беспокоит, – продолжал он, отрезая кусочек мяса, – но, если ты позволишь, я могу сделать так, что пребывание здесь доставит тебе удовольствие, Марфиль, – добавил он, протягивая руку, чтобы коснуться моей.

Я напряглась, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить его.

Его пальцы мягко коснулись моих, и этот день показался мне вдвое длиннее, чем минувший месяц.

Страх, что он может причинить мне боль, затуманил все остальные чувства.

– Мне очень жаль, что я поступил так с тобой в тот день, – сказал он, мягко поглаживая по руке. Меня тут же затошнило. – Как ты сама убедишься, у меня сильный характер. Порой я теряю самообладание, но поверь, я не хотел сделать ничего плохого. Мало того, – заверил он, крепче сжав мою руку и вынуждая посмотреть на себя. – Я хочу защитить тебя, Марфиль… Я готов убить любого, кто попытается убить тебя, и можешь быть уверена, скоро я это сделаю.

Я потянула руку, вырываясь.

– Не желаю ничего знать о том, чего ты хочешь и что собираешься делать, – серьезно заявила я. – Я здесь лишь потому, что у меня нет другого выхода. У меня даже нет возможности поговорить с отцом. Насколько я понимаю, ты меня похитил.

Маркус глотнул вина и осторожно поставил бокал на стол. Вытерев губы салфеткой, он вновь улыбнулся, хотя на этот раз в его глазах не было радости: лишь что-то темное, и мне вновь стало не по себе.

– Позвони отцу, – велел он. – Немедленно.

Я растерянно заморгала.

– У меня нет телефона.

Маркус вздохнул, извлек из кармана мобильный телефон, разблокировал и протянул мне.

Взяв его в руки, я увидела на экране свое фото, сделанное несколько часов назад, когда я спала.

– Прости, не смог удержаться, – признался он без тени смущения.

Осознавала ли я тогда, насколько все это ужасно?

– Звони, – потребовал он.

Я открыла список звонков и отыскала имя Алехандро Кортеса.

Прежде чем отец ответил, раздалось два гудка.

– Что случилось, Маркус?

Я встала из-за стола.

– Папа? Папа, это я, – сказала я и отошла к окну, подальше от Маркуса, не в силах сдержать слез, бегущих по щекам.

Впервые в жизни я была рада слышать его голос, впервые в жизни он был мне необходим. Неважно, что говорил о нем Себастьян: в эту минуту все, что не имело отношения к Маркусу, меня успокаивало.

– Почему ты звонишь с телефона Маркуса? – встревоженно спросил он. – Что-то случилось?

Я судорожно вздохнула, чтобы он не заметил, что я плачу.

– Нет, папа, просто он дал мне свой телефон… Прошу тебя, приезжай за мной поскорее.

– Что значит – приезжай? – возмущенно воскликнул он. – Марфиль, почти всех твоих телохранителей убили. Да и тебя пытались убить средь бела дня. Ты хоть понимаешь, какая опасность тебе грозит в эту минуту?

Слова застряли у меня в горле.

– Но… Сколько времени мне еще предстоит здесь пробыть?

– Сколько надо, столько и пробудешь, – отрезал он. – Маркус может обеспечить тебе защиту, которую я обеспечить не в состоянии. Пока опасность не минует, ты останешься там.

Я судорожно вздохнула и посмотрела в окно. Снаружи было уже темно.

– А как же моя учеба? – спросила я. – У меня экзамены на носу…

– Марфиль, у меня нет времени на твои капризы. Что меня сейчас меньше всего волнует, так это твои экзамены. Постарайся поладить с Маркусом, я серьезно. Этот человек дал нам столько, что мне не расплатиться до конца жизни…

Когда до меня дошло, что ему все равно, что я чувствую, меня охватила злость. Это равнодушие безжалостно обнажило его человеческую суть.

– Потом поговорим, – добавил он и отключился.

Я смотрела на потухший экран мобильного телефона, чувствуя себя одинокой как никогда.

Когда я вернулась за стол, взгляд Маркуса меня удивил.

– Ты здесь не по моему капризу, – сказал он, глядя мне прямо в глаза. – Ты здесь потому, что так надо.

Если сейчас мое место рядом с убийцей… Во что я превращаюсь? Стану ли я сама преступницей, если останусь рядом с ним? И не возникнет ли у меня проблем в будущем, если об этом узнают? Я покосилась на Маркуса и начала понимать, что реальность, в которой я оказалась, на самом деле ужасна.

На следующее утро я спустилась вниз в платье в бело-розовых цветах и снова босиком. Маркус рассеянно завтракал за столом. Как ни противно это признавать, но он очень привлекателен. На нем были черные брюки и рубашка в бело-голубую полоску, без галстука. Похоже, он из тех, кто пользуется своей красотой, чтобы привлекать добычу. Сколько девушек пали к его ногам, а потом обнаружили, в какой опасности оказались? Увидев меня, он жестом велел сесть напротив.

– Что хочешь на завтрак? – спросил он, посмотрев на мои опухшие глаза. Я накрасилась, но скрыть красноту это не помогло.

– Стакан молока с медом, – ответила я, не глядя на него.

– А что будешь есть?

– Я не голодна.

– Вчера ты почти ничего не ела, Марфиль.

Я ничего не сказала, и он повернулся к Лайонелу, неподвижно, как статуя, стоявшему возле двери в ожидании распоряжений.

– Скажи Нейти, пусть приготовит яичницу, – велел Маркус.

– Но я не хочу…

– Ты должна поесть, – ответил он тоном, не терпящим возражений.

Я с силой сжала губы.

– Судя по твоим босым ногам, тебе не понравились туфли в твоем шкафу, – заметил он, обнаружив, что ему нечего сказать. – Или ты предпочитаешь ходить босиком?

– Я предпочитаю носить удобную обувь, тем более дома.

Маркус пристально посмотрел на меня и поднес чашку к губам.

– Скажи, что тебе нужно, я тут же это куплю.

Это меня потрясло: такого я не ожидала. Но вместо благодарности я ощутила приступ ярости, поняв, что он считает меня своей игрушкой, куклой, которую может наряжать в красивые платья, запирать в своем доме и часами любоваться ею.