А там всё изменилось настолько, что он даже испугаться не смог. Местность совсем не похожа на ту, по которой он шёл до этого. Густой лес сменился редкими деревьями, в прогалину между которыми он заметил людей. Согнувшись, они орудовали мотыгами, обрабатывая землю на поле. Евгений вышел к ним и поздоровался, но люди уставились на него с удивлением, явно не понимая языка.

Всё это выглядело странно, одежда, орудия труда, речь. Но спокойного диалога не получилось, показались всадники и понеслись на людей. Евгений, как настоящий мужик, кинулся на защиту с палкой, с которой бродил по лесу. Но что он мог сделать, его окружили, и потом он получил удар по голове.

Сознание возвращалось с трудом, голова болела, а вокруг звучала незнакомая речь, которой он не знал. Наконец, холодная ткань коснулась головы, и Евгений открыл глаза.

— Где я? — с трудом вымолвил он.

Женщина склонилась и что-то радостно сказала. Подошла другая, постарше, кивнула головой без всякой улыбки и отошла, а вскоре вернулась с глубокой ложкой и влила ему в рот немного бульона. Теперь его поили порой, а он пытался запомнить слова, которые говорили женщины. Через три дня Евгений поднялся, ощупал рану на голове и постарался вспомнить, что произошло.

— Тебе повезло, что барон ударил плашмя, иначе бы ты беседовал с ангелами, — серьёзно заметила та, что по моложе.

Евгений ничего не понял, кроме слова «барон», но теперь он попробовал изучать местный язык. Это далось непросто, он не похож на английский, который он учил в школе и ВУЗе, не был он и немецким, который Евгений знал слабо, но хоть что-то. И тем не менее, когда живёшь среди людей, их язык усваивается быстрее. Постепенно он выучил основные слова, стал помогать по хозяйству, а потом в доме появился отец семейства.

— Это ещё кто такой? — с порога спросил он жену.

Та рассказала, что этот иностранец пытался защитить их от соседнего барона с людьми, но получил по голове мечом. Правда, удар нанесли плашмя, поэтому только он и выжил. Они забрали его в дом, и дочка выхаживала раненого. Человек вроде неплохой, рослый и помогает понемногу, дрова принести, воды и вообще, лишние руки в доме не помеха.

Вообще-то она радовалась больше, что муж пришёл живой, он ранен в плечо, но рана затянулась, значит он поправится. Мужчина успокоился, пообедал и достал небольшой кошелёк с серебряными монетами.

— Вот, немного заработал, — криво улыбнулся он.

Жена со слезами кинулась обнимать мужа, а дочка утянула Евгения наружу, надо дать родителям побыть вдвоём.

— Мы уже думали, что отец погиб, — рассказывала она, пока они шли по деревне.

Жалкая деревенька, лачуги, в которых люди ютятся вместе со скотом. В домах земляной пол и почти нет мебели, только жалкие столы и кривые скамейки. Готовят они на открытом огне, даже печек нормальных нет. Как он попал сюда, Евгений никак не мог вспомнить. Поля у крестьян крошечные, еда скудная и однообразная. В голове потихоньку просыпалось что-то, но он никак не мог вспомнить, что именно.

Он уже попробовал обрабатывать землю мотыгой, но получилось плохо. Болела спина, едва не рубанул себя по ноге, а производительность оставляла желать большего. Даже лопатой было бы лучше, но лопат у местных жителей не было. Хорошо бы плуг и лошадь, но этого никто даже не слышал. Все лошади у дружины герцога и баронов.

На другой день отец семейства попробовал выйти в поле, но рука болела и ничего у него не получилось.

— Останемся мы без урожая, — сокрушался он, глядя на невозделанное поле.

— Погоди, а если насадить мотыгу иначе, то можно будет помогать ногами, — Евгений уже сообразил, что можно сделать, если не лопату, то нечто подобное.

— Это всё слова, а ты покажи на деле, — отцу семейства нужно посмотреть, представлять он не обучен.

Евгений занялся переделкой, срубив ветку с отростком вбок, затем насадил мотыгу на неё и попробовал копать. Тоже неудобно, но теперь можно упираться ногой, а так и раненый смог что-то обработать. Сам Евгений корячился с мотыгой, постепенно привыкая к тяжёлому труду. Наконец, поле обработано и его засеяли зерном. Небольшой огород обхаживали женщины, высаживая свеклу, морковь и капусту.

Наступило небольшое время отдыха, когда можно подумать о жизни и заняться простыми, но нужными делами.

— Где-нибудь рядом есть кузнец? — поинтересовался он однажды у мужчины.

— У герцога в замке, а тебе зачем? — не понял тот.

— Лопату бы настоящую выковать, с ней намного удобнее, а ещё лучше, плуг.

— Ты меньше думай, легче жить будет, — со знанием дела заметил отец семейства.

— Не могу, я всё время думаю, что сделать, чтобы легче жить было.

— Проживём как-нибудь до следующей войны, а там… — он потрогал плечо.

— И доспех надо бы, — Евгений никак не успокоится.

Но, пока дел меньше, он соорудил в лесу ловушку на зверя, и вскоре кабан попался в неё. Замечательно, мясо поделили на всю деревню, хранить его негде, солить нечем, а так все приготовили и с радостью съели. Шкуру уже собрались выкинуть, но Евгений занялся ею. Снял мездру, засыпал золой и стал мять, используя развилку дерева.

Дрянь кожа, такую никуда не используешь. Но в процессе работы он понял, что именно эта кожа, это то, что нужно. А пока сплёл из ивняка вершу, чтобы ловить рыбу. Проверяя её каждый день, он иногда получал неплохую рыбу, которая здорово разнообразила стол. Он пока не вспомнил, откуда всё это знает, сказывался удар по голове. Рыба стала хорошим подспорьем в семейном рационе, да и в ловушку забредали кабаны и даже пару раз олени.

Шкуры он теперь забирал и старался сделать с ними хоть что-нибудь, выходило не очень, но сыромятную кожу он получил в итоге. Однажды мимо деревни ехал с охраной их барон, и все жители высыпали, поприветствовать хозяина. Евгений держался сзади, не привлекая внимания, его и не заметили.

— Барон намекает, что пора мне купить доспех, но моих денег не хватит на нормальную кольчугу, — со вздохом пожаловался отец семейства.

— А если сделать самому? — Евгений сказал это серьёзно, но на него посмотрели, как на дурачка.

— Ты сам можешь сделать кольчугу? — мужчина посмотрел так, что ему стало неловко.

— Нет, но из кожи вполне получится приличный доспех.

— Из кожи? — удивился глава семьи.

— Китайцы делали даже из бумаги, надо вспомнить.

Евгений всерьёз задумался, откуда он знает всё это. Ладно, потом понятно будет, пока надо попробовать сделать хотя бы кожаную кирасу. Пришлось варить клей из копыт кабанов и оленей. Потом формовать из размоченных шкур кирасу, накладывая один слой на другой. Когда это всё просохло, он обрезал лишнее и склеил все слои в плотный пакет, больше сантиметра толщиной. Посохшая кираса сначала вызвала смех, а потом её попробовали пробить ножом, но не тут-то было.

Вот теперь Евгения восприняли всерьёз, а он продолжил клеить наплечники и защиту на ноги и руки. Урожай созрел и пришлось отвлечься от доспехов. Горбатиться с серпом тоже не сахар, но поле небольшое, убрали быстро. А потом понесли часть урожая на ярмарку. Повозки не было в деревне. Себе оставили, лишь бы не умереть с голоду, но надо и денег заработать, чтобы отдать барону налог с земли.

Семья Генриха, главы семейства, небогатая, поэтому отец и ходит в ополчение, за это их освобождают от налогов на время войны, но монеты ещё никому не помешали. Вот тут на ярмарке Евгений и увидел кузнеца. Описав ему, что бы он хотел, спросил, сколько это будет стоить? Кузнец назвал цену и срок изготовления.

— Если это недорого, то лучше заказать, — уговаривал он Генриха, — так мы вскопаем больше.

— Ну смотри, чтобы не зря потратили деньги, — с трудом согласился Генрих.

Кузнец не заставил ждать, пока они торговали, он выковал лопату, и домой семья вернулась с приобретением. Уже дома Евгений вырубил черенок для лопаты и попробовал её в деле. Выяснилось, что в местной обуви копать неудобно, но он придумал дощечку со шнурками, которую привязывали на ногу, и тут дело пошло быстро и удобно. Он копал целыми днями, пока Генрих не остановил его.