Она глянула в его сторону и тут же отвела взгляд.

– Нет. Посмотри на меня как следует, – сказал он. В его голосе чувствовалось напряжение.

Не понимая, чего он хочет, она медленно скользила взглядом по его телу, по груди, животу…

– Ой, – тихонько вскрикнула она, увидев, как сильно оттопыривается ткань его брюк между ног.

Во рту у нее пересохло, в то время как внизу, между бедрами, произошла противоположная реакция.

– Я хочу тебя, – сказал он глухо. – Я хочу тебя сильнее, чем кого бы то ни было. Но это все. Только физически. Для меня возможно только это.

– Из-за твоей бывшей жены? – Она ненавидела себя за то, что спросила об этом.

– Частично, – сказал он и прибавил: – В основном, да.

Флой сделала над собой усилие, чтобы не выдать свои истинные чувства. Кому, как не ей, было знать, что такое настоящая любовь! Она понимала, как тяжело полюбить снова, после того как твое сердце один раз уже было разбито.

Еще несколько минут назад она бы сказала, что никогда не захочет вновь пережить это чувство. Она все еще думала об Алексе, все еще любила его, лелеяла воспоминания о счастливых днях, проведенных вместе. Но Алекса больше не было. Не было уже давно. А она так устала от одиночества, от вечного холода в душе, устала от секса, который лишь на время приносил облегчение плоти, но не душе. Она давно уже хотела большего, но боялась в этом признаться.

– Твоя жена… покинула тебя?

Его сердце сжалось.

– Да.

– И ты так и не оправился?

– Оправился? – Он задумался. – Нет. Не оправился.

Ее сердце заныло, когда он произнес эти слова, потому что она знала, знала, что он имел в виду.

– Давно?

– Два года назад.

– Ты все еще…

– Флой, давай поговорим о чем-нибудь другом?

– Например?

– Об Алексе.

От удивления Флой раскрыла рот.

– Откуда ты знаешь?

– Твоя сестра упомянула его. Сказала, что он был твоей страстной любовью.

– Был, – согласилась она тихо.

– Что же случилось?

– Мы собирались пожениться, но за месяц до этого он… он умер. Погиб в автокатастрофе.

Клод проклинал себя за свой вопрос.

– Прости.

Прости за то, что спросил? За то, что он был первым человеком, который заставил ее вспомнить и снова почувствовать всю боль утраты?

– Что с нами, Клод? – Она положила руку ему на грудь.

– Нам жарко и больно.

Она стала поглаживать его по груди, жалея, что не может одновременно гладить все его тело.

– Так мы не будем? – Ее рука спустилась вниз, к пуговице его джинсов, и, возможно, продолжила бы свое путешествие, если бы Клод вовремя ее не остановил.

Мучительный стон вырвался из его груди.

– Ты хочешь убить меня?

– Я хочу, чтобы нам стало лучше.

Клод прикоснулся губами к ее пальцам, и это было так трогательно, что слезы навернулись у нее на глаза.

– Трогать тебя, целовать, ощущать жар твоего гибкого тела для меня – великое счастье, – проговорил он ей на ухо.

Его шепот заставлял Флой таять от мучительного томления. Изнемогая от желания, она мечтала о полной, испепеляющей близости. Сейчас, пожалуйста. Она готова была молить Клода о том, чтобы он овладел ею.

– Но что будет после? – произнес он, как будто бы отвечая ее мыслям. Он взял прядь рыжих волос и перекинул их ей на плечо. Так она была еще красивее. Клод вздохнул. – Одна ночь в постели не поможет нам освободиться от наших чувств.

– Их может быть две, – пошутила она и тут же закусила губу.

– Я серьезно.

– Но ты же не улетаешь на другую планету, после того как отремонтируешь мой дом, – сказала она с улыбкой и посмотрела на него.

У него было такое мрачное, почти страдальческое выражение лица, что Флой сразу же перестала улыбаться. Она плотно сжала губы, чтобы не расплакаться, потому что в первый раз она предлагала себя мужчине, и этот мужчина отказывал ей.

– Или ты уже занят?

– Флой. – Боже! Ее сердце прыгало в груди всякий раз, как этот низкий, хрипловатый голос произносил ее имя.

Она знала, что он собирался сказать. Знала и боялась услышать суровые слова. Он умывал руки еще до того, как между ними что-нибудь произойдет. Но и она этого хотела. Хотела раньше, но теперь…

– Не говори ничего, Клод.

– Я не могу дать тебе то, что ты хочешь. – Его лицо изобразило нестерпимые муки. – Не могу.

– Я просила тебя не говорить мне это. – Она попыталась встать, но тут же упала обратно на траву. Флой хотела сохранить хотя бы последнюю каплю гордости. Она села. Ее спина была натянута как струна.

Пока они лежали па траве, рассматривая облака и терзая ее бедное сердце, вода, которая все еще текла из шланга, превратила все вокруг в одну сплошную лужу. Ее кофта намокла. Юбка тоже. Она представила, что творилось у нее на голове.

Но в беспорядке была не только ее одежда, в беспорядке были все ее чувства и мысли. Она чувствовала себя разбитой и униженной. Тем более что рядом с ней лежал тот, кто довел ее до такого состояния, лежал спокойный и красивый. Во всей его позе сквозило достоинство и уверенность в себе. Флой стало обидно. Почему мир устроен так несправедливо? Почему за каплю удовольствия женщине приходится расплачиваться унижением?

Спокойствие, сказала она себе, вставая. Поднявшись на ноги и отряхнув юбку, она аккуратно подняла шланг. Когда ее оскорбляли, она злилась, и злость придавала ей силы. И когда она направила холодную струю прямо Клоду в грудь, она с облегчением почувствовала, как вместе с водой на Клода выливается ее раздражение и обида. Вот это настоящая терапия!

Клод открыл глаза и громко выругался. Привстав, он попытался ухватить Флой за подол юбки, но она увернулась и пустилась бежать.

Но Клод оказался проворней. Он настиг ее уже через пять секунд и снова повалил на траву. Прямо на то место, где лежала ее шляпа.

Ты права, – прохрипел он, как дикий зверь, поймавший свою добычу. – Это, правда, здорово. – Ловким движением он подмял ее под себя, чем, сам того не зная, доставил ей неизъяснимое удовольствие.

Флой тяжело дышала и, когда она посмотрела в его синие глаза, уже не чувствовала злости и обиды. Ох уж этот Клод! Он даже не знал, что он с ней делал. Его губы медленно приближались к ее губам, и Флой томно закрыла глаза, в предвкушении сладкого, неземного поцелуя.

– Ох! – раздался испуганный женский голос, и, открыв глаза, Флой увидела пару элегантных серебристых туфель.

Мэгги.

– Да-а! – протянул другой женский голос, и рядом с серебристыми туфельками появились два тяжелых черных ботинка.

Кэтрин.

– Может быть, нам стоит уйти? – пискнул первый голосок.

– Пожалуй, – отозвался второй.

Но ни серебристые туфельки, ни черные ботинки не сдвинулись с места. Флой выразительно посмотрела на Клода, пытаясь пошевелиться под тяжестью его тела. Он слегка провел пальцем по ее нижней губе и затем быстро вскочил на ноги, одновременно поднимая и Флой. Кэтрин и Мэгги с интересом рассматривали смущенную парочку. На Мэгги было одно из ее любимых летних платьев до колена. В ушах блестели две маленькие сережки. Кэтрин была одета в своем стиле: черная футболка, широкие штаны защитного цвета и никаких украшений. Обе молчали, не зная, что надо говорить в таких ситуациях. Взгляды обеих были устремлены на Клода.

Флой понимала почему. Клод был самым красивым мужчиной, которого ей довелось встретить. Неудивительно, что ее подружки залюбовались им. Стройный, сильный, в мокрой рубашке, которая плотно прилегала к его мускулистой груди, подчеркивая все ее достоинства, сейчас он был просто неотразим.

Клод протянул руку и, как ни в чем не бывало, произнес: —

– Привет! Меня зовут Клод. – Он смотрел на Кэтрин и Мэгги так, как будто это не он только что валял их подругу по траве.

– Кэтрин. – Кэтрин внимательно разглядывала Клода, пока тот жал ей руку. – А это Мэгги.

Клод пожал руку Мэгги, радостно улыбаясь, чувствуя себя совершенно раскованно, несмотря на то, что вода стекала с волос по лицу.