Техники, наконец-то, закончили свою работу. Каждый доложился, встал в строй. Затем мы попрощались с капитаном и залезли в свой танк. На наших экранах было видно, как вначале сверкнув исчезли техники, а после с голубым свечением схлопнулся купол...

- Ну, чего там, Мишаня? - спросил я остававшегося на своем мехводском месте Никулина и имея в виду не только общую обстановку, но и поведение нашего "охранения".

- Так-то все спокойно, но один тихой сапой к поляне подбирался. Понаблюдал чуть и вернулся...

- Дай угадаю... Гаваза?

- Неа... Лейтенант!

------

[1] Первые автоматы ППС (модель ППС-42) появились только осенью 1942 года на Ленинградском фронте. Уже через полгода в серию пошел доработанный вариант ППС-43, который выпускался (в условиях блокадного Ленинграда, на минуточку) до конца войны (снят с вооружения Советской Армии в начале 1950-х годов). Здесь в 1941 году на четвертый день войны ППС-43 быть не могло, конечно же, но так и экипаж «Чапая» вместе с ним самим вовсе не из этого времени. А объяснить что за это такое можно всегда.

[2] В самом начале Великой Отечественной войны почти все бойцы и младшие командиры (сержанты, ефрейторы) не имели при себе удостоверения личности.Такие были у командного состава начиная с младших лейтенантов и то не у всех. Обеспечение красноармейскими книжками рядового состава, сержантов и ефрейторов началось лишь с принятием соответствующего указа 7 октября 1941 года. Все военнослужащие РККА были обеспечены личными документами только к лету 1942 года.

[3] У кумулятивных снарядов в среде танкистов есть разные жаргонные именования. Например, «кумуль» или «кумыс».

Наутро я позвал лейтенанта на поговорить. Вот не чувствовал, что он не наш человек. Абсолютно. Но то, что ночью он оставил пост, что уже является грубым нарушением Устава, и ходил не куда-то там, а к танку, к нам, меняло многое. Может быть... Вот и поспрошаем... Вместе с Жанной, которая «просто поприсутствует рядом». И отошли мы опять к все той же реке...

- Ну, Алексей... Рассказывай...

- Что именно, товарищ майор? - сделал круглые глаза лейтенант.

- Зачем ночью пост оставил? - ух, какой я сердитый на вид...

- Какой пост? - вначале не понял он, но быстро сообразил о чем речь и... - Простите, товарищ майор. Просто странные вы какие-то. Подумал, что вы нас на посты отослали это как предлог удалить нас с поляны. Услышал шум с этой стороны и подумал, что вы что-то делаете не то.

- Хм... Странные значит? Объясни!

- Танк странный. Оружие странное. Говорите как-то...

- Как?

- Раскованно, что ли... Взгляды слишком уверенные у всех троих, а не только у вас одного командира. Даже вон товарищ Рысева смотрит будто не простой боец, а, как минимум, комполка.

- Сам-то что думаешь кто мы?

- Либо англичане, либо поля... - договорить лейтенант не успел! Я заржал так, что после в цирк и на «Пельмени» можно уже не ходить, будет не смешно. Жанна таки умудрилась сдержать себя, чтобы не засмеяться в голос, но улыбку скрыть она никак не смогла. Это ж надо нас за англичан принять! В самом начале войны, в окружении немцев у которых у самих с 1939 года состояние войны с Англией. И отсмеявшись я спросил:

- Ну, поляки - понимаю. Ты их видеть мог. Вон они полста верст на запад. Но где ты англичан-то видал, чтобы сравнить?

- Так мама и отец у меня в НКИД [1] служили в Англии. Я маленький с ними там был [2]. Насмотрелся на их нравы.

- И ты такой красивый в пехотном учился?

- Так точно! В Казанском.

- При том, что родители у тебя дипломаты и все у тебя было?

- Это мой выбор, товарищ майор! - при этих словах в глазах лейтенанта проскочили какие-то аж прям горделивые д'артаньянские чертинки.

- Хорошо, лейтенант! Принято. Но впредь запомни, что излишний интерес к нашему танку, и к нам вообще, проявлять не надо. Усек?!

- Так точно, товарищ майор! А можно вопрос?

- Тебе следователем не предлагали работать?

- Н-н-нет... А это...

- Да, все нормально. Шучу я так. Любопытство, в принципе, не порок, если оно - любознательность. Спрашивай, что хотел.

- А как вы узнали, что я подходил к танку?

- Вот всему вас в Казанском учили, но не нормальной маскировке. Неужели ты мог подумать, что мы, при таком-то танке, оставим вас без внимания и не будем за вами приглядывать? - почти не соврал я.

- Так вы не спали?

- Лейтенант! Your limit on questions has been reached. I've already told you about curiosity. [(англ.) Твой лимит на вопросы исчерпан. Про любопытство я тебе уже говорил.]

- I'm sorry, Major! [(англ.) Прошу прощения, майор!] - не моргнув глазом ответил Косенков и тут же - А-а-а...

- Не в Гарварде! В обычной советской школе. - прерывая его бесконечный поток любопытства ответил я, понимая его «А-а-а...», как вопрос мол где это я так хорошо английский выучил - Свободен!

- Есть свободен! Разрешите идти? - зачем-то спросил ошарашенный лейтенант и вытянулся в струнку.

- Разрешаю! - и он, козырнув и развернувшись, как положено, пошел к месту нашего расположения.

Мы же с Жанной стояли и смотрели друг на друга. Все оказалось очень просто и, в принципе, я лейтенанту верил. А Жанна?

- Что скажешь?

- Он не врет...

- Вот и я так думаю. Ждем ночи.

- А с другой стороны, Андрей! Они нам нужны?

- Ты в смысле помахать им ручкой и умотать по своим делам?

- Да.

- Тут, понимаешь, какое дело... Среди них точно есть враг. Считаю, что это скорее всего Гаваза. Лейтенант себя, считай, оправдал. Совершил мальчишка глупость. Бывает. Я не верю, что враг это он. И ночью мы, скорее всего, получим тому подтверждение. Если у него такие исходные подробности про маму и папу, то данные о нем в архивах точно есть. А вот... Ты представляешь, сколько может навредить внедрившийся враг? Да как бы и не поболее, чем Виттманн. Который от нас и так никуда не денется.

- Теперь поняла.

Да, я совершенно серьезно считал, что раз уж нам выпала доля повстречаться с одним из немецких засланцев, которые нередко выводили под немецкие пулеметы разрозненные части окруженцев, то надо такого вывести на чистую воду и банально кончить. Хоть кому-то поможем спасти жизнь, а войну хоть на день, но сократить. Это был принцип! И Мишка согласился с этим тоже. Жанна-то и так все поняла сразу после разговора с Косенковым.

Однако, покой на полянке у речки нам только снился. И хорошо, что до всех новых приключений, я приказал выделить из боезапаса пулемета 30 патронов на Мосинки. Они тут же набили оставшиеся в обе винтовки до полного и одну пустую обойму, которая была у Болталова. Остальное Болталов забрал себе россыпью.

Так вот вдруг в какой-то момент уже днем Жанна сообщила мне по ТПУ мол с пару десятков тел движутся в нашу сторону. Я тут же дал команду всем попрятаться подальше от танка и ждать. При этом, приказал огонь открывать только по видимым целям и не раньше чем откроет огонь танк. Любым оружием. Экипаж мой, и я тоже, заняли свои места в "Чапае".

Кто направлялся в нашу сторону мы пока не знали. Это могли быть и немцы какое-то пешее подразделение и отступающие. Я больше склонялся к немцам, т.к. практически на пятый день войны отступающих в полусотне километров от границы и быть-то не очень-то и могло. Либо перебили каких немцы, либо похватали в плен, либо ушли дальше. Фронт-то укатился уже ого-го куда! Только что тут было делать немцам? В стороне от дороги... Но это оказались действительно они...

Весело гомоня непуганые они еще вышли на нашу полянку у реки и далеко не сразу заметили замаскированный сеткой и ветками наш танк. А костер мы пока к обеду еще не разжигали. А я и не торопился их бить, давал время им собраться вместе. От танка до них было около полусотни метров. До реки еще столько же. Но они увидели, что полянка обитаема и тут же взяли в ружье! И только потом заметили танк и ствол его орудия направленный на них.