В работе Р. Пуивэ подобный феномен исследуется на примере кино. По его мнению, массовое искусство кино онтологически отличается от авторского: в каком-то смысле последнее ближе роману прошлых эпох. Здесь писатель или автор — режиссер фильма обращается к своему читателю, зрителю, понимающему и воспринимающему именно его язык, освоившему близкие его собственному культурные горизонты — книги, фильмы и т. д. Напротив, в массовом кинематографе основное место занимают продюсер и команда, создающая фильм. Фильмы этого рода распространяются по всей планете. Таким образом, авторское кино проходит два этапа — произведения и распространения, в то время как массовая культура обходится без посредников. В купленной нами книге Стивена Кинга роль переводчика сведена к нулю: никому в голову не придет поинтересоваться качеством перевода, перечитать книгу в другом издании. Подобное происходит с фильмом, музыкальным диском и… куклой Барби, добавим мы. Старинные куклы, хоть и не все были произведениями искусства, но несли на себе отпечаток определенной культуры, эпохи. В образе Барби черты культуры стерты, различные одежки не определяют ее принадлежности какой-либо культуре, а позволяют «интерактивно» играть с ней, как и компьютерные игры, в которых «воссоздается» средневековый быт. Барби настолько стандартна, что без помощи «переводчика» входит в любой дом на планете. Барби лучше всех остальных существующих кукол справляется с этой задачей.
В ней соединились качества продукта массовой культуры, обладающего унифицированной привлекательностью, и возможности символической идентификации. Как показано в работах американского и французского философов, главная особенность предмета массовой культуры — доступность. У таких предметов нет истории, хотя они и могут напоминать другие, предшествовавшие им во времени. Они свидетельствуют о серийном производстве, часто будучи репризами (covers) тех предметов, которые послужили им прототипом. Особым успехом Барби обязана тому, что хорошо вписывается в массовую культуру. Говоря о прообразах Барби, мы пробовали найти ее культурные компоненты, загадку притягательности куклы. В то же время Барби стоит на полке рядом с утенком Дональдом Даком, Рэмбо, «Титаником» и романами Стивена Кинга. Можно придумать ей бабушку и дедушку, спутника жизни и подруг, но она обречена быть продуктом стерильности: у нее не может быть мамы и папы, она вообще не взрослела и не постареет, как и герои глянцевых журналов, мультиков и сериалов. Фигурка Барби — определенный стандарт, хотя можно согласиться с Линор Горалик, что в ней воплощен идеал, но он из мира «Титаника» и диснеевских мультфильмов. Он вполне классичен — кукла похожа на «настоящую» девушку, она лишена не только изъянов, но и всех деталей, подчеркивающих человеческое тело — чересчур острых углов, слишком округлых форм… Она очень ровная, гладкая, тонкая — и мультяшная. Ее фигура и классична, и узнаваема по своему соответствию современным образцам массовой культуры. Барби доступна всем: к ней не нужно привыкать, присматриваться. Она не создана для длительного рассматривания. Линор Горалик обращает внимание на то, что Барби предназначена для немедленного подражания, а не замедленного действия.
Если на куклу проецируют идеальный женский образ, то он обыгрывается в настоящем времени, а не служит примером для будущего. Играть в даму, красавицу или принцессу необходимо сегодня и сейчас: это не прихоть избалованного ребенка, а необходимость примерить на себя, хотя и в другом образе, такую замечательную роль. Благодаря своей стереотипности и доступности Барби как нельзя лучше подходит для этой роли: из нее можно вылепить что угодно, именно потому что она так стандартна.
Но существует еще одна особенность куклы Барби, которая позволяет лучше играть с ней эти роли. Она провоцирует нескончаемые дискуссии. Недавно Министерство образования объявило о новой серии исследований влияния Барби на детей: кукла вызывает раннюю сексуальность. Не будем сейчас обсуждать ханжескую подоплеку этой акции в стране, где долгое время "секса не было", а теперь по государственным каналам телевидения идут фильмы и передачи, во многих демократических странах предназначенные только для кабельных каналов. Проблема в том, что на куклу проецируются собственные стереотипы.
Барби наделяется демоническими чертами и слишком одушевляется. На нее переносится весь комплекс страхов, сомнений и психологических проблем, характерный, возможно, для человека, выросшего в советское время, когда роль коллектива, социума и т. д. была гораздо важнее семейной, а вместе с этим и гендерная идентификация происходила подспудно, сама собой.
В этой книге Линор Горалик подробно рассказывает, какими были куклы до Барби. Интересно, что и раньше куклы походили на взрослых женщин: не потому, что должны были стать предметом подражания, а потому, что не существовало еще интереса к ребенку и детству — специальной детской литературы, признания особого мира ребенка, отличного от взрослого… Возникшие в середине девятнадцатого столетия куклы-младенцы были призваны подготовить девочку к будущей материнской роли и хорошо подходили для игры в «дочки-матери». Взрослых женщин изображали бумажные куколки, к которым прилагался комплект нарядов.
Я помню, что и в моем детстве продавались картонные куклы с одежками, державшимися на магните. Куклы изображали девочек еще даже не подросткового возраста. Но гораздо притягательней было следить за тем, как сестра или подруга постарше рисовала на бумаге девушку с модной тогда прической «начесом», с длинными изящными ногами в туфельках на каблуке, тонкой талией и в купальнике. Затем я ножницами вырезала ее, накладывала силуэт на лист и рисовала по нему подходящие платья. Никакого социального компонента в этом занятии не проглядывало: у бумажной куклы не было профессии и лишь одно занятие — она должна была менять наряды в зависимости от времени года и того, куда направлялась — в бассейн или на бал. Что-то похожее происходит и с Барби.
В книге Линор Горалик показано, что существует разница между взрослым и детским восприятием Барби. Взрослые проецируют на нее свои качества, тогда как дети сохраняют дистанцию. Они гораздо лучше взрослых чувствуют условность игры. Это взрослым кажется, что у Барби непременно должна быть воспитательная функция, поэтому ей нужна профессия: врача, стюардессы или деловой женщины. Но Барби-дантист всегда будет уступать Барби-принцессе. Потому что истинное призвание этой куклы — представлять образ красавицы. А какой девочке не хочется быть красавицей, хотя бы и в собственных фантазиях!
В недавно проведенном исследовании особенностей игры с куклой Барби у детей дошкольного возраста[25] сравнивались темы игр с Барби и другими куклами. В результате выяснили, что с пяти лет игры с Барби отличаются от занятий с другими куклами. Барби особенно подходит для роли невесты, жены и помогает детям перейти в новое «взрослое» семантическое пространство, где гендерная принадлежность имеет свою характерную специфику. Кукла помогает осуществлению гендерной идентификации в новом мире.
В этом еще один секрет всемирной популярности Барби. Женские качества ее облика позволяют сделать ее и принцессой, и красавицей, и невестой. Она воплощает радужные представления о счастливой любви, хотя ее спутник Кен так и не стал подходящим супругом, о чем также рассказывается в книге. Но его уделом с самого начала была роль сопровождающего, необходимой детали интерьера, в том числе и на свадьбе. А то, что именно Барби так подходит к роли невесты, жены и красавицы, связано с особенностью ее конструкции. Во-первых, она не слишком большая и не очень маленькая. В отличие от громоздких кукол-младенцев или фарфоровых кукол прошлого, с ней легко обращаться, ее суставы сгибаются. В фигуре соблюдается нужная мера реалистичности и условности. Но при этом она "необыкновенно сексапильна".
В чем же выражается сексуальность Барби? Прежде всего, у этой куклы есть грудь. Она, правда, лишена полового органа, но эта деталь уже была бы излишним натурализмом и вызвала бы отторжение у большей части пуританской Америки и в многоконфессиональном мире. Кроме того, у куклы очень тонкая талия и непомерно длинные изящные ноги. Сочетание таких пропорций с бюстом напоминает девушку-подростка и говорит о невинности. Возможно, в этом и кроется еще один секрет популярности. Как тут не вспомнить о набоковской Лолите! Впрочем, не только о ней. Возможности семантического коллажа, представляемые самой фактурой куклы, многократно обыгрывались в современном искусстве.
