— Господа! — обратился Цзинь Фо к своим телохранителям, когда тележка остановилась у ворот Тунчжоу,[54] что в четырех лье от столицы Поднебесной. — Пекин совсем близко. Но я хочу остаться здесь, пока не истечет срок соглашения с Ваном. Мне будет легко затеряться в этом большом городе, разумеется, при условии, если Сун не забудет, что служит Ци Наню, простому торговцу из провинции Шэньси.

Нет, нет, Сун это хорошо помнит. Случайная оплошность и так обошлась ему дорого, и он надеется, что господин Цзинь Фо…

— Ци… — вмешался Грэйг.

— …Нань, — отчеканил Фри.

— …возложит на него привычный круг обязанностей. А пока, учитывая пройденный путь и ужасную усталость, господин Цзинь Фо…

— Ци… — заорал Грэйг.

— …Нань. — Фри тоже не смог себя сдержать.

— …да, да, господин, Ци Нань разрешит, наверное, своему бедному преданному слуге поспать в течение сорока восьми часов.

— Спи хоть все восемь дней, — заявил Цзинь Фо. — Я буду, по крайней мере, уверен, что ты не станешь молоть языком лишнего.

Следует заметить, что Тунчжоу фактически представляет собой огромный пригород Пекина. По обе стороны мощеной дороги, связывающей эти города, тянутся сплошные ряды домов, огородов, кладбищ, пагод. Движение здесь не прекращается ни днем, ни ночью.

Поскольку Цзинь Фо знал город, он сразу повел своих спутников в Таянмяо — бывший монастырь, переделанный в гостиницу. Здесь можно было удобно устроиться.

Цзинь Фо и агенты заняли смежные комнаты, а Сун юркнул в какой-то угол, и его больше никто не видел. Он не спустился ни к ужину, ни к последовавшему за ним небольшому совещанию.

— Необходимо, — заявили Грэйг и Фри, — купить местную газету. Может быть, там имеется что-либо интересное для нас.

— Вы правы, — ответил Цзинь Фо. — Это хорошая мысль.

Все трое вышли на улицу. Агенты по бокам внимательно осматривали прохожих, мгновенно оттесняя подозрительных. Узкие, мощеные улочки заканчивались на набережной, где господин Ци Нань купил и жадно перелистывал газету.

— Ничего, кроме сообщения о вознаграждении в две тысячи долларов тому, кто укажет местопребывание господина Вана из Шанхая. Он так и не объявился! — вздохнул мнимый торговец из Шэньси.

— Видимо, Ван не читает прессу, — сказал Грэйг.

— И по-прежнему готов исполнить данное обещание, — добавил Фри.

— Но где он может быть? — схватился за голову молодой человек.

Агенты пристально посмотрели на своего клиента.

— Вы понимаете, что последние дни будут самыми напряженными и беспокойными для вас?

— Ну конечно, — ответил Цзинь Фо. — С каждым часом опасность становится все больше.

— Но если роковой день наступит и с вами ничего не случится?

— Тогда мне нечего будет бояться.

— В таком случае, господин Цзинь Фо, — произнесли Грэйг и Фри, — можно предложить три варианта наших дальнейших действий.

— И какой первый?

— Вернуться в гостиницу, — сказал Грэйг, — запереться в номере и ждать истечения срока действия соглашения.

— А второй?

— Арестовать вас как злоумышленника, — ответил Фри, — и заточить в городскую тюрьму!

— Ну а третий?

— Объявить вас на некоторое время умершим, — заявили Грэйг и Фри.

— Вы не знаете Вана! — воскликнул Цзинь Фо. — Он проникнет в гостиницу, его не остановят стены и стража, он раскопает мою могилу. Не знаю, почему Ван не убил меня до сих пор. Но в любом случае я предпочту ждать своей участи на свободе.

— Хорошо!.. Подождем пока… — сказал Грэйг.

— Мне кажется, что… — начал Фри.

— Господа! — сухо заявил Цзинь Фо. — Вы поступите так, как я скажу. В конце концов, что потеряет компания, если я умру до тридцатого июня?

— Двести тысяч долларов, — выпалили Грэйг и Фри. — Деньги придется заплатить лицам, указанным в контракте.

— А я потеряю все, в том числе и жену. Так что судите сами, кто больше заинтересован в благополучном исходе дела.

— Вы правы!

— Вполне справедливо!

— Поэтому продолжайте вашу работу. А я буду действовать так, как мне заблагорассудится!

Последнее замечание агенты встретили гробовым молчанием. Им оставалось только плотнее прижаться к Цзинь Фо и удвоить внимание. Положение действительно усугублялось с каждым днем.

Тунчжоу — один из самых древних и оживленных городов в Поднебесной. От огромного количества людей его набережная походит на кишащий муравейник. У берега сгрудились сотни джонок и сампанов.

Тщательно все взвесив, Грэйг и Фри решили, что безопаснее будет находиться в центре толпы. Ведь смерть Цзинь Фо внешне должна произвести впечатление самоубийства. Письмо, найденное у него, не оставит в этом никаких сомнений. Таким образом, Ван мог подступиться к своей жертве только при наличии вполне определенных условий, которые, на взгляд агентов, отсутствовали на улице среди множества людей. Впрочем, от бывшего тайпина можно ожидать всего. Грэйг и Фри до боли в глазах всматривались в лица прохожих. Послышался какой-то крик, и агенты встревожились.

— Цзинь Фо! Цзинь Фо! — кричали уличные мальчишки, прыгая и хлопая в ладоши.

Неужели его опять узнали? Наш герой невольно замер. Грэйг и Фри приготовились к самому худшему.

Зеваки окружили бродячего музыканта. Все что-то кричали и аплодировали. Музыкант, когда собралось побольше народу, вытащил из кармана красивый лист бумаги и громко, торжественно возвестил: «Пять этапов жизни Великого старца».

Это была знаменитая песня-речитатив, мгновенно ставшая известной всему Китаю!

Грэйг и Фри хотели двинуться дальше, но Цзинь Фо заупрямился и, не узнанный, стоял и слушал чарующие слова, повествующие о его жизни и деяниях.

Певец, набрав в легкие побольше воздуха, громко запел о том, как луна озаряет бледным светом остроконечную крышу дома в Шанхае. Цзинь Фо молод. Ему двадцать лет. Он похож на стройную распустившуюся вербу. Но проходят годы. Луна на востоке словно любуется прекрасным именем героя песни. Цзинь Фо сорок лет. Его помыслы сбылись. Соседи воздают хвалу великодушному богачу.

Постепенно певец изменился внешне и стал походить на старика. Грянули аплодисменты. Затаив дыхание, зрители слушали продолжение музыкальной сказки. Лунным светом залито все вокруг. Цзинь Фо — шестьдесят. Зеленые листья весны и лета сменились желтым цветом осенних хризантем! И вот луна исчезает на западе. Цзинь Фо — восемьдесят! Тело согнуто, подобно креветке в кипящей воде. Он на закате жизни.

Наконец петухи возвещают наступление нового дня. Цзинь Фо сто лет! Он умирает, исполнив свое самое заветное желание. Но великий Янь[55] отвергает его. Владыка Янь не любит глубоких старцев в своей свите. Отовсюду изгнанный, старый Цзинь Фо становится вечным странником!

Толпа восторженно приветствовала певца, а тот бойко принялся за три сапека[56] продавать экземпляры с текстом песни.

«А почему бы и мне не купить?» — подумал Цзинь Фо, вытащил из кармана несколько монет и протянул их через головы сидящих в переднем ряду. Вдруг его ладонь разжалась, моменты выпали и со звоном ударились оземь. Цзинь Фо наклонился и оказался лицом к лицу с ним. Их взгляды схлестнулись.

— А-а-а-а! — воскликнул наш герой.

В этом возгласе было и удивление, и вопрос, и ужас!

— Ван! — крикнул Цзинь Фо.

— Ван! — эхом отозвались агенты, мгновенно оказавшиеся рядом.

Да, это был Ван собственной персоной! Первым опомнился философ. Оттолкнув двух зевак, он бросился наутек.

Цзинь Фо также быстро пришел в себя и, сопровождаемый Грэйгом и Фри, помчался вдогонку за своим учителем.

Агенты узнали мудреца и по его поведению поняли: он не ожидал увидеть здесь Цзинь Фо. Но почему Ван хотел скрыться? Бывший тайпин убегал так быстро, словно за ним гналась вся полиция Поднебесной.