Приятели штурмовика переглянулись, один взялся за цевьё винтовки, но спутники Розалии вмиг достали пистолеты (это были немецкие Heckler@Koch) и направили квадратные стволы на автоматчика. Тот изменился в лице, виновато развёл руки в стороны.

Розалия повернулась к зрителям спиной, направилась к сглотнувшему ставшую горькой слюну комбату, не успевшему вмешаться в инцидент.

– Ваших острословов, капитан, – сказала она с кривой усмешкой на чистом русском языке, – не мешало бы поучить этикету.

– Это сержант Хомяк… – пробормотал Величко.

– Да хоть Суслик, – рассмеялась Баба-яга. – Где винтарь?

Капитан опомнился, махнул рукой:

– В арсенале, привезли утром.

– Ведите.

Капитан повёл приезжих за собой к «арсеналу» – подготовленному под склад боеприпасов погребу кого-то из местных жителей на окраине деревни. Возбуждённые бойцы батальона остались у бронемашины обсуждать происшедшую стычку, обступив приходящего в себя штурмовика. Величко знал его плохо, так как сержант был из недавней ротации, появился в батальоне недавно, обладая немалым наёмническим гонором, но в недавнем бою показал себя смелым штурмовиком. Однако Баба-яга была права, на язык этот громила, ощутив себя героем, был несдержан, за что и получил.

Ординарец нырнул в погреб, охраняемый двумя бойцами, вынес зелёный дощатый ящик, открыл.

Розалия сама вытащила винтовку, освободила от пергаментного листа, в которую та была завёрнута, умело вскинула дулом вверх, хотя винтовка лёгкой не была. Снайперша пробежала пальцами по стволу, ощупала детали прицельного комплекса. Её спутники придвинулись ближе, с интересом разглядывая оружие, какого ещё не видели.

Винтовка действительно поражала дизайном и ощущением грозной мощи. Это была новейшая разработка российского концерна «Лобаев армс» под шифром DXL-5 калибра 12,7 миллиметра, и в русской армии её прозвали Опустошителем. Поговаривали, что её прицельная дальность достигает семи километров, а испытана она была на невероятные девять километров. Хотя, по мнению Величко, на таком расстоянии невозможно было даже разглядеть цель. Шутили по этому поводу, что стрелять из Опустошителя могла разве что нейросеть с помощью беспилотной наводки.

– БК? – посмотрела на капитана Баба-яга.

Он сделал знак.

Ординарец приволок чемоданчик, в котором лежали обоймы патронов для винтовки.

– Позиция?

– Тут недалеко, идёмте.

Розалия посмотрела на одного из сопровождающих её парней.

– Дрон.

Парень убежал к «Хамви» и принёс коробку из плотного картона, в которой лежал беспилотный тетракоптер с телекамерой.

Капитан повёл делегацию к уцелевшей церквушке на окраине деревни.

Первым на её башенку без креста влез спутник Розалии, осмотрел, спустился вниз.

– Нужна подстилка.

Ординарец приволок плащ-палатку.

Баба-яга поднялась под маковку на высоту семи метров, осмотрела местность.

До линии боевого соприкосновения отсюда было чуть меньше восьми километров, но звуки боя не прекращались ни на минуту, что напрягало. Тем не менее Розалия не обратила на это внимания, выбирая цель.

Вокруг деревни практически не было ничего такого, что могло бы послужить мишенью, зато километрах в семи от неё, ближе к западу, располагалась другая деревушка, где ещё теплилась жизнь: многие её жители остались, надеясь выжить и встретить освободителей-русских.

Розалия установила винтовку на сошках, легла на постеленную плащ-палатку, принялась колдовать над заряжанием.

– Дрон.

Спутники запустили беспилотник в воздух.

Подождали, пока он долетит до соседней деревни, и Розалия изучила на экране окраину в реальном времени. Было видно, как возле хат кое-где копаются на огородах жители, а по улице от амбара движется автомобиль – старая-престарая «Таврия» непонятного из-за грязи цвета.

Снайперша приникла к окуляру прицела, дослала патрон.

Опускавшееся над леском к горизонту солнце светило ей в правый висок, но это также не помешало выбирать мишень.

– Куда вы целитесь? – на всякий случай спросил оставшийся внизу капитан.

Баба-яга не ответила, ища глазами цель, и лучшей с этой высоты в данном случае являлась машина. Кто в ней ехал, Розалии было абсолютно безразлично.

Помявшись, Величко залез на церквушку.

В окуляре винтовки машина выглядела божьей коровкой, и деталей разглядеть было невозможно, однако это и не требовалось. Дождавшись, когда «Таврия» остановится и водитель начнёт вылезать, снайперша нажала на спусковой крючок.

Выстрел был негромким и без выброса языка пламени: винтовка имела великолепные шумо- и пламегасители.

В кого целилась Баба-яга, капитан не понял, надеясь, что она помнит о том, что деревня стоит на незанятой ватниками территории, а видел он только крупные объекты, дома, колодец, амбар и машины.

Экран переносного пульта управления дроном был небольшим, тем не менее через пять секунд картинка в нём изменилась. Вылезавшие из кабины с двух сторон люди – водитель и пассажир – упали.

Величко вытаращил глаза, сообразив, что пуля Опустошителя поразила сразу двух человек.

– Ёшкин корень! Вы… по своим… э-э?!

Розалия не ответила, застыв надгробием на могиле.

Раздался ещё один выстрел.

На этот раз пуля попала в бак «Таврии», и машина взорвалась! Над серо-зелёным полем вытянулся язычок огня, затем прилетел приглушённый расстоянием звук взрыва. Экран беспилотника показал начавшуюся в деревне панику.

– Зря вы это делаете, – пробормотал шокированный Величко.

Снайперша похлопала ладошкой по прикладу винтовки, на лице ни следа вины или огорчения, лишь губы изогнуты насмешливо-снисходительной скобочкой.

– Добрую гармату сделали колорады!

Она встала, стряхнула с комбинезона пыль, глянув сначала на деревню, потом на комбата.

– Там везде осталась одна русня, капитан, дожидающаяся своих «освободителей», так что не переживай. К тому же этот случай легко списать на атаку дрона.

– Колорады не стреляют по мирным…

– Да? – натурально удивилась женщина. – Что ты говоришь? Сам-то случаем не из русни?

– Из-под Харькова…

– Вот и действуй, как завещал наш великий вождь.

Спутники помогли спуститься снайперше на землю.

– Забери винт, Гена, – сказала она губастому парню с тату на щеке в виде свастики. Повернулась к спрыгнувшему следом Величко: – Позицию определили?

– Н-нет, – заикнулся капитан. – Рано утром выходим на позицию к Херсону, есть там один курганчик.

– На каком расстоянии от города?

– Семь кэмэ с хвостиком.

– Отлично, испытаем винт на этом расстоянии. Где мне поселиться на ночь?

– В моём блиндаже, – поспешил ответить порядком взопревший комбат, с недоверием отметив, что Баба-яга выглядит как после отдыха в уютном прохладном местечке; лицо у неё было без единой капли пота, несмотря на жару и духоту. Честно говоря, капитан надеялся, что снайперша после стрельбы уедет, но вовремя сориентировался.

– Хорошо, расположимся там, – согласилась женщина. – Боня, возьми винт. Гена, неси сумку.

Величко повёл компанию к блиндажу.

Спутник Бабы-яги по имени Боня забрал винтовку.

Его напарник Гена принёс объёмистую чёрную сумку с лейблом на немецком языке, выставил на стол бутылку коньяка «Наполеон» и несколько пакетов и банок с закусками. Видно было, что готовилась команда Бабы-яги к отдыху конкретно.

– Выпьешь с нами? – спросила Розалия.

– Э-э… мне… жарко, – промямлил растерявшийся от неожиданности Величко. – Да!

Она рассмеялась:

– Гена, налей комбату. Где у тебя туалет, капитан?

Он покраснел, вспотев ещё больше.

– Толчок… там… наверху, под ветлой.

– Чёрт, я думала, удобства тут. Ладно, живи. – Она подняла пластиковый стаканчик с янтарной жидкостью. – За успех безнадёжного дела!

Величко, поднявший стаканчик ко рту, поперхнулся.

Муж уснул, и Снежана замерла, лёжа рядом и разглядывая лицо Тараса, не потерявшее ни грана твёрдости, лицо воина, лицо зрелого двадцатишестилетнего мужчины, готового встретить и справиться с любой угрозой. В нём не было ни зла, хотя он и вынужден был воевать всю сознательную жизнь, ни жестокости, свойственной мужчинам, способным убивать других людей без жалости и сочувствия, но оно и во сне хранило изначальную выразительную силу.