Чащин встал.

Гости дружно поднялись следом, потянулись к выходу из бункера.

– А ты, полковник, останься, – сказал в спину Шелесту генерал.

Олег посмотрел на оглянувшихся товарищей и повернул обратно.

– Твоей сестре тоже грозит опасность, – сказал Чащин стоя. – Она попала в список Варягина, и её кандидатура обсуждается военной прокуратурой.

Шелест кивнул.

– Она сменила фамилию… но я уберу её из поля зрения прокуратуры.

– Надо спрятать её на время, пока не решится судьба самого Варягина.

– Она разведчица, послужит в нашей бригаде на фронте. Там её искать не станут.

Чащин подал руку.

– Будьте осторожны!

Шелест вышел.

Легли спать поздно: принимали у поставщика с завода в Перми новенький «Ка-92-ээ» (полное обозначение, то есть вертолёт экспериментальный, на электрической тяге). Поэтому на следующее утро Тарас позволил себе встать не в половине седьмого, а на час позже, тем более что и Снежана не торопилась приводить себя в порядок. Как правило, она вставала на двадцать минут раньше мужа. Щедрые полные губы, невероятно роскошные поцелуи, нежные ласки… господи, продли мгновенье! Но ждать мужа она не стала…

Приёмка же вертолёта затянулась по той простой причине, что Тарасу сразу захотелось опробовать винтокрылую соосную машину в полёте. Её подняли в воздух уже совсем поздно, когда пробило двенадцать, дождавшись сообщений от разведки и локаторщиков об отсутствии над берегом вражеских спутников и беспилотников.

Сам «Ка-92» произвёл на бойцов Тараса неизгладимое впечатление. Да и капитан с большим интересом осмотрел «вертушку», каких ещё не видел.

Она оказалась почти бесшумной, была великолепно вооружена, в том числе комплексом «Зорро» для запуска ракет и «коал», и обладала удивительной формой, созданной с помощью концепций параметрического дизайна.

В первую очередь зализанный силуэт вертолёта напоминал обводы хищного морского обитателя, акулы или касатки, доведённый до геометрического совершенства. Винты его на одной оси не портили и, как оказалось, могли складываться. Подвески с обеих сторон кабины тоже не портили общее впечатление, а наоборот, добавляли хищности, как распростёртые крылья беркута.

Кроме ракет на подвесках «Ка-92» имел ещё и пусковой контейнер «Зорро» в брюхе машины, открывающийся в момент стрельбы, который мог запускать авиационные ракеты 9М127-2 «Вихрь-2» и даже «коалы» с дальностью полёта до двух тысяч километров. А для поддержки пехоты на земле он использовал четыре пулемёта калибра шестнадцать миллиметров, утопленных в наплывах корпуса и установленных таким образом, чтобы они могли вести огонь сразу с четырёх направлений.

Управлял стрельбой, обзором и РЭБ-защитой компьютер, способный выбирать наиболее опасные цели, и пилотам не приходилось отвлекаться на эти действия, чтобы выполнить задание, ради которого и создавался этот совершенный боевой комплекс.

Летал «Ка-92», ласково прозванный конструкторами «птерозавром», со скоростью до трёхсот шестидесяти километров в час и мог подниматься до высоты в девять километров, а зависать на высоте шести с половиной.

Управляли вертолётом двое лётчиков: первый пилот, он же командир, и второй – стрелок-навигатор.

Кроме того, в его кабине мог разместиться ещё один человек, для которого за креслами пилотов было создано дополнительное место со своим дисплеем.

Так как туша «птерозавра» (восемнадцать метров – длина, восемь – ширина по подвескам, три – максимальная ширина корпуса, высота с колёсами – четыре с половиной метра) была обработана специальным составом – слоем «холодной плазмы», меняющей угол отражения световых лучей, – это уменьшало силуэт до степени практической невидимости на дальности свыше трёхсот метров, потому увидеть машину, по уверениям учёных, было очень трудно. Впрочем, испытания показали, что эффект вполне достижим. А против ракет она имела опять-таки управляемый компьютером комплекс РЭБ, воздействующий на электронику ракет, а также комплекс активной защиты класса «аэроафганит», сбивающий ракеты в автоматическом режиме.

Вертолёт выкатили из капонира, в котором он прятался весь день, Тарас забрался в кабину «птерозавра» вслед за пилотами, нацепил шлем и включил аппаратуру своего гнезда.

Через час «птерозавр» вернулся. Бойцы бросились к вертолёту, винты которого издавали слитный гул-шелест. Пилоты загнали машину в капонир, и Тарас вылез, невозмутимо стаскивая с головы шлем.

– Не слишком-то он и бесшумен, – проворчал Шалва.

– Это зависит от режима работы двигателя, – ревниво отозвался первый пилот «птерозавра» майор Благой. – Звук винтов на скорости выше двухсот становится неслышен.

– Тогда ладно.

– Рассказывай, командир, – сказал Миша Ларин, – как тебе эта динозаврина?

– Высший класс! – поднял большой палец Тарас.

В покинутом жителями деревни доме, где разместились бойцы Лобова, они намеревались долго расспрашивать его о впечатлениях, о работе пилотов, о параметрах «вертушки», и ему пришлось ответить на десяток вопросов, прежде чем Снежана увела мужа в хатку, выделенную женатым. Вернулись они туда уже в четвёртом часу ночи…

– Вставай, лежебока! – сказала она, сдёргивая с него простыню. – Уже полвосьмого, давно пора вставать.

– Кофе в постель, – пробормотал он, не открывая глаз.

Снежана со смехом обрызгала мужа водой из фляги, пришлось подниматься.

В половине девятого они позавтракали в полевой столовой, накрытой маскировочными сетями. Солнце уже вскарабкалось на небо, но жара ещё не наступила, да и утренний ветерок пока ещё обвевал лица приятным холодком.

В начале десятого собрались в капонире на инструктаж, а в десять часов к ним заявился Шелест в сопровождении командиров группы РОВ.

– Смирно! – скомандовал Тарас.

Бойцы послушно вытянулись, поедая глазами начальство.

Шелест оценил их взгляды и отменил приказ:

– Вольно! Есть вопросы по технике?

– Один, – сказал Штопор.

Тарас недовольно посмотрел на него, однако Шелест не дал ему возможности остановить лейтенанта.

– Слушаю.

– Когда нам тоже дадут таких динозавриков?

Спутники Шелеста озадаченно посмотрели на преувеличенно серьёзное лицо Шалвы.

– Не понял, – произнёс Матоличев.

– Мы должны охранять «вертушку» и сопровождать её на задание, так?

– Ну?

– Как же мы будем сопровождать, если в кабину может влезть только командир? Миссия-то у нас бесогонская, то есть секретная, и другие «вертушки» своим грохотом просто демаскируют нашу. Нам дадут такие?

– О сопровождении речь не идёт.

– Тогда зачем мы нужны?

– Охранять машину на земле.

– Для этого достаточно КБО[4]. А мы спецы по диверсу.

– Для вас тоже найдётся работа, – сказал Шелест, – кроме охраны «Бесогона». Об этом поговорим отдельно. Если больше нет вопросов, капитан, отпустите бойцов.

– Пэша, – проговорил Тарас, вскинув вверх растопыренную ладонь.

Трое бесогоновцев, козырнув, направились к выходу из капонира.

– Что за жаргон? – поинтересовался Волынский, проводив их глазами. – Пеша?

– Подготовка штатная, – ответил Тарас. – Оперативный сленг.

– Теперь о задании, – сказал Шелест. – Сегодня у нас почин, и провожаю вас я, но с завтрашнего дня будете получать вводные от полковника Матоличева.

Полковник посмотрел на него исподлобья.

Тарас кивнул.

– По данным разведки, – продолжил Шелест, – под Одессой под руководством британских спецов развёрнута лаборатория, вывезенная с украинского атомного полигона. Радиоактивный материал она ещё не получила, но им займутся другие наши парни, а ваша задача – точно поразить место дислокации британцев и саму лабораторию, спрятанную на глубине двадцати метров.

– Мы уже грохнули одну такую, – сказал Шалва. – Под Краматорском.

– К сожалению, это СРУ не остановило. В связи с чем назрела необходимость устранения господина Болданова, командира СРУ.