Люси Моррисъ, дѣйствительно, была сокровищемъ, но все-таки она не была героиней. Люси была маленькое, кроткое, общительное существо, въ присутствіи котораго чувствовалось какъ-то хорошо и уютно. Люси не страдала застѣнчивостію, но и не была навязчива. Она всегда охотно вступала въ откровенный разговоръ, но никогда не напрашивалась на искренность. Мужчины, женщины и даже дѣти, находили большое удовольствіе въ бесѣдахъ съ нею. Она была дѣятельная, веселая, энергическая дѣвушка, способная ко всякому труду. Она охотно исполняла всякое порученіе, какое давала ей леди Фаунъ. Она безропотно составила каталогъ библіотеки, собранной покойнымъ лордомъ Фауномъ, преимущественно изъ сочиненій по христіанской теологіи третьяго и четвертаго вѣка; она распланировала новый цвѣточный садъ -- замѣтимъ отъ себя -- леди Фаунъ постоянно приписывала себѣ эту заслугу. Люси оказала неоцѣненныя услуги во время долгой болѣзни миссъ Клары Фаунъ. Люси знала всѣ правила игры въ крокетъ и умѣла играть въ пикетъ. Когда дочерямъ леди Фаунъ приходила охота забавляться отгадываніемъ шарадъ, онѣ ничего не могли придумать безъ Люси Моррисъ и откровенно сознавались, что безъ ея содѣйствія онѣ были-бы не въ силахъ отгадать ни одной загадки. Дочери леди Фаунъ были добрыя, простодушныя, непривлекательныя дѣвушки; онѣ постоянно твердили Люси Моррисъ, что она дѣвушка на всѣ руки. Леди Фаунъ искренно любила Люси. Лордъ Фаунъ, старшій сынъ графини, мужчина лѣтъ тридцати-пяти, пэръ парламента и помощникъ государственнаго секретаря, уважаемый своей матерью и сестрами, часто совѣтывался съ Люси и не скрывалъ своей дружбы къ ней. Мать хорошо знала своего достопочтеннаго сынка и не опасалась, что могло выйти что-нибудь худое изъ этой дружбы. Лордъ Фаунъ потерпѣлъ разочарованіе въ любви; но онъ скоро утѣшился синими парламентскими книгами и исцѣлилъ свою страсть усердными занятіями въ министерствѣ по индѣйскимъ дѣламъ. Женщина, имъ любимая, была богата, а онъ бѣденъ, но онъ все-таки поборолъ свою привязанность къ ней. Слѣдовательно, нечего было опасаться, что лордъ Фаунъ влюбится въ гувернантку или что будетъ опасенъ для нея. Въ семействѣ Фауновъ давно уже было рѣшено, что лордъ Фаунъ непремѣнно долженъ жениться на деньгахъ.
Люси Моррисъ во всѣхъ отношеніяхъ была сокровищемъ. У нея было пріятное личико, вызывавшее симпатію, свѣтилось-ли оно радостію или омрачалось горемъ. Ея глаза блестѣли почти магнетическимъ блескомъ, который заставлялъ ея собесѣдника, если она смотрѣла на него, хотя на одинъ моментъ, но непремѣнно соглашаться съ нею и чувствовать, что его связываетъ съ нею общность интересовъ. Натянутый, апатичный, недалекій и осторожный лордъ Фаунъ тотчасъ-же почувствовалъ на себѣ силу взгляда Люси и сразу подчинился ей. Еще болѣе сына осторожная леди Фаунъ давно уже сознала, что она не можетъ представить себѣ, что должно наступить время, когда ей придется на всегда разлучиться съ Люси Моррисъ. Нѣтъ, Люси непремѣнно должна поступить гувернанткой къ маленькимъ Гиттевеямъ, мать которыхъ жила въ Варвикъ-Скверѣ, а отецъ занималъ должность предсѣдатели совѣта аппеляціоннаго суда по гражданскомъ дѣламъ. Гиттевеи были единственные внуки, дарованные судьбой леди Фаунъ, и ужь, конечно, никто другой, какъ Люси должна была воспитывать ихъ.
Люси была маленькаго роста и про нее нельзя было, какъ про леди Эстасъ, сказать, что она красавица, но она была миловидна и эта миловидность еще болѣе увеличивалась одной особенностью: въ глазахъ ея постоянно была нѣжная влажность и, когда Люси оживлялась, въ углахъ ея глазъ всегда сверкала брилліантовая слезинка. Ея свѣтло-каштановые волосы были мягки, шелковисты и красивы, но въ нихъ не было ничего поразительно-красиваго. Ея ротъ былъ нѣсколько великъ, но способенъ къ выразительности. У нея былъ низкій и широкій лобъ съ выдающимися висками, на которые она имѣла привычку класть свои маленькіе пальцы, когда сидѣла спокойно и внимательно слушала кого-нибудь. Она умѣла слушать и была одной изъ самыхъ лучшихъ слушательницъ. Если она замѣчала, что ея собесѣдникъ затрудняется продолжать свою рѣчь, она всегда спѣшила двумя, тремя словами помочь ему и снова внимательно слушала. Есть слушатели, ясно показывающіе своей манерой слушать, что они слушаютъ по обязанности, а не. потому, что ихъ интересуетъ предметъ рѣчи. Люси Моррисъ была не такова. Она всегда вслушивалась въ рѣчь своего собесѣдника и тотчасъ-же усвоивала себѣ ея сущность. Въ то время на очереди было разрѣшеніе вопроса: что лучше -- выплатить-ли мигабскому саабу тридцать милліоновъ рупій и возвести его на престолъ или-же заключить его въ тюрьму на всю жизнь. Въ Великобританіи вообще мало интересовались этимъ вопросомъ, но Люси рѣшительно осилила его и даже ввела въ затрудненіе лорда Фауна, убѣдивъ его вступиться за обиженнаго принца и тѣмъ стать въ противорѣчіе съ своимъ начальникомъ.
Что еще можно сказать интереснаго для читателя о лицѣ и вообще наружности Люси Моррисъ? Когда она улыбалась, на ея щекахъ появлялись очень хорошенькія маленькія ямочки. Когда-же она смѣялась, то вмѣстѣ смѣялся и ея маленькій неправильный носъ. Ея руки и ноги были очень худы и длинны и далеко не такъ красивы, какъ руки и ноги ея друга леди Эстасъ. Люси Моррисъ была маленькое, худенькое, живое, граціозное существо, которое нельзя было видѣть, не желая имѣть его постоянно подлѣ себя. Она была не своекорыстна, но умѣла цѣнить свою личность. Она твердо рѣшилась быть чѣмъ-нибудь въ обществѣ,-- не то, чтобы выйти замужъ за какого-нибудь лорда или богача, или блестѣть своей красотой и остроуміемъ,-- нѣтъ, она рѣшалась имѣть цѣль въ жизни и быть полезной. Она была въ высшей степени скромна, не стремилась выдаваться чѣмъ-нибудь; поэтому ей не приходилось никогда стушевываться; но она никому-бы не позволила наступить себѣ на ноги и считала себя равной всѣмъ. Все, что она имѣла, начиная съ стараго шелковаго платья, купленнаго на заработанныя ею деньги, до ума, дарованнаго ей природою, было ея собственностью. Титулъ лорда Фауна принадлежалъ ему, званіе леди Фаунъ было ея собственностью;-- Люси не желала ничего чужого, но твердо рѣшилась отстаивать свое. Люси мало думала о выгодахъ и невыгодахъ своего настоящаго положенія. Въ ней вовсе не было женскаго тщеславія. Но Люси Моррисъ болѣе всего стремилась принести пользу, она была дѣятельна и энергична, когда слѣдовало понудить кого-нибудь на хорошее дѣло; она старалась возбудить къ себѣ довѣріе, сочувствіе, искала поддержки; но дѣйствовала не ради какого-нибудь личнаго, мелко-эгоистическаго интереса, а для достиженія той цѣли, какую она имѣла въ виду.
Остается сказать про Люси, что она, какъ признавалась самой себѣ, навсегда отдала свое сердце Франку Грейстоку. Но она созналась себѣ также, что изъ этого ничего не выйдетъ. Франкъ становился замѣтнымъ человѣкомъ, но у него было мало денегъ, и едва-ли онъ былъ-бы въ состояніи жениться на гувернанткѣ. Къ тому-же онъ ни разу не сказалъ ей, что любитъ ее. Правда, онъ заѣзжалъ раза два, три въ Фаунъ-Кортъ, но, можетъ быть, только потому, что между Фаунами и Грейстоками существовало давнишнее знакомство, и никому не было причины досадовать на его визиты? Леди Фаунъ не досадовала, она сказала только одно слово. А слово, сказанное во время, всегда бываетъ кстати. Люси не обидѣлась на это слово, насколько оно касалось собственно ея; но когда она размыслила, что, вѣроятно, что-нибудь было сказано и м-ру Грейстоку -- иначе зачѣмъ ему было прекращать свои посѣщенія,-- ей стало непріятно.
Сама она смотрѣла на свою страсть, какъ смотритъ здоровый человѣкъ на потерю руки или ноги. Конечно, такая потеря, дѣлающая калѣкой на всю жизнь, составляетъ большое несчастіе, которое приходится оплакивать. Но съ потерей ноги еще не все погибло. Человѣкъ съ деревянной ногой можетъ быть дѣятельнымъ, можетъ приносить пользу, можетъ пользоваться многими наслажденіями, доступными людямъ. У него остались глаза, уши и умъ. Онъ не умретъ отъ потери ноги. Такъ было и съ Люси Моррисъ. Она продолжала жить дѣятельной жизнію. Глаза, уши и умъ остались при ней.
