Скверна наклоняется ближе, её глаза вспыхивают, как алые сверхновые, и она улыбается, её клыки блестят, как рубины, поймавшие свет.

— Подожди… ты хочешь сказать, что уже обновлял СИСТЕМУ? Не раз? — Её голос лукавый, но в нём искренняя надежда, что я раскрою больше, её пальцы сжимают мою руку, как будто подталкивая меня продолжить.

Я смеюсь, мой смех — как звон хрусталя, что разносится по отсеку, отражаясь от стальных панелей, и качаю головой, мои линии на коже сияют ярче, их свет танцует на стенах.

— Нет, Скверна, не я, — отвечаю я, и мой взгляд становится мягче, как свет далёкой звезды, что манит путников. — Мы с Вектором и Арканой думали, что только мы будем решать, как СИСТЕМА будет развиваться. Мы были горды, считали себя создателями, что держат космос в руках. Но первым предела достиг не я, не Вектор, не Аркана. Это был… подросток. Обычный парень с окраин, которому немного повезло.

Лира ахает, её прозрачные волосы дрожат, как занавес, что колышется на ветру, её эфирианские глаза расширяются, явно не понимая, как в гонке трёх основателей мог победить какой-то мальчишка. Шестерня приподнимает бровь, его жёлтые глаза блестят от интереса, его металлическая рука замирает на терминале, как будто он пытается представить эту картину.

— Подросток? Серьёзно? — шепчет Лира, её голос дрожит, как струна, что вот-вот лопнет.

Я киваю, мои губы изгибаются в улыбке, и я вспоминаю тот день — лица Вектора и Арканы, их потрясение, их ярость, их неверие. Мы едва не уничтожили того парня на месте, осознав, что он сделал, но я остановил их, увидев в этом знак.

— Забавная история, — говорю я, мои глаза блестят, как звёзды, что я видел в тот день. — Он был смышлёным, но не гением. Просто оказался в нужном месте в нужное время — на краю галактики, где СИСТЕМА тестировала новые протоколы. Его желания — свобода, приключения, возможность расти — стали основой первого обновления СИСТЕМЫ. Он не знал, что изменил космос, но его воля дала миллионам новые пути. Тогда я решил, что не буду гнаться за адаптацией СИСТЕМЫ под себя. Пусть другие живые существа решают, как она будет расти. Так было до сегодняшнего дня.

Я делаю паузу, беру время, чтобы самому подумать. Я считал, что никогда не стану тем, кто изменит СИСТЕМУ, — моё подсознание слишком сильно повлияет на неё. Как один из творцов, моё понимание глубже, и моё решение изменит миры. Но выбор сделан, и звёзды уже сияют иначе.

— Времена изменились, — продолжаю я, мой голос твёрд, как клятва, что сотрясает космос. — Я решил, что готов. Мои желания — свобода, хаос, возможность для каждого быть больше, чем пешка, — теперь часть СИСТЕМЫ. Она стала отражением моей воли, но не только моей. Она вбирает желания всех, кто смеет мечтать, кто рвётся к звёздам. Это только начало.

Они молчат, переваривая мои слова, их лица — как звёзды, что загораются в ночи, их глаза сияют, отражая свет моих линий. Лира, её эфирианские глаза полны света, делает шаг вперёд, её мантия шелестит, её голос дрожит, но в нём — надежда, что горит ярче солнца.

— Что дальше, Небулон? — спрашивает она, её пальцы сжимают край мантии, как будто она держится за надежду.

Я встаю, мои линии на коже сияют, как маяки, что зовут к бою, их свет заливает отсек, отражаясь от багровых жил. Скверна сжимает мою руку, её алые глаза пылают, и я чувствую её силу, её веру, что делает меня непобедимым. Я смотрю на них — мою семью, мои звёзды, мой свет во тьме, — и моя улыбка ширится, как рассвет, что сжигает тьму, как сверхновая, что рождает новые миры.

— Пора бросать клич, — мой голос — как гром, что сотрясает космос, его эхо разносится по отсеку, как зов к войне. — Созови всю семью, Шестерня. Время пряток закончилось. Федерация почувствует, что значит бросить вызов «Кольцу Небулона».